Евгений Костюченко - Спецназ обиды не прощает

• Название: Спецназ обиды не прощает
• Автор: Евгений Костюченко
• Издательство: ЛГ Информэйшн Груп, Гелеос
• Жанр: О войне
• Год: 2001
• ISBN: 5-8189-0042-8

Старые друзья, служившие в спецназе еще в годы афганской войны, снова собрались вместе, чтобы подстраховать своего товарища, участвующего в спецоперации. Они предусмотрели все, чтобы остановить преступников, но жизнь диктует свои условия. Кто пожнет лаврыпобедителей — мужественные воины или матерые бандиты, отвергающие все понятия о чести?

---

Вадим забрался на эстакаду и подал руку своему спутнику. Вдвоем они перешли на другой берег, и Абдулгафар скрылся в кузове грузовика, чтобы проверить аппаратуру.

В «камазе» послышались голоса, и Панин заглянул внутрь.

— Какие проблемы?

— Да вот, — смеялся Махсум. — Ему не нравится, что на компьютере какая-то игра появилась.

Вадим увидел, что на откинутом экране ноутбука мелькают разноцветные фигурки тетриса.

— Он включил для пробы, а там это. Наверно, барыгины дети записали. Толковые пацаны, слушай, — чеченец восхищенно качал головой. — Да ладно тебе, работает машина? Работает. Что тебе еще надо? Все нормально. Скажи спасибо, что она вообще еще дышит.

— Спасибо. Все нормально. Очень все нормально, — сказал Абдулгафар, и Панин узнал голос, который подсказывал Азимову.

«Скрутить бы его сейчас, — подумал он, — да и сорваться домой со всем этим барахлом».

С того берега поморгали фонариком, и на эстакаде между трубами показалась фигура человека. Человек неуверенно двинулся вперед, но его окрикнули сзади, и он остановился.

Панин поморгал своим фонариком, и Абдулгафар с двумя чемоданами через плечо взобрался на эстакаду.

Все фонари теперь светили на эстакаду, и «камаз» включил все свои фары, так что было хорошо видно, как заложники встретились на середине моста и замялись, расходясь.

Абдулгафар уходил к своим, цепляясь чемоданами за трубы. Прокурор приближался, пошатываясь. Махсум и Панин помогли ему спуститься на землю.

Все кончилось. Впереди еще трудная дорога домой, и много других трудностей, но с одной задачей покончено.

— Вот теперь я готов играть в карты, — сказал Панин, — а также пить, курить и шататься по бабам.

— Уже поздно играть в карты, — сказал Муртазанов. — Я и так все выиграл, без карт. Не обижайся. Ты нормальный мужик, и Сергеич нормальный мужик. Но у нас тут свои дела. Короче, прокурор теперь мой.

31. Последняя удача

Зубов поставил на свою винтовку ночной прицел. Камыш приложился к «Винторезу» и осматривал через оптику потемневшую степь.

— Что у тебя за прицел? — спросил Зубов.

— Американский, «Литтон». Красота. На километр берет.

— На хрен тебе километр? У тебя рабочая дистанция двести-триста метров, не больше.

— Завидуешь? На твою дуру, может, переставить? Ты, я смотрю, не только темнила, но и мудрила, — сказал Камыш.

Незнакомый голос зазвучал в эфире:

— Я второй. Пятый и Рамазан, выдвигайтесь на запасную. Закир, на основную. Работаете по второму варианту. Как поняли меня, прием.

— Я Закир, уже пошел.

— Я пятый, понял вас, второй.

— Это кто? — спросил Зубов.

— Это Мишаня Питерский, — с уважением сказал Камыш. — Дело началось, Рома. Дело. Выдвигаемся.

Он завел двигатель, вырулил на дорогу и с погашенными огнями медленно подкатил к мосту. «Камаз» стоял на обочине, перекрывая поворот, и они рассматривали его через прицелы. Рассмотреть удалось не много, картинку засвечивали прожектора на заборе.

— Я второй. Закир, видишь, по эстакаде идет один?

— Вижу. Снять?

— Я тебе сниму. Я тебе так сниму… Держи его.

— Держу.

Прошло минут пять.

— Насратулла, готовь мужика по второму варианту.

— Понял, да.

— Пятый, осмотри высокие точки.

— Понял, уже ищем.

— Что мы ищем? — спросил Зубов.

— Прикрытие. Снайпер должен прикрывать того, кто идет к нам. Я же говорил, таджики ребята тертые, — говорил Камыш, обводя прицелом линию заводского забора. — На заборе нет, не видно. Специально, что ли, прожектора врубили? Не видно ни хрена. На крыше? На колоннах этих?

— Зря ты так высовываешься, — сказал Зубов. — У них тоже могут быть ночники.

— Тогда нам писец, — спокойно сказал Камыш. — Торчим тут как мандавошки на лысине. Наши спокойно свалят, а нам писец полный. Особенно если там пулемет.

Зубов сменил прицел и обвел свой сектор. В черноте вспыхивали пятна света, но вот он поймал фигуру, стоящую в лучах фонариков. Поднятая рука мешала разглядеть лицо. А когда человек опустил руку, прицел дрогнул, потеряв его. Зубов перевел дыхание и снова поймал лицо Вадима Панина в сетку прицела.

Димка! Живой, гад. Значит, и Котяра где-то рядом. Ну теперь держитесь, уроды. Ну теперь вы за Ромку ответите.

— Что ты сказал, Рома? — спросил Камыш.

— Вижу одного на нашем берегу.

— Да я его и без тебя вижу. Его Закир держит. Ты колонны, колонны обшарь, я бы на их месте там пулемет поставил. А что? Красота, не спрячешься. А если кто и спрячется, так одной дырки в этих трубах на всех хватит. Так что у нас с тобой еще не самое плохое место под солнцем, Рома. Оп, поймал! Есть! Ну-ка, глянь, центральная колонна, второй пролет сверху! Видишь силуэт?

— Ну, вижу, — сказал Зубов, стараясь не выдать волнение: он легко узнал фигуру Кота. — Вижу силуэт рабочего. А говорил, что выходной день.

— Это непрерывное производство, здесь всегда кто-то ошивается. Что он делает на такой верхотуре?

— Стоит. Смотрит в нашу сторону. Ушел.

— Не ушел. Видишь? Он спустился на пролет ниже. Ага… Приехали. Там еще один. Так, держим обоих. Ты мелкого, а я большого.

— Большой-то непохож на таджика, — сказал Зубов, мысленно приказывая Коту хотя бы присесть, чтобы слиться с колонной и не маячить на фоне неба.

— Много ты видел таджиков, — сказал Камыш и включил рацию. — Я пятый. Нашел парочку. Держим их.

— Я второй. Держать до самого конца. Глаз не спускать.

— Вас понял.

Человек не может долго смотреть в оптический прицел. Но Камыш, наверно, имел какие-то нечеловеческие способности. А может быть, американский прицел был на то и рассчитан, чтобы смотреть в него непрерывно. Зубов закрыл правый глаз, чтобы не утомлять его оптикой. Все равно он не собирался стрелять, хоть и не отрывался от винтовки.

Из кармашка двери торчала рукоятка отвертки. Он незаметно вынул ее и ощупал. Хорошее крестовидное жало, острое и короткое.

Если поступит команда на поражение, Камыш не успеет выстрелить — отвертка пробьет ему висок. Степан еще раз мысленно примерил траекторию удара. Нормально.

А пока он прислушивался к рации.

«Наш вышел. Груз на нем. Пошел. Пускайте мужика. Мужик пошел. Встретились. Разойтись, бля, не могут. Еще свалятся. В этой речке утром рано утонули два барана. Так, все. Груз принял».

Слышно было, как взревел мотор, и какая-то машина вырулила на шоссе. Зубов оглянулся. По фарам он понял, что это была полицейская «шестерка». Она быстро удалялась в сторону города.

— Есть! — сказал Камыш. — Есть червончик!

— Что?

— Да ничего. Ну, премию выпишут за этот груз, — голос звучал довольно и расслабленно, напряжение отпускало его с каждым словом. — Обещали десять тысяч. Могли бы и накинуть, конечно. Года два они его искали, а мы — раз, и все дела. И без единого выстрела. Вот так надо работать.

— Что за груз? Наркота, что ли?

— Нет. Да нам-то какое дело? Ты держи своего, держи. Еще не все. Еще уйти надо. Таджики могут просечь ситуацию.

— Что тогда?

— Тогда работаем по первому варианту, как и договорились. Кладем всех. И все дела.

— Там целая толпа.

— Кладем целую толпу. Тебя что-то смущает?

— Ну, например, куда их потом девать?

— Не наша забота, — сказал Камыш. — Вообще, не отвлекайся. Держи своего, держи. Задача-то элементарная. Наши отходят, мы прикрываем. Потом догоним, уже в горах.

— В каких горах?

— В красивых горах. Там-то вся и работа, Рома. А это все игрушки. Ты не отвлекайся, держи. Что-то ты много вопросов задавать стал.

— Я еще самое главное не спросил, — сказал Зубов. — Десятка на всех больно мало за такую работу. Вот если каждому…

— Каждому, кто останется. — Камыш хмыкнул и добавил: — Шутка. Кончай базар. Твое дело держать таджика на мушке.

Зубов не мог оторваться от винтовки, нацеленной на Кота, но в правой руке уже была зажата отвертка. Он слышал, как загудели моторы, и длинные «камазы» начали разворачиваться. Слышал, как шипела рация, и голос «второго» отдавал непонятные команды: «Первый, работаешь по доставке. Встречаемся у вертушки. Завтра поспишь, завтра. Вторая вертушка уйдет утром, все привезет. Пятый, дальше по первому варианту».

— Я пятый. Второй, слышу вас слабо, повторите.

— Пятый, я второй. Повторяю лично для тупых. Дальше. По. Первому. Варианту.

— Они там чем думают? Все же тихо, никто не лезет. Нам нельзя стрелять, — сказал Зубов. — Один выстрел, и они ответят, а нам некуда деваться.

— Некуда, — ответил Камыш. — Такая работа.

— Понятно, почему нам дали такую старую машину.

— Отставить разговоры. Держи своего. Заметишь шухер, стреляй первым. И все дела.

Зубов отвернулся, растирая глаз, и незаметно поглядел назад. По шоссе удалялись красные спаренные огоньки похоронного автобуса.