Василий Коньков - Время далекое и близкое

• Название: Время далекое и близкое
• Автор: Василий Коньков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

По итогам совещания новый Нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко издал директиву о совершенствовании боевой и политической подготовки, организации и проведении отрядных полевых учений, главным образом батальонных, с привлечением танков, артиллерии, саперов и средств связи.

В дивизии меня ждали с московскими новостями. Интерес к совещанию был огромный. Он открыл нам новые горизонты, по-иному заставил взглянуть на свои прежние дела. Об этом я говорил в своих выступлениях перед различными категориями военнослужащих. За работу горячо взялись командиры и политработники. Разъясняя требования партии и правительства, предъявляемые на современном этапе к армии, мы обязательно напоминали личному составу о предстоящем возвращении дивизии в МВО.

Передислокация прошла успешно. Дивизия снова была в МВО. За короткое время привели в надлежащий порядок жилые помещения, учебные классы. Начались напряженные занятия. Обогащенные фронтовым опытом, командиры умело и настойчиво внедряли его в жизнь, учили подчиненных действиям в лесистой местности, создавая сложный тактический фон.

В начале мая 1940 года дивизия в полном составе вышла в летние лагеря, где мы от зари до зари отрабатывали порядок взаимодействия с танкистами, саперами, артиллеристами, учились понимать друг друга, помогать друг другу. Это была плодотворная учеба. У людей не чувствовалось фронтовой усталости. Поражали перемены, происшедшие в них. Бойцы, повидавшие войну, понюхавшие фронтового пороха, словно няньки, заботливо занимались с новичками, подолгу возились с ними, обучали отрывать окоп, быстро и грамотно заряжать оружие, скрытно передвигаться на местности. Нас это радовало.

В один из дней к нам приехал член Военного совета Московского военного округа А. И. Запорожец. Особенно внимательно следил за действиями командиров, красноармейцев на полевых учениях, присутствовал на политических занятиях. Как-то вечером мы с ним остались одни в моей палатке.

- Василий Фомич, вас ждет новое испытание, - начал он разговор, пристально глядя мне в глаза. - Вам выпала большая честь оказать помощь населению Прибалтики, дивизия пойдет в Литву.

Я привык считать себя походным командиром. А такая жизнь приучает к непритязательности. Ты не обременяешь себя дорогой обстановкой, гарнитурами. Для всего имущества достаточно двух-трех чемоданов. С легким сердцем достаешь их и укладываешь немудреный армейский скарб. По этому поводу первый секретарь Тульского обкома В. Г. Жаворонков однажды в 1938 году сказал мне: "Вольный сокол ты, Фомич, свободно живешь". И вот этому "вольному соколу" снова предстояло сниматься с места, расставаться с полюбившимися просторами Тульской области.

Вскоре я был принят в Минске командующим Белорусским военным округом командармом Дмитрием Григорьевичем Павловым, который проинформировал меня о том, что буржуазно-националистическое правительство литовского диктатора Сметоны готовит враждебный Советскому Союзу заговор. Советское правительство сделало заявление по поводу нарушений им договора о взаимной помощи. По призыву коммунистической партии трудящиеся Литвы поднялись на борьбу за установление народной власти. Мы должны были усилить советские войска, которые были размещены по соглашению от 10 октября 1939 года. Разговор был накоротке. Павлов был доволен моими бойцами, сообщил, что боевое распоряжение о переходе границы с Литвой я получу у командира корпуса. С ним мы просидели долго. Беседа вышла обстоятельная, мы расположились друг к другу. Обоих волновал один вопрос: "С какими силами сметоновцев нам придется встретиться на территории Литвы?"

Но все вышло куда как проще. Стрелять не пришлось.

Мы перешли границу, и авангардный полк двинулся по направлению к Вильнюсу. Жители деревень и городков встречали нас радостно, охотно вступали в беседы. 16 июня мы достигли города Вильнюса, в окрестностях которого и остановились. Задача была выполнена.

И тут поступил приказ о переформировании 84-й стрелковой дивизии в мотострелковую и передаче ее в распоряжение 3-го особого корпуса. А я получил распоряжение принять 115-ю стрелковую дивизию, сформированную на базе 3-го стрелкового полка Московской Пролетарской стрелковой дивизии.

Трудно описать мое состояние, когда прощался с боевыми товарищами. Родной 84-й стрелковой дивизии были отданы лучшие годы, с ней я испытал и горечь неудач, и радость побед. И вот предстояла разлука с однополчанами. На огонек ко мне пришли комиссар дивизии Гавриил Степанович Должиков, начальник штаба Иван Иванович Терещенко, комиссар 41-го стрелкового полка Иван Васильевич Зайцев, другие товарищи. Мне было приятно провести свой последний вечер с боевыми друзьями. Столько услышал я добрых слов, пожеланий успеха, что вконец расстроился. Помню, на прощание пожали мы крепко руки, обнялись, дали друг другу слово быть верными нашей проверенной в боях дружбе...

Штаб 115-й стрелковой дивизии располагался в небольшом литовском городке Телыняй. Меня встретил начальник штаба полковник Н. В. Симонов. Первое впечатление он произвел хорошее. Внимательный, корректный, подтянутый. Мы сразу же нашли общий язык. В дальнейшем наши хорошие отношения переросли в крепкую дружбу. И помощники Николая Васильевича Симонова были отлично подготовлены в военном отношении, исполнительны, корректны. На них я и стал опираться в повседневной работе, доверяя самые ответственные задания.

Большое впечатление на меня произвел комиссар дивизии полковой комиссар Владимир Андреевич Овчаренко. Я обратил внимание на его орден Красного Знамени. Он просто объяснил, что награда получена за бои на Карельском перешейке. Это нас сразу сблизило. Я не раз ловил себя на мысли, что тянусь к комиссару всей душой. Он, очевидно, почувствовал мое отношение к нему, стал самым близким человеком.

В Литве мы пробыли до конца 1940 года. Все это время усиленно занимались боевой подготовкой - проводили стрельбы, отрядные тактические учения. Командир 11-го стрелкового корпуса комдив Н. Д. Шумилов лично проверил выучку бойцов дивизии, поставил хорошую оценку. После проверки меня вызвали в штаб Прибалтийского военного округа, познакомили с распоряжением начальника Генерального штаба о переходе дивизии в распоряжение командующего Ленинградским военным округом.

В начале 1941 года части соединения должны были сосредоточиться неподалеку от города Кингисеппа. Дивизия укомплектовалась по штатам военного времени. Обоз и артиллерию мы имели на конной тяге. Во время перехода в назначенный район нам приказали провести занятия по отработке тактических приемов, полевые учения.

Маршрут движения определили такой: Шяуляй, Елгава, Рига, Тарту, Нарва, Кингисепп. Переход был рассчитан на 30 суток и планировался примерно так: два-три дня на марш, день на отдых, политинформации и политзанятия, приведение в порядок оружия и имущества. Особо ответственные задачи возлагались на квартирьеров. Они должны были обеспечить весь личный состав теплым ночлегом, сделать все, чтобы мы смогли избежать обморожений. Надо сказать, декабрь 1940 года выдался суровым, со жгучими ледяными ветрами. В иные дни ртутный столбик опускался до отметки - 38 градусов. Наши тыловики оказались на высоте. Они надежно экипировали бойцов, постоянно заботились об их питании. Завтракали мы перед выходом из населенного пункта, обед состоял из одного блюда и проходил где-нибудь на опушке леса, а ужинали перед тем, как устроиться на ночлег.

Чтобы переход выдерживался по срокам и была обеспечена отработка учебных вопросов, колонна дивизии строилась побатальонно. Всего получилось около пятнадцати отдельных отрядов, а общая длина колонны составила 350 километров. Интервалы между отрядами равнялись расстояниям между населенными пунктами. Такое продуманное построение дивизии на марше позволяло нам проводить двухсторонние полевые учения, нормально расквартировывать личный состав.

18 декабря 1940 года мы начали марш из Литвы, а 18 января 1941 года прибыли в район Кингисеппа, оставив за плечами почти 1000 километров. В жестких походных условиях бойцы проявили завидную выносливость, отличную физическую закалку. У нас не было тяжелых случаев заболевания и обморожения. Всего 50 красноармейцев получили легкие обморожения. Отличную школу боевой выучки получили штабы частей, сделавшие все для поддержания дисциплины и порядка на марше. Заметно повысилась боевая выучка красноармейцев, закалились их характеры, окрепли физически.

Части дивизии расположились в Кингисеппе, Сланцах и в Усть-Луге. Однако и на этот раз нам не довелось долго пожить на одном месте. В марте я был вызван в штаб округа, где получил указание произвести рекогносцировку нового для дивизии района расположения на Карельском перешейке. Это место было за Выборгом, вблизи от государственной границы. Дивизии отводилась полоса обороны протяженностью по фронту более 40 километров. Два стрелковых полка - 576-й (командир полковник П. Мясников) и 638-й (командир полковник А. Калашников) - находились в первом эшелоне, а 708-й (командир полковник В. Беляев) - во втором. Подчинялась теперь дивизия командующему 23-й армией генерал-лейтенанту П. С. Пшенникову.