Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

• Название: Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1976

Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год. Двенадцать томов серии - это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Редакционная коллегия: Н. Ф. Бельчиков, Д. Д. Благой, Л. Д. Опульская и др. В элетронном варианте - даётся только текст писем, без комментариев.

---

{01099}

право, трудно дочитать до конца. Беллетристике отведен у Вас не второй план, но и не первый, а какая-то середка на половине... И беллетристика бьет на сухоядение. Вместо легкого жанра, вместо шаржа, карикатуры видишь тяжеловесный рассказище Баранцевича (Чугунчиков - жутко даже!). Рассказ, может быть, и хорош, но ведь и в писании еще сказано: ина слава луне, ина слава звездам... Что удобно на страницах "Живописного) обозр(ения)", то иногда бывает не к лицу юмор(истическому) журналу. Порфирьев сух до nec plus ultra. Изящества побольше бы! Где изящество, там шик. Многое можно нацарапать на эту тему, но не нацарапаешь всего, не доскажешь... Да и у Вас-то закружится голова от советчиков. Для Вас, хозяина журнала, думавшего и передумавшего о журнале более, чем кто-либо из нас, наши советы сравнительно с Вашими думами и планами покажутся праздной болтовней... Советчик, советуя, обыкновенно не замечает препятствий... Выл у меня как-то (месяц тому назад) Л. И. Пальмин. Мы, разумеется, выпили. После выпития он умилился и вдруг пришел к заключению, что мне обязательно нужно баллотироваться в Пушкинский кружок. В конце концов пообещал написать о моей баллотировке Вам и на другой день прислал мне устав кружка. Не знаю, писал ли он Вам об этом? Я счел бы, как и каждый простой смертный, за великую честь для себя быть членом литературного кружка. Я честолюбив. Но я живу не в Питере, а в Москве, где, до тех пор пока не будет отделения кружка, придется платить десятирублевку за одно только почетное звание члена - это не дорого, но бесцельно. Быть в Москве членом Пушкинского кружку не полезно ни для себя, ни для ближних... Это во-первых. Во-вторых же, боюсь, грешный человек, чтобы меня не прокатили на вороных. Работаю я недавно (5 лет), неизвестен, а потому нельзя будет упрекнуть оных вороных в отсутствии логики... На основании сих малоубедительных данных, если писал Вам Пальмин, прошу Вас пока обождать. Не пишите Лиодору Ивановичу. Я с ним, как и подобало, вполне согласился и теперь неловко идти насупротив. Если же, паче чаяния, у

{01100}

Вас поднимется вопрос об открытии в Москве отделения кружка, то поддержите нашу бедную Москву. Тогда я буду убедительнейше просить Вас баллотировать меня в члены и соглашусь не только на десятирублевый, но даже и тридцатирублевый взнос. Недурно бы пропагандировать это отделение для нашей московской братии. Сама братия и пальцем не пошевельнет, если поднимется вышеписанный вопрос. Пьет она водку, ломает шапку перед Пастуховым и знать ничего не хочет. Вот Вам длинный ответ на Ваше короткое письмо. Спать ужасно хочется. 3 часа ночи. Завтра надо рано вставать и идти в клиники. Экзамены еще не кончились. Половину только выдержал. В Питере не был на праздниках безденежья ради. Уважающий А. Чехов.

64. Н. А. ЛЕЙКИНУ 30 января 1884 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Спешу писать, ибо сочтены мои часы и минуты: через 2 часа идет поезд к Вам в Питер. Боюсь опоздать! Фельетон посылаю заказным. Рассказ же, который сейчас пишу, пошлю с почтовым поездом, если кончу, разумеется... Дам лихачу 40 коп. и, авось, домчусь до вокзала к сроку... Далее... Сегодня в театре Лентовского идет пресловутый "Чад жизни" Б. Маркевича. Если достану билет, то сегодня буду в театре, а завтра (во вторник) утром накатаю пародию или что-нибудь подходящее и пришлю Вам с завтрашним почтовым поездом - имейте это в виду и оставьте на всякий случай местечко. "Чад жизни" писан в граде Воскресенске в минувшее лето, почти на моих глазах. Знаю я и автора, и его друзей, которых он нещадно третирует своей сплетней в "Безднах" и "Переломах"... Ашанин (бывший директор театра Бегичев), Вячеславцев (бывший певец Владиславлев) и многие другие знакомы со мной семейно... Можно будет посплетничать, скрывшись под псевдонимом.

{01101}

Но однако пора в почтамт... Adieu! А. Чехов. Р. S. Хотел Вам написать про "Волну" и Л. И. Пальмина. История вышла потешная. Напишу в другой раз.

65. Д. Т. САВЕЛЬЕВУ Январь (?) 1884 г. Москва. Любезнейший друг Дмитрий (Ермак) Тимофеевич! Получил твое письмо только поздно вечером и на оное спешу ответить. Спасибо, во-первых, что не поцеремонился и обратился ко мне, а во-вторых, извини, что сей конверт пуст. Просимые тобою деньги (15 руб., в крайнем случае 10) пришлю тебе к 5-6 часам вечера. Ранее прислать не могу, ибо в кармане только 3 руб. с копейками. Как-нибудь постарайся обойтись до вечера. Не думай, что ты меня стесняешь и проч. ... Это не товарищеская дума. Да к тому же я буквально ничем не жертвую, давая тебе взаймы. Пожалуйста, не церемонься и, главное, не стесняйся. Кстати: бал (с курсистками) будет у Марьи Павловны не в понедельник, а во вторник, о чем сообщи Макару. Ты же забеги и в понедельник чайку попить. Притащи и Макара. Это не в счет абонемента. А. Чехов. Пишу рассказ.

66. Д. Т. САВЕЛЬЕВУ Январь (?) 1884 г. Москва. Душа моя, милый мальчик! Дело в том, что хоть в петлю полезай... Рыскал вчера целый вечер и, акроме 5 руб. да пьянственного состояния ни (...) не добыл. Иду сейчас рыскать. Авось! Ты меня извини... но черт меня дернул не жениться еще до сих пор на богатой купчихе! Твой Чехов.

{01102}

67. Д. Т. САВЕЛЬЕВУ Конец января - февраль, до 6, 1884 г. Москва. Голубчик, Дмитрий Тимофеевич! Посылаю тебе 15 руб. Извини, что не мог больше достать. Отдай их иереям и дьяконам, насчет же гробовщика потолкуем сегодня за обедом. Как-нибудь устроим дело. Обязательно приходи обедать. Тащи обедать и Макара. Наварю для Вас солонины с хреном. Чем раньше придете оба, тем приятнее будет моей семье и А. Чехову. На конверте: Е(го) в(ысоко)б(лагородию) Дмитрию Тимофеевичу Савельеву (благоприятный ответ).

68. Н. А. ЛЕЙКИНУ 5 или 6 февраля 1884 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Посылаю Вам рассказец. Больше прислать не могу, ибо беден досугом. К следующему нумеру вышлю рассказ. Есть 2 темы наготове. Не сердитесь, ради бога, за то, что не работаю у Вас так, как сумел бы работать, если бы было у меня свободное время. Замучила меня медицина. Чувствую, что работаю как будто спустя рукава и сквозь пальцы, чувствую, ибо это на самом-таки деле и есть, но заслуживаю снисхождения. Последний нумер веселенький. "Дневник приключений", "У доктора" и Ваши письма читаются каждым приходящим ко мне (а приходит ко мне ежедневно человек 8-10) и возбуждают смех - именно то самое, что нужно для юморист(ического) журнала. Мой "Молодой человек" вызывает удивление своею нецензурностью... Удивляются наши цензурные москвичи! Да и трудно не удивляться: у нас вычеркивается "кокарда", "генерал от медицины"... Ваши письма в предпоследнем нумере - очень хорошенькая вещь. Вообще

{01103}

замечу, Вам чрезвычайно удаются рассказы, в которых Вы не поскупитесь на драматический элемент. Последний нумер хорош и тем, что в нем нет рассуждений и мало фельетонов. Нет по крайней мере фельетона Черниговца. Чего ради Вы выпустили из моего фельетона куплетец о "велосипедистах"? Ведь у нас есть такое общество... Если Вы выпустили в видах экономии места, то втисните его в будущий фельетон, так как я ужасно беден фельетонным материалом. Счастливчик И. Грэк! Ему можно пройтись насчет Островского и других "общих" явлений, а мне беда! - подавай непременно факты, и московские факты! Если Вы оставили "Чад жизни" к следующему нумеру, то бросьте его. Пародия не удалась, да и раздумал я. Б. Маркевич обыкновенно плачет, когда читает неприятные для своей особы вещи, плачет и жалуется... Придется поссориться с некоторыми его почитателями и друзьями, как ни скрывайся за псевдонимом. А стоит ли из-за этакого пустяка заводить канитель? Вместо пародии я дам фельетонный куплетец - это короче. Пальмина давно не видел. Не слишком ли Вы жестоки к "Волне" и не слишком ли много говорите Вы об этом грошовом журнальчике? Л(иодор) И(ванович) забыл, вероятно, что Кланга ругали мы в "Осколках" во все корки (я два раза ругал), не щадя живота его. Отчего бы не позволить ему хоть разик, хоть сдуру лягнуть "Осколки"? Л(иодор) И(ванович) поступил по-рыцарски, отказавшись работать в "Волне"; но не по-рыцарски поступил он, напечатав в "Моск(овском) листке" письмо, в котором отказывается от сотрудничества в "Волне", не объясняя мотивов. Публика чёрт знает что может подумать. А. Чехов.

69. Н. А. ЛЕЙКИНУ 12 или 13 февраля 1884 г. Москва. Уважаемый Николай Александрович! Прилагая при сем фельетон, рассказ и мелочишку... не знаю, что писать после деепричастия, не подберу никак главного предложения, хоть и литератор. Сейчас

{01104}

только что поужинал, сел писать, разогнался и - стоп машина! А начинать снова письмо не хочется. Во-первых, посылаю Вам московскую литературу в лице сочинений Алексея Журавлева. Украл в типографии для Вас. Они напоминают те стихи, которые Вы читали мне и брату в Лоскутной гостинице, - маленькая, длинная в поперечнике книжка, сочиненная по поводу, кажется, коронации. Потом, нельзя ли мой фельетон пускать без подписи? Теперь уж все знают, что я Рувер. Пушкарев совсем разобиделся, Мясницкий обидится... Все знакомы - хоть перо бросай! Пускайте без подписи, а я буду говорить, что я уже бросил фельетоны писать. Если же без подписи нельзя, то подпишите какую-нибудь букву (И. В., например). Если же перемена псевдонимов почему-либо отрицается Вами, то оставьте этот пункт без последствий. Про Мясницкого не вычеркивайте. Его пьеса в Москве составляет вопрос дня. Про любителей тоже - они составляют половину Москвы, и все прочтут. Написал я рассказ. Написал уже давно, но послать Вам не решаюсь. Уж больно велик для "Осколков". 300-350 строк. Рассказ вышел удачный, юмористический и сатирический. Действующие лица: мировой съезд, врачи... Клубничен отчасти, но не резко. Не посылаю Вам, боясь огорчить Вас длиною. Так как он мне удался, то я его никому не отдам из московских. Спрячу в чемодан. Паче чаяния, ежели понадобится Вам большой рассказ, если будет безматериалье или другая какая казнь египетская, то черкните строчку: я перепишу его начисто и пришлю. "Кустодиевский" превосходен. Горбуновский рассказ, несмотря на незатейливую, давно уже заезженную тему, хорош - форма! Форма много значит... "Путешествие в Китай" недостойно "Осколков", а рисунки Богданова совсем швах. Был у Пальмина. Читал он мне письмо, полученное им от книгопродавца Земского. Я взял слово с Л(иодора) И(вановича), что он пошлет Вам это письмо. Уж очень характерно! Оно оканчивается фразой: "Мерзко, братец!" Безграмотно и ругательно. А всё за то, что Л. И. прозу пишет! Ваш слуга А. Чехов.