Борис Аверин - Владимир Набоков: pro et contra

• Название: Владимир Набоков: pro et contra
• Автор: Борис Аверин
• Издательство: Русский Христианский Гуманитарный Институт
• Жанр: Критика
• Год: 1999
• ISBN: 5-88812-058-8

В первый том двухтомника «В. В. Набоков: pro et contra» вошли избранные тексты В. Набокова, статьи эмигрантских критиков и исследования современных специалистов, которые могут быть полезны и интересны как для изучающих творчество В. Набокова, так и широкого круга читателей.

---

175

Взгляд профессионального узнавания со стороны проходящей туда и обратно блядушки (англ.).

176

Не может ли здесь быть ассоциации с «Между помнить и вспомнить, други, / Расстояние, как от Луги / До страны атласных баут» в «Поэме без героя».

177

Это взгляд, так сказать, с русской стороны. Проффер, со своей стороны, лучше осознавал влияние шумихи вокруг романа (по мнению Набокова, незаслуженной) и популярной музыкальной темы из фильма. Здесь возникает любопытный общий вопрос: какая из этих перспектив более адекватна для комментирования Набокова — русская, но дистанцированная или американская и синхронная. (Примечание 1996 г.)

178

Если Проффер прав относительно пастернаковских ассоциаций, то ср. упоминание Подмосковья — т. е. деревни, загорода — в этой связи в Предисловии к «Приглашению на казнь» (см. в настоящем сборнике), с Переделкиным связан и уже упоминавшийся «Август». (Примечание 1996 г.)

179

И прямое упоминание в примыкающем к нему стихотворении «О правителях»: «Покойный мой тезка, / Писавший стихи и в полоску, / и в клетку…» (Владимир Набоков. Рассказы. Приглашение на казнь. Эссе, интервью, рецензии. Сост. и прим. А. А. Долинина и Р. Д. Тименчика. М., 1989). (Примечание 1996 г.)

180

Не могу не вспомнить, как впервые читая мою статью (в доме Л. З. Копелева), Проффер специально пришел из соседней комнаты, чтобы сказать, что не поверил Марине, но не мог не подыграть.

181

Этот сюжет подробно разработан в статье, несколько раз перепечатывавшейся: Г. А. Левинтон. Достоевский и «низкие» жанры фольклора // Wiener Slavistischer Almanach. Bd. 9 (1982), 63–82, последнее издание в кн.: Анти-мир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература, М., 1996, с. 267–296.

182

A. Issatchenko. La juron russe du XVI siècle // Lingua Viget. Helsinki, 1965.

183

«Одно слово о К». Из предисловия Набокова к «Ультима Туле» (Nabokov V. A Russian Beauty and other tales. London: Penguin Books, 1975. P. 139. Все подстрочные примечания сделаны автором.) — Ред.

184

«Я так понимаю, фрейдисты уже уходят в прошлое» // Там же. С. 140.

185

Field Andrew. Nabokov: His Life in Part. New York, 1977.

186

Мы сохраняем авторское написание. — Ред.

187

Field А. Р. 208.

188

Этот мотив был в точности повторен в книге сэра Фреда Хойла «Черное облако», вышедшей через пятнадцать лет после опубликования «Ультима Туле» на русском и за 14 лет до перевода этого рассказа на английский. Я не думаю, чтобы здесь было заимствование. Скорее — конгениальность знаменитого британского астронома. Fred Hoyle. The Black Cloud. London, 1977 (1957). P. 208–216.

189

Эндрю Филд, например, ограничивается кратким замечанием о том, что главная мысль этого рассказа «о нескольких англичанах, заблудившихся в джунглях», — «смерть как имитация реальности», причем не слишком «удачно» выраженная (Field Andrew. Nabokov: His Life in Art. Boston, 1967. P. 76).

190

Автор статьи цитирует рассказ по сборнику: Nabokov Vladimir. A Russian Beauty and Other Stories. New York, 1973. В переводе цитаты приводятся по изданию: Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. / Под ред. В. В. Ерофеева. М.: Правда, 1990. Т. 2. Все последующие цитаты будут отмечены в тексте номером страницы в скобках. — Пер.

191

Как и «Terra incognita», несколько приключенческих романов Генри Райдера Хаггарда написаны от первого лица и рассказывают о трех европейцах, путешествующих вместе. См., например, «Копи царя Соломона», где повествователь Квотермейн путешествует вместе с двумя героями, которых зовут Куртис и Гуд, и «Перстень царицы Савской», где рассказчика по имени Адамс сопровождают Квик и Орм.

192

Подобные обои с повторяющимся узором снова появляются в романе «Пнин», где они играют важную роль в галлюцинациях героя во время его болезни (Nabokov Vladimir. Pnin. New York, 1957. P. 23).

193

Однажды, когда Кук отворачивается, рассказчик видит, как «стеклянистая татуировка соскользнула с его кожи в сторону» и затем «поплыла» (364). Возможно, сиделка или прислуга убрала стакан от изголовья больного.

194

Совершенно другое прочтение финала рассказа было предложено писателем-эмигрантом Владиславом Ходасевичем, писавшим в своем очерке «О Сирине», что герой рассказа «Terra incognita» «умирает в тот миг, когда наконец всецело погружается в мир воображения» (Khodasevich Vladislav. On Sirin // Triquarterly. 17 [Winter 1970]. P. 98). Очевидно, Ходасевич полностью принимает на веру предлагаемые рассказчиком оценку и толкование событий.

195

Связь Набокова с русскими символистами пока не исследована глубоко, хотя некоторые попытки в этом направлении и предпринимались. См., например, статью Д. Бартона Джонсона «Белый и Набоков: сравнительный обзор» (D. Barton Johnson. Belyj and Nabokov: A Comparative Overview // Russian Literature. 9. 1981. P. 379–402.

196

Имя рассказчика в «Terra incognita» — Вальер — может быть отзвуком имени Брюсова — Валерий, хотя более очевидным образом оно связано с одной деталью в самом рассказе: рассказчик замечает «соцветья Vallieria mirifica», свисающие над тропинкой (361).

197

В начале рассказа «В башне» герой утверждает, что во сне пережил ряд приключений: в средние века его заточил в подземелье своего замка жестокий рыцарь Гуго фон-Ризен. В конце рассказа, однако, описывая свою уютную, привычную современную жизнь, герой с тревогой вопрошает: «…что, если я сплю и грежу теперь и вдруг проснусь… в подземельи замка Гуго фон-Ризен?» (Brjusov Valeriy. The Republic of the Southern Cross and Other Stories, West-port, Connecticut. 1977. P. 162). (Цит. по: Брюсов В. Огненный ангел. СПб.: Северо-Запад, 1993. С. 182. — Ред.).

198

Тоталитарное общество, заключившее Цинцинната в тюрьму в «Приглашении на казнь», не имеет соответствия в «Terra incognita», и именно широкий охват политических и нравственных проблем отличает роман от более раннего рассказа. Тем не менее большинство исследователей творчества Набокова считают, что рассматривать «Приглашение на казнь» только как политическую аллегорию — значит уменьшать его глубину и богатство иносказаний, и несколькими критиками уже отмечалась взаимосвязь между темами политической тирании и художественного творчества в романе. См. очерк Роберта Олтера, статью Дейла И. Питерсона и книгу Эллен Пайфер (Alter Robert. Invitation to a Beheading: Nabokov and the Art of Politics // TriQuarterly. 17 (Winter 1970). P. 41–59; Peterson Bale E. Nabokov's Invitation: Literature as Execution // PMLA. 96. 5 (October 1981). P. 824–836; Pifer Ellen. Nabokov and the Novel. Cambridge, 1980. P. 49–67).

199

Автор цитирует «Приглашение на казнь» по изданию: Nabokov V. Invitation to a Beheading. New York, 1965. В переводе цитаты даны по Собр. соч.: В 4 т. / Под ред. В. В. Ерофеева. М., 1990. Т. 4.

200

Значение развязки романа вызывает много споров среди исследователей творчества Набокова. Ходасевич считает, что конец романа означает «возвращение художника из творчества в действительность» («О Сирине»), а Филд утверждает, что Цинциннат возвращается «не к жизни, а, скорее, к области чистого искусства», вырываясь таким образом из тюрьмы «омертвевшего, шаблонного искусства» (Nabokov: His Life in Art. P. 195). В одной из последних работ о романе Дейл Питерсон высказывает мнение, что участь Цинцинната в финале — это побег в «ярко представленную загробную жизнь, которая начинается за последним словом текста» (Nabokov's Invitation. P. 833).

201

В английском варианте— «I must… I must not…», т. е. «Я должен… я не должен…».

202

Предпочтение, отдаваемое Вальером миру грез, и его отвращение к реальности при ее натиске напоминает борьбу Смурова, героя «Соглядатая», который говорит: «Страшно, когда явь вдруг оказывается сном, но гораздо страшнее, когда то, что принимал за сон, легкий и безответственный, начинает вдруг остывать явью» (Набоков В. Собр. соч. Т. 2. С. 342).

203

Страх играет определенную роль и в «Terra incognita». Рассказчик упоминает, как «пугает» его настойчивое появление слева большого кресла (363). Грегсон пытается уверить Вальера, что это просто какая-то странная амфибия.

204