Григорий Гольденцвайг - Клуб, которого не было

• Название: Клуб, которого не было
• Автор: Григорий Гольденцвайг
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8159-0954-0

В книге Григория Гольденцвайга не придумано ничего. Известный журналист удирает из насиженного корпоративного кресла в ковбойскую историю – открывать ночной клуб. Почти сразу об "Икре" заговорит вся клубная Москва, а Гольденцвайг превратится в одного из главных промоутеров в стране. Выйдет ли все так, как он хотел? И что такое, собственно, клуб? Клубные хроники Гольденцвайга – о Москве 2000-х, ее людях ночных и дневных, и о том, почему любить этот город стало вдруг так сложно.

---

Бж-ж-жззз!

Искры летят в толпу, в грудь первому ряду.

Первый ряд не верит. Назад отступает медленно, в прострации, толкая второй ряд. Третьему и четвертому интересно – что там. Их охотно пропускают вперед. Получив свой ворох искр, они тоже начинают отступать. Вокруг сварщика медленно ширится полоса отчуждения. Охранники ревниво стряхивают искры с пиджаков.

На лицах у всех одно: этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Ловлю под кустистой бородой Жана-Эрве довольную улыбку.

Я едва ли запомню, о чем был этот концерт. Для меня концерт был о том, что мой стокгольмский коллега-промоутер назавтра был бы кандидатом в тюрьму. А мы завтра поедем гулять на стройку.

– Олеся, все кончилось, спокойно! Садишься вот сюда и пьешь этот стакан залпом.

Валерьянки я ей в спешке полпузырька туда влил.

Олеся влетела в офис в пятом часу утра, глаза навыкате, дышит как скаковая лошадь, слезы по щекам – безмолвно. Пока Алек Эмпайр уходил со сцены и махал рукой населению, накачавшийся товарищ на ВИП-балконе встал на перила и с шести метров приготовился сигануть в толпу. Это чудо, что Олеся мимо за заказом бежала. Схватила его за куртку со всей силы и дернула назад. Эмпайр на сцене ничего и не заметил.

Интересно, почему охрана заметила, уже когда клиент на балконе лежал?

Ну ничего, спокойно, ты посиди десять минут, приди в себя.

Я не я буду, если она завтра же премию не получит. Реанимация была бы с гарантией, если не хуже.

А на прошлой неделе, рассказывал Женя Малыш, на гей-вечеринке поссорились трансвестит Карина и официант Кристина. Трансвестит разбил(а) бутылку и пытал(ась)ся атаковать официанта розочкой. Хорошо, официант(ка) убежал (а). Или стоп: это официант у нас – Карина, а трансвестит, выходит, Кристина. Не знаешь, куда бежать из этого клуба – то ли в Склиф, то ли в Кащенко.

– Ладно, не первый – не последний. – Олеся тяжело вздыхает и уползает работать.

Никуда не бежать, все как обычно. На чем я там остановился в почте:

– …В ответ на ваше письмо с радостью сообщаю, что мы будем готовы оказать посильную помощь солисту группы Arctic Monkeys для съемок клипа его новой группы в Москве. Мой контактный телефон – ниже.

***

Новый менеджер Лика – звезда. Крупные черты лица, фигуристая, мягкий крымский говор ей идет. Перед Юлиной вечеринкой она элегантно эвакуирует набравшихся любителей Billy's Band в другой зал, так что те и не догадываются о зачистке. Лика почему-то замечает, что свечки на столах не горят, бармен, стоило отвернуться, запустил вместо МРЗ-плеера свой любимый транс-диск, а вентиляция опять отключилась, – замечает какие-то скучные и банальные вещи, которых до нее не замечали ни Катя, ни Ира, ни один другой менеджер. Не в том же дело, что Лика работала в «Шестнадцати тоннах» и не раз ходила в «Шанти», не в Les Bains Douche ведь и не в Les Trois Garcons. He менеджер – находка. Бармены и официанты ее, естественно, терпеть не могут: больше всех ей надо.

Поэтому, когда приходит CMC: «Grisha, rodnen'kii, perezvoni srochno – ochen vazhno», не улыбаюсь и перезваниваю сразу.

У Налича температура тридцать девять. Ну Алексей-то Казаков нам позвонил, пока ты в Финляндии, так и так, сказал, что не знает, будет ли концерт, а концерт завтра: все билеты, ты ведь знаешь, две недели как проданы. Что же делать, Гриша, родненький?

Информативно, несмотря на уменьшительно-ласкательные.

Алексей Казаков, звонивший Лике, – коллега. Мудрее и успешнее меня. Возник в эфире пару месяцев назад, огорошил сразу двумя новостями: во-первых, не редактор он более им же возрожденному «Большому городу», во-вторых, Петр Налич готов сыграть концерт у нас, потому как в подпольный «Алшу» он второй раз никак не влезет. Казаков – человек увлекающийся, но это, пожалуй, слишком. На мое «какой такой Налич» Казаков сначала опешил, потом обиделся и спросил, где я был последние три месяца. Выяснилось, что Налич – это тот самый хулиганский клип, снятый в древней «копейке», где поют про «гитар-гитар-джамп-ин-май-ягуар». Так бы и сказал, Леша. У клипа – несколько сотен тысяч просмотров в интернете. А Налич, оказывается, архитектор, и у него еще песен – куча.

Расписание было забито под завязку, мы с трудом нашли какое-то надцатое число после новогодних каникул. Гнилое время – впрочем, если артист кому-то нужен, значит, соберет своих двести почитателей, которые не влезли в домашний «Апшу».

Налич приехал вместе с Казаковым смотреть зал. Оказался вежливым молодым человеком. Все их устроило, дату забили – и забыли.

Меж тем концерт у Налича завтра, а билеты распродали неделю назад. В Новый год, в Рождество, в праздничную неделю, когда население по логике не должно интересоваться ничем, кроме соленого огурца, люди шли за билетами на Налича – как в Мавзолей.

И вот пришли.

– Посмотрим, как завтра будет, – продюсер Казаков в трубке не на шутку взволнован. – Петя настроен играть – и будет играть, если у него будет хотя бы тридцать восемь. Но если будет сорок – сам понимаешь.

Понимаю.

Лечу в клуб сразу из аэропорта, в объезд, через химкинские буераки, снежные заносы и гниющие на. обочинах январские елки. Последнее казаковский CMC обнадежило: тридцать восемь, концерт играем. Лике я его честно переслал, с двумя смайликами. Получил четыре взамен. Чат-1998, честное слово.

Открываю у клуба дверцу машины – в дверь просовывается голова:

– За тысячу отдадите билет? Билет стоит 400 рублей.

– Какой билет, бог с вами, – отмахиваюсь и бочком-бочком пробираюсь через толпу.

Надо же, научился за два года проникать в клуб перед аншлаговым концертом без помощи охраны. Прогресс.

Казаков – нарядная рубашка в индийских огурцах – и Налич в теплом черном свитере (тихонько кашляет) вместе с «привет» протягивают гостевой список. В нем человек сто. Это за пределами разумного, зал всех не вместит, и в мирное время я бы с ними препирался – но какое тут мирное время! Безо всякой рекламы, в голодное время года на концерт артиста, о котором, кроме одной песни-анекдота, ничего не известно, проданы все билеты. И артист здесь же, с температурой тридцать восемь, мученически улыбается. У него только температура – на связках вроде бы не сказалось.

Здесь же, в гримерке, договариваемся с Казаковым о следующем концерте – ровно через месяц. Разблокирую айфон немедленно:

– Коля, распечатай, пожалуйста, десяток объявлений: «А ты купил билет на концерт Налича 15 февраля?» – и на все ключевые точки в фойе срочно.

– Оля, начинай продажи на Налича на 15 февраля с этой минуты!

– Лена, когда тебе будут совать тысячные купюры, отправляй с ними в кассу – мы начинаем продавать билеты на следующий концерт 15 февраля, немедленно.

– Григорий, секунду, вы всегда так быстро трубку бросаете. Здесь Игорь Матвиенко приехал, но по общей лестнице он до ВИПа никогда не дойдет: там тьма народа. Можно я его через кухню провожу?

Отправляюсь на вход и провожу обескураженного продюсера сам: лестница вверх, лестница вниз, поворот-поворот, осторожно, поднос со стаканами, но лучше так, чем через толпу; вы мне сами про концерты «Иванушек International» рассказывали, ну вот, у нас сегодня, похоже, в том же духе.

Слава богу, на ВИПе придержали место. Место ровно над сценой: звук Матвиенко с Наличем будут слышать один и тот же, из мониторов.

Оборачиваюсь по сторонам – ВИП напоминает разворот со светской хроникой в журнале «Отдохни!». Я узнаю здесь только Собчак, но официантки в курилке что-то пересказывают друг другу вполголоса про «Фабрику звезд». Хороший вкус у «Фабрики звезд», значит.

Я опасался, по правде говоря. Опасался, что все превратится в шутку, а песня у Налича в запасе одна и исполнена будет трижды, что иных никто и не вспомнит завтра. Артист одной песни – сколько их в мире. Опасался зря.

Налич – ни следа болезни на лице – начал «Вернись в Сорренто». Чистым, поставленным, оперным голосом обезоружил женскую половину зала в момент и мужскую – поэтапно. Бенд сыгран на совесть: не ради одной песни собирались. Согбенный Налич за клавишами – добрый волшебниц. Без претензий на откровение, теплое, ладное сингер-сонграйтерство.

Спускаюсь на вход. Лена сегодня в ударе.

– А на сегодня, – ее взяла в кольцо стайка юных барышень, – совсем-совсем никак билетов нельзя сделать?

– Девушки, – ласково вещает Лена, – вот через месяц концерт, билеты есть, я вас уверяю, что если вы сейчас их возьмете, то через две недели, когда они кончатся, не пожалеете.

– А на сегодня?

– На сегодня – вы даже в зал войти не сможете, такое там творится.

В зал не смогут – это точно. Потому что в зале уже второй припев «Гитар», и Налича я не слышу, слышу семьсот совершенно счастливых голосов.

Терпеливо дожидаюсь конца концерта, конца скандированию: «Налич! Налич!», конца объятий в гримерке, отправляю продюсера Казакова к Лике за расчетом и, улучив момент, интересуюсь у героя: альбом-то когда?