Николай Амосов - Голоса времен. (Электронный вариант)

• Название: Голоса времен. (Электронный вариант)
• Автор: Николай Амосов
• Жанр: Биографии и Мемуары

"Эта книга - познание самого себя. Кем был, как менялся, что осталось..." Так скромно автор определяет задачу своих мемуаров, хотя имеет полное право на более высокую оценку столь долгой и яркой жизни. Воспоминания Н. М. Амосова - пронзительная, очень личная исповедь и в то же время объемный портрет эпохи: война, надежды шестидесятых, медицинские открытия, потрясшие мир, снова надежды и разочарования уже конца восьмидесятых, встречи, "голоса" и живые портреты современников - выдающихся хирургов С. С. Юдина, А. Н. Бакулева, А. А. Вишневского, академика Сахарова, политиков и деятелей культуры.

---

7. 1952 г. Быт и страна.

Наша область значительно пострадала: партизанский край в Брянских лесах. Плохо было в первую зиму, после неурожая 1946-го. За год было около ста случаев заворота кишок - все от суррогатной пищи. Собрали хлеб и как отрезало. Второй бич - мальчишки с ранениями от мин и снарядов. Десятки ампутаций за год, сколько выбитых глаз, исковерканных лиц. Жутко вспомнить. Как на войне. Извечное мальчишеское любопытство к технике - найдут, копаются, развинчивает, пока не бабахнет.

Не было больших сомнений в праве коммунистов управлять страной. Как же, победили немцев, доказали. Тем более, что капитализм газеты и радио полоскали денно и нощно. Кажется, что даже я смягчился. Вот только рапорты в газетах товарищу Сталину очень раздражали.

Так и хотелось крикнуть ему:

- Ну, хватит тебе, хватит! Всех уже подмял, соратников расстрелял, генералиссимусом стал - уймись ! Правь спокойно.

Но крикнуть уже с тридцатых годов никто не мог.

Поэтому:

- Ну вас всех к черту! Займемся своим делом - лечить больных.

С начальством не имел дела. Не помню, чтобы даже разговаривал.

Ещё одна тема: этика . Никаких подарков больные не приносили, ни одной вещицы не сохранилось. Довольны были, если спасибо скажут. Врачи жили на зарплату, на полторы ставки, если хороший доктор. Бедновато жили.

А у начальства вся мебель была из трофеев, их вывозили вагонами, сам был свидетелем. Трофеи - что, мелочь. Хуже - ложь о войне.

Остановлюсь: увлёкся. Занесло. Трудно решать, что лучше: дать зарасти "травой забвения" или очищаться через раскапывание грязи. Сам бы ты, Амосов, согласился разгребать? Нет, не согласился. То-то же. "Непротивление злу"? Или нужна количественная мера? Очень скользко.

... ... ...

По своей должности - областной хирург! - меня приглашали на конференции. Особенно любил Ленинград - там Борис, наши врачи-моряки. Бочарова назначили главным хирургом Ленинградского округа. Получил генерала. Анна за это время уже остыла, жили мирно. Это были счастливые поездки - в Ленинград! Сколько умных разговоров! Борис - резкий, Аркаша - осторожный, но в меру. Наверное, побаивался: "Ушибленное поколение".

Очень жалели Юдина. Вот, что узнал от Киры: Юдин просидел в тюрьме два года, потом режим ослабили, начал оперировать в Новосибирске, к нему потянулись больные начальники. И даже разрешали инкогнито приехать в Москву. Приходил к Кирке, узнать про дела в институте. О том, кто его "заложил" говорить не стал.

8. 1952 г. Киев. Тубинститут.

Брянское время шло и приближалось к концу.

В ноябре 1951 года в Киеве была важная хирургическая конференция. Тогда же познакомился с тубинститутом и, главное, с директором - Александром Самойловичем (АС) Мамолатом. Дело было так. Я привез чемодан со срезами туберкулёзных лёгких к диссертации. Решил показать их патологу.

Разыскал Тубинститут, патолого-анатомическое отделение, заведующую, В.Ф.Юрьеву. Когда открыл чемодан и рассказал, она даже ахнула:

- Неужели все это в Брянске... наделали? (Читай: "нарезали").

Рассказал. Она куда-то исчезла и вернулась с директором - этим самым Александром Самойловичем. Кругленький, доброжелательный, очень приятный. Повел в кабинет, там уже был зам. - Клебанов Марк Абрамович. Я повторил историю. Мамолат загорелся:

Вот бы в наш институт такую хирургию!

Марк Абрамович, пожилой уже человек, осторожно заметил:

- Посмотреть бы оперированных больных.

- Нет вопросов. Приезжайте, вызову, покажу.

Чаем напоили. Вернулись к Юрьевой, часа два она смотрела препараты, диктовала описания и анатомические диагнозы. С тем и вернулся в Брянск.

События развивались, собирали десятка два оперированных больных, к назначенному сроку. Клебанов приехал, сел за экран рентгена и всех просмотрел. Ночевал у нас дома. Резюме:

- Я потрясен. Вам нужно переехать в Киев.

- Подумаю. Но один туберкулез меня не прельщает.

На том и расстались. Не знаю, когда Лида с ним говорила, но на следующий день заявила.

- Буду поступать в Киевский мединститут. Обещали помочь.

- А я?

- Тебя же зовут - поедем!

Визит имел продолжение - пригласили сделать доклад в институте на конференции. Приехал. Доложил. Имел успех. Познакомился с институтским хирургом Гришей Горовенко. Судьба его как моя, ровесник, прошёл фронт в медсанбате, орденов полно. После войны обосновался у Мамолата, у "тубиков".

Директор приглашение повторил.

Я поставил условия: чтобы кроме туберкулеза дали в городе отделение для общей хирургии. Мамолат добился, Министр, Л.И.Медведь, обещал создать торакальное отделение в Госпитале для инвалидов войны. Коек - сколько потяну. В самом же институте выделили всего 20 кроватей.

- Знаю, что мало, но больше не можем. Если дела пойдут ... Да и кафедра в Мединституте светит. После защиты. Жене поможем с поступлением.

Перспективы не вдохновили. Уж очень в Брянске хорошо!

Вернулся и снова окунулся в хирургию. Но Лида не забыла и стала готовить документы.

Перед тем и в тот год были события. Началась компания борьбы с космополитизмом. Это маскировка, а напрямую - с евреями.

Победу в войне коммунисты приписывали одной России. Союзники - будто-бы, только тушёнку давали. Сильно загордились. Стали неимоверно хвастать всякими мнимыми открытиями в науке: "Россия - родина слонов".

Начался ползучий антисемитизм. Под разными предлогами отстраняли евреев от руководства институтами, отделениями, кафедрами.

В Москве закрыли еврейский театр, Потом таинственно погиб артист Михоэлос. Ещё позднее открылось "дело врачей" - Виноградов, Иоффе.

Другое, местно-медицинское явление, но того же порядка. Сначала была "Сессия ВАСХНИЛ" и Лысенко съел генетиков. Потом сессия АМН - "Павловское учение". Иван Петрович в могиле перевернулся бы, какой шабаш вокруг его имени устроили. Лозунг звучал культурно:

- Даешь Павлова в практическую медицину!

Все болезни - от нервов и лечить их нужно бромом и сонной терапией. Всюду организовали "сонные палаты", чтобы к брому и снотворным было ещё темно и тихо. Я в это не верил, но палату организовали: приказ начальства.

Шел 1952 год. Диссертация закончена, переплетена. Два тома. Свёз их Бакулеву, в 1-ю Градскую больницу. У него был большой, но неуютный кабинет, второй стол занимал его заместитель, профессор Гуляев. Секретарь сидела в темной проходной перед кабинетом. Вот так, кремлевский хирург, президент Медицинской Академии и без всякого форса. Гораздо скромнее Юдина. При том ещё и беспартийный. Это уж вовсе странно.

АН взвесил том диссертации на руке, приложения перелистал: там каждый больной был описан и фотографии рентгенограмм приклеены.

- Это не нужно, вижу, что честно. Прочитаю, через месяц.

В конце июля Лида собралась и уехала в Киев, сдавать экзамен. Дрожала, наверное, но бодрилась. Я думал, с удивлением: "Вот завзятая! Мало ей одного диплома! В хирурги, вишь, захотела! Ну-ну... "

Прожил холостяцкой жизнью две недели. Не скажу, что переживал за Лиду, проживет и без этого института, если не поступит. И в Киев не нужно будет ехать. Не хотелось - Брянск уж очень мил. Но скоро получил телеграмму:

- Выдержала!

"Ехать так ехать" - сказал попугай, когда кошка тащила его под кровать.

Была договоренность - еду на машине, в Киеве забираю жену, отдыхаем в Крыму до начала учения. Потом я, не торопясь, собираюсь. Когда будет всё оговорено на новом месте, Лида приезжает за мной и катим. В неизвестность.

Долго и нудно пилил в Киев, через брянские районы в Белоруссию. Проехал немного по той дороге, что в 41-м двигались "на конной тяге". Вот Гомель, мост через Сож, тут мы когда-то стояли. Дорога на Украину, на Чернигов. Машина всё время барахлила, колеса спускали, ночевал в какой-то участковой больнице. С трудом дополз до Киева, уставший, грязный, потный.

Не буду описывать встречу. Такая, как должно, поздравления с победой. Повидался с Мамолатом.

Да, приеду. Куда мне деться, раз Лида такая настырная.

Никаких приключений по дороге в Крым не случилось. Провели десять дней у тети Кати, там был Толя, хорошее застолье на веранде. Толя выпивал, пел, и рассказывал о морях и китах. Проверил мой Москвич, подтянул, смазал.

В Брянске Лида прожила пару дней и уехала. В сентябре я приезжал в Киев и сделал операцию в институте. Приходил смотреть профессор М.И.Коломийченко - авторитет. Небось, никогда не видел таких операций.

Тогда же был у Бакулева, забрал диссертацию, он её прочитал, видны пометки. Одобрил. Подписал отзыв, за руководителя. В тот момент был у него профессор Березов, Ефим Львович, из Горького (опять!). АН познакомил и попросил быть оппонентом.

Хороший человек был Бакулев!

На Октябрьские праздники Лида приехала, мы сложили вещи в контейнер и отбыли.