Саша Майская - Русский купидон

• Название: Русский купидон
• Автор: Саша Майская
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7024-2317-3

Две пожилые дамы от скуки решают свести своих соседей по поселку Лену и Макса. И престарелые шалуньи не будут разочарованы. Их интрига удастся на славу, затронув не только очаровательную Леночку и бывалого сердцееда Максима, но и местного бизнесмена Эдика, спаниеля Василия, милиционера Мячикова, нахальную девицу Элеонору, а также прочих жителей тишайшего села Кулебякино и не только…

---

— Зачем вы это все устроили?

Серафима и Аглая одинаковым движением вскинули аккуратные седые головки. Посмотрели на Лену, потом переглянулись и пожали плечами. Затем Серафима светски улыбнулась и начала:

— Леночка, в последнее время погода совсем расшалилась. Немудрено, что даже такие молодые люди, как ты, чувствуют повышенную нервозность…

— Серафима Владимировна, Максим прислал вам записку из милиции. Где она?

— Ох, этот склероз… Глаша, ты не помнишь, где записка Максимушки?

— Нет, Симочка, ты ее без меня прятала.

— Пойду поищу, а вы тут… поболтайте.

Серафима сбежала, а Аглая кротко воззрилась на раскрасневшуюся и злую Лену.

— Леночка, ты не волнуйся, она сейчас найдет. А почему Максимка в милиции?

— Потому что две старые интриганки устроили в Кулебякине небольшой фейерверк!

— Ой, правда? Как интересно…

— Аглая Владимировна! Как вам не стыдно! Ну ладно, Серафима! Она прожила бурную жизнь, тоскует по интригам. Но ведь мы то с вами интеллигентные девушки…

— Ох, Леночка, боюсь, это только условно.

— Все равно, разве так можно было?

— Леночка, давай дождемся Симку, а то я как-то не очень знаю, что можно рассказывать, а что нет…

Серафима появилась на веранде с большим пакетом в руках. Лицо у нее было торжественное и величавое. Лена хотела что-то сказать, но Серафима простерла руку и заставила ее умолкнуть, не начав.

— Алена. Ты уже взрослая девица, отчасти даже пожилая, а мы — твои родственницы. Пока родители твои живут за пределами нашей родины, наш с Аглаей священный долг оберегать и направлять тебя по жизни. Выслушай — и потом осуждай безмозглых старух.

— Браво. Я вся внимание. Только поторопитесь, потому что Макс сидит в «обезьяннике».

— Бог мой! За что?

— Я была вынуждена подстраховаться, а то вдруг он опять сбежит? Итак, начинайте.

Серафима откашлялась и уселась в свое кресло. Аглая прикрылась веером и задремала.

— …Вражда, начавшаяся между Сухомлиновыми и Синельниковыми, возникла на пустом месте, и твоя мать, наша внучатая племянница, это прекрасно в глубине души понимала. Однако человек не склонен признавать свои ошибки, вот и она упрямилась. Мелкие стычки, бытовые ссоры — вражда росла, как снежный ком, а тут выяснилось, что вы с Максимкой неровно дышите друг к другу. Твоя мать пыталась следить, но в душе, опять же, понимала, что это дохлый номер. Если у вас серьезно, вы все равно найдете возможность и способ осуществить свои желания. Конечно, она поняла, что с тобой случилось в тот год. И конечно возненавидела за это Макса. А тебе ничего не сказала, потому что ты была слишком юной и не смогла бы ее понять. После этого главной задачей твоей мамы стало уберечь тебя от дальнейших встреч с Максимкой. Его же мачеха, в свою очередь, тоже не была заинтересована в вашем возможном романе — ее больше устраивал Максим холостой и бездетный. Ваши письма перехватывались и тщательно прятались. Не знаю, куда делись твои — ему, но его здесь…

С этими словами Серафима торжественно похлопала по пакету с бумагами.

— Он написал тебе шесть писем, а потом решил, что ничего для тебя не значит. Прошло много лет, а ты так и не забыла свою детскую любовь — и своего первого мужчину. Не красней, девочка, ведь это прекрасно! Вот я, например, хоть убей, не могу своего припомнить. Помню, звали не то Жорж, не то Серж, служил курьером в Моссельпроме… Отвлеклась, извини. Так вот, мама твоя с каждым годом все сильнее ругала себя за то, что вмешалась в твою жизнь. Но отдать письма и признаться во всем означало бы ссору навсегда, а они с отцом тебя очень любят. Поэтому, уезжая жить в Прагу, она отдала эти письма мне и велела передать тебе, когда я сочту, что все устроилось к всеобщему благу…

— Серафима! Я двадцать лет провела в одиночестве!

— Ты просто ждала его, девочка. Поверь старухе, ждать кого-то долго — не страшно. Страшно, когда ждать больше некого… Потом Максимка приехал, и все сразу стало ясно, потому что ты краснела и бледнела, как гимназистка, но при этом вела себя, как полная идиотка. И тогда я решила вмешаться.

— И вы написали мне письмо?

— Мы написали письмо Максу. И подложили его вместо твоего, в котором ты предлагала остаться просто хорошими соседями и прочую чушь.

— Серафима!

— Поверь, мы написали отличное письмо. Ты попроси его потом тебе показать. Во всяком случае, он клюнул почти мгновенно. Дальше требовалось всего лишь закрепить успех, и мы написали письмо уже тебе — как бы от него.

— Какой ужас…

— Нет, ужас был в другом. Ведь мужчины и женщины пишут совсем по-разному, но мы с Глашкой совершенно не имели понятия о современных молодых мужиках. Я ее послала за «Плейбоем», но вовремя одумалась, иначе бы именно это могло стать главной сплетней года. И бедная Глаша ездила в райцентр! В секс-шоп!

Лена не удержалась и захохотала. Аглая Владимировна кротко потупилась и елейным голоском произнесла:

— У них была в тот день акция… В нагрузку к журналам мне дали видеокассету, и мы с Симой ее посмотрели. Я совершенно не нервничала, а вот она три раза пила валокордин!

— И это мой близнец! Развратница! Я продолжаю. Единственное, в чем стоит повиниться, так это в шпионаже. Я очень много подсматривала за вами, Аленка. И в ресторан я попала не случайно, и потом, около пруда…

Лена, смеясь, прижала ладони к пылающим щекам, а Серафима притворно потупилась.

— Я знала о вашем готовящемся отъезде, и тут ко мне в руки попала записка от Максимки. Грех было не воспользоваться такой возможностью проверить ваши чувства. Как видишь, мы не ошиблись. Ты ведь влюблена, девочка?

Лена посмотрела на сестер и улыбнулась, а потом несколько раз энергично кивнула. Серафима потрепала ее по щеке.

— Конечно, не стоило ему делать тебе предложение в дамском туалете, но зато он был… гм… убедителен…

Лена вскинула глаза на старушку.

— Что? Какое предложение?

— Разумеется, выйти за него замуж.

— Но Макс никакого предложения мне…

— Ох, старая дура, испортила весь эффект. Ну, все равно, поедем теперь к Павлику и спросим Максимку в лоб: готов ли он жениться? Глаша, звони Эдику!

Уже наступил вечер, дневная жара немного спала, и отделение милиции в полном составе выползло на свежий воздух — насладиться природой, так сказать. Лейтенант Митя чистил табельное оружие, прапорщик Колян смотрел на звезды. Оба тактично избегали взглядов в сторону завалинки, потому что на ней ворковали, точно два влюбленных голубя, Павел Сергеевич Мячиков в тельняшке и Элеонора в пал-сергеичевой рубашке на голое тело.

Внезапно эта идиллия была нарушена ревом мотора! На маленький двор въехал «фольксваген-«жучок», из которого с разной скоростью, но одинаковой целеустремленностью высыпались Серафима Кулебякина, румяный гигант Эдик, Кулебякина Аглая с веером и Елена Синельникова.

При виде старушек Кулебякиных Паша Мячиков на секундочку закрыл глаза и тут же их открыл, в надежде, что это мираж. Увы, все происходило на самом деле. Элеонора приветственно помахала Лене на правах старой знакомой и заботливо поправила на голове у Паши венок из привядших одуванчиков. Серафима Кулебякина стремительно прошествовала в сторону «обезьянника», бросив Паше:

— Тебе идет. Больше, чем фуражка.

Только тут старший лейтенант Мячиков очнулся, решительно сорвал с головы венок и устремился вслед за вредной старушкой.

— Извините, Серафима Владимировна, но к задержанному я вас пустить не могу.

— Извини, Павлик, но мы приехали именно за ним. У нас к нему вопросик.

— Задавайте при мне!

— Отлично, так даже лучше. Все-таки представитель власти… Максим!

— Да?

— Во-первых, тебя здесь не обижают? Кормили? Не рукоприкладствовали?

Колян обиженно хрюкнул из темноты, лейтенант Митя возмущенно запыхтел, а Мячиков остался надменно-спокоен. Макс Сухомлинов облокотился на решетку и уставился на Лену укоризненно-нежным взором.

— Кто же может меня теперь, Серафима Владимировна, обидеть? Ежели женщина, которую я люблю больше жизни, своими руками сдала меня в милицию, бросила, можно сказать, в узилище — то что мне теперь само это узилище?! Какая разница, где рыдать по утраченному раю и медленно угасать от тоски?

Мячиков уловил слово «угасать» и тревожно затоптался. Аглая зааплодировала, Эдик одобрительно крякнул и подкрутил пшеничные усы. Серафима с видом Доброй Феи наблюдала за тем, как Лена приникает к решетке и осторожно берет Макса за руку. Потом Серафима откашлялась и грозно вопросила:

— Тогда второе и главное: скажи, Максим, берешь ли ты эту женщину в жены и собираешься ли прожить с ней долго и счастливо?

Макс немедленно заорал:

— Да! Йес! Я-я! Си! Так! Да, да и еще раз да! Лена, выходи за меня, пожалуйста!