Евгений Костюченко - Шайенский блюз

• Название: Шайенский блюз
• Автор: Евгений Костюченко
• Жанр: Вестерн

Неожиданная встреча на Пулковском шоссе закончилась тем, что Степан оказался на Диком Западе, в XIX веке. Он не пропал в чужом враждебном мире, потому что быстро усвоил его правила. Если ты отвечаешь за свои слова, тебя уважают и белые, и индейцы. Если бьешь без промаха и не боишься смерти, тебя уважают уцелевшие враги. Так он и жил. Построил город, окружил себя друзьями, встретил подлинную любовь.

Но на просторах прерий уже появились новые хозяева жизни. Они были уверены, что туго набитый кошелек позволит установить здесь собственные порядки. Они просчитались.

«Если закон против меня, то тем хуже для закона», — решил Степан Гончар, снова берясь за винчестер.

***

Авторская переработка изданной книги «Зимний Туман — друг шайенов».

Сохранено авторское форматирование.

Обложка от wotti (согласовано с автором книги).

---

Все это было не с ним, потому что он всю жизнь пролежал под одеялом в темном и душном типи шамана, где с жердей свисали связки сухих кореньев и пучки травы. Ничего другого в его жизни не было. И не будет.

Степан не верил, что ему поможет магия. Может быть, шаман и хороший лекарь. Но поврежденный позвоночник не вылечишь травками да примочками из лягушачьей икры.

Оставалось надеяться на то, что все уладится как-нибудь само собой. В конце концов, даже такая жизнь не была лишена маленьких радостей. Впервые за многие годы ему было некуда спешить. Не о чем заботиться, нечего бояться. Он сам себе напоминал домашний цветок в горшке — его поливают, вытирают с него пыль, иногда выносят на солнышко. Ему нравилось ощущать свое родство с березой, на чей ствол он опирался, потягивая самокрутку. И муравьи, деловито снующие вверх и вниз по белому стволу, успевали проложить свою невидимую тропинку по его плечам, груди и ногам, и никуда с нее не сворачивали. «Так и помрешь когда-нибудь, — думал Степан, — а муравьи еще будут бегать по тебе от колена до плеча. А что? Отличная смерть. Гораздо лучше заснуть под березой, чем подыхать на заплеванном полу в салуне».

Однажды он почувствовал, что земля под ним подрагивает. Степан прижал ухо к траве и услышал знакомый гул. Где-то поблизости стучали копыта множества лошадей. «Майвис возвращается, — подумал он. — С попутчиками для меня. Пора отправляться в Путь Бизона».

13. Жена для больного

Лежа в палатке шамана, Гончар видел через приподнятый полог, как на просторной поляне, окруженной березами, Пол и Джефф возводят типи. Они работали вдвоем, и никто не помогал им, хотя к месту будущей церемонии уже съехались примерно два десятка родичей. Шайены сидели у костров и терпеливо наблюдали, как мальчишки обтягивают выбеленными шкурами каркас будущего ритуального храма. Работа была закончена к вечеру, и весь день никто не прикоснулся к еде, хотя от костров доносился дразнящий аромат жареного мяса.

Когда палатка была готова, ее обвили синими лентами, и Майвис с Медведем перенесли Степана внутрь. Они усадили его напротив входа. Каждый заходящий шайен кланялся ему, опускаясь на колени, и так, на коленках, передвигался вдоль наклонных стенок, усаживаясь на свое место. Последним зашел шаман, Ахата. На этот раз он был в обычной одежде и без раскраски. Степан с трудом узнал его по голосу.

Майвис вложил в руку Степана трубку.

— Удержишь? — шепнул он. — Ты должен набить ее и передать Ахате.

— Я помню, — кивнул Гончар.

Ахата инструктировал его всю прошлую ночь. Сейчас проситель должен обратиться за советом к наставнику. Потом начнется пир. Индейцы будут курить и молиться. Все это Степан помнил, неясным оставалось только одно. Среди собравшихся он не видел ни одной женщины, а ведь шаман ясно сказал, что в церемонии вместе с просителем и наставником будут участвовать их жены. «Наверно, сидят в отдельной палатке, — подумал Степан, набивая трубку табаком, смешанным с корой красной ивы. — И скорее всего, на эти роли выбрали незамужних дочерей Горбатого Медведя. Интересно, насколько уменьшился его табун невест за то время, пока мы не виделись?»

Медведь, сидевший рядом, легонько подтолкнул его в бок, и Степан вытянул дрожащую руку с трубкой.

— Ахата! Ты мудрый человек. Ты видишь то, что недоступно нашим глазам. И знаешь больше, чем могу знать я. Дай мне совет. Я хочу просить Великого Духа о помощи. Я хочу избавиться от болезни. Подскажи, что мне делать.

Горбатый Медведь успел подхватить трубку, выпавшую из непослушных пальцев, и по кругу передал ее шаману. Ахата благодарно поклонился. Он направил чубук трубки кверху, а потом опустил руку — так шаман предлагал покурить Отцу, живущему на небе, и Матери-земле. Затем он поджег лучину от костра и раскурил трубку. Никто не шелохнулся. В тишине было слышно только причмокивание и сопение шамана. Наконец, он затянулся и выпустил облако дыма.

— Хороший табак у тебя, Зимний Туман. И охотник ты тоже хороший. Все помнят, как ты пришел в племя и бросил убитую медведицу к ногам женщины, которая стала твоей женой. Ты белый человек. Наш Великий Дух не слышит голосов белых. Но я помогу тебе, потому что ты с нами. Так примем же пищу, посланную нам, и воскурим наши трубки.

Не дожидаясь нового приглашения, шайены начали пир. Застучали по деревянным тарелкам ложки, сделанные из бизоньего рога, воздух наполнился ароматом тушеного мяса и приправ. Степан сидел неподвижно, сложив руки на коленях. Ему не полагалось есть, да и не хотелось.

— А где мои? — спросил он у Майвиса.

— Мальчишки сооружают парилку для тебя. Не бойся, они не останутся голодными.

Всю ночь Степан просидел с открытыми глазами, глядя в костер, и всю ночь рядом с ним находились двое шайенов. Они сменяли друг друга, и каждая новая пара начинала новые молитвы. Знакомые слова — Отец, Великий Дух, земля, бизон — переплетались с незнакомыми, повторяясь то громче, то тише. Он ничего не понимал, кроме одного — они молятся о Зимнем Тумане.

Утром Степана вынесли из типи и уложили на шкуру, расстеленную возле пирамиды из поленьев. Он увидел, что за ночь на поляне появилась не только эта пирамида. Чуть дальше стояла полукруглая палатка, перед ней высился земляной холмик, на котором лежал огромный череп бизона.

Послышались негромкие женские голоса. Степан увидел, что из рощи выходят шайенки. Их длинные белые рубахи касались травы, а лица скрывались за распущенными волосами. Он еще успел увидеть, что рядом с ним расстилают вторую шкуру, а потом на его лицо легла черная полоска ткани.

Прохладные мокрые пучки травы щекотали кожу. Он понимал, что его тело раскрашивают. Рядом, судя по всему, такой же процедуре подвергалась девушка, которая будет играть роль его жены. Ему захотелось ее увидеть, хотя бы краешком глаза, и он повернул голову, но кто-то бесцеремонно ухватил его за нос.

— Не шевелись, брат, рисунок испортишь, — пророкотал низкий голос Майвиса.

— Могу я познакомиться с женой?

— Да ты ее знаешь.

— А она меня?

— Да не вертись ты. Потом налюбуешься. А сейчас ей все равно нельзя произносить ни слова.

На бедра Степана шлепнулась жидкая грязь, и Майвис принялся втирать ее в кожу.

— Готов. Вставай.

Гончар дернулся, но смог только повернуться на бок, опираясь на локоть. Сильные руки подхватили его и поволокли к полукруглой палатке. Внутри она была устлана толстым слоем полыни, а в середине возвышался холмик из разноцветного песка. На полынной подстилке уже сидел Ахата. Степан, вспомнив инструкции, подполз к нему, волоча за собой ноги, и сел рядом. Ему приходилось нагибаться, чтобы не задевать затылком ивовые прутья, из которых состоял каркас палатки. Он догадался, что на песчаную середину будут уложены раскаленные камни, которые надо будет поливать водой. О том, что индейцы используют для магических ритуалов камни, огонь и воду, Гончар слышал давно, но до сих пор ему не приходилось париться в шайенской сауне. «Вот и хорошо, — подумал он, неожиданно развеселившись. — Чисто русский подход. Универсальное средство от всех болезней — парилка. Сюда бы еще кружку пива да малюсенькую воблу. Только где ж ее возьмешь, в Америке-то? Если буду жить, займусь разведением воблы».

— Ахата, у меня беда, — шепнул он, чтобы его не услышали снаружи. — Что я должен сейчас делать? Извини, забыл. Вылетело из головы.

Шаман приложил ладонь к губам:

— Никаких слов. Никто не говорит.

Гончар кивнул и удовлетворенно закрыл глаза. Он и сам не любил, когда в парилке начинались разговоры. Париться надо в благоговейной тишине, чтобы было слышно, как капельки пота падают на душистые доски…

За стенами палатки загудело пламя, затрещали сухие сучья. Через минуту забили барабаны, и шайены затянули монотонный мотив.

Кто-то вошел в палатку, и Степан приоткрыл глаза. Девушка-шайенка стояла на коленях у входа, протянув к шаману трубку и четыре стрелы. Ее черные гладкие волосы двумя крыльями опускались на плечи.

Гончар мысленно поблагодарил Майвиса за то, что тот выбрал ему такую милую «жену». Но тут же вспомнил, что она должна быть раскрашена так же, как «супруг». А эта девушка была в белой рубахе. Значит, она — жена наставника, то есть шамана. «А жаль, — вздохнул Гончар. — С этой было бы не так скучно париться».

Он снова отключился от происходящего. Девушка исчезла, Ахата бубнил свои молитвы и что-то чертил на песчаном круге, а Гончар сидел, покачиваясь под ритм шайенской песни, и вспоминал, с кем и когда он последний раз ходил в баню. Уже и не вспомнить…

Шаман легонько тряхнул его за плечо.

— Пора. Сейчас ты отправишься по Пути Бизона. Жена будет сопровождать тебя. Запомни все, что увидишь в пути. Тебе это пригодится.

Он вышел. Сразу же в палатку, стоя на коленях, пробрался Майвис. Он держал на деревянной подставке три обугленных булыжника, от которых несло жаром. Бережно сбросив камни в яму посреди песчаного круга, он подмигнул Степану и выбрался наружу. Следом за ним в палатку заглянули еще несколько шайенов, и над песком выросла горка раскаленных камней. Когда в палатке стало по-настоящему жарко, полог снова откинулся, и внутрь вошла, опустившись на колени, девушка с распущенными волосами. Ее хрупкое тело было покрыто алой краской с коричневыми узорами, а бедра обернуты черной тканью. Низко опустив голову, она прикрывалась скрещенными руками. Перед ней стоял широкий кувшин с водой.