Скотт Смит - Простой план

• Название: Простой план
• Автор: Скотт Смит
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-5070-0996-7

На окраине провинциального городка трое мужчин случайно обнаруживают потерпевший крушение спортивный самолет. В кабине — мертвый пилот и четыре с лишним миллиона долларов. Друзья внезапно становятся обладателями огромного богатства, способного изменить их убогую жизнь. Но деньги не приносят им счастья, в который уже раз превращая вроде бы нормальных людей в бешеных зверей, толкая их на преступления и заставляя жить в постоянном страхе перед разоблачением.

---

Телевизор был установлен на навесной полке, которая крепилась крюком к потолку. Хотя мне и тягостно было смотреть на экран, тем не менее он прямо-таки притягивал мой взгляд. В комнате имелось всего два объекта внимания — телевизор и Сара, а встретиться сейчас взглядом с ней мне хотелось меньше всего. Я знал, что, стоит мне посмотреть на нее, как я тут же начну говорить, а в том, что нас не прослушивают, я сомневался.

Нам отвели эту комнату в порядке любезности, чтобы мы могли отдохнуть и побыть в уединении. Дело в том, что внизу, в комнате ожидания, устроились репортеры. Я не спал всю ночь, не ел со вчерашнего дня. Я был небритый, грязный, внутри у меня все дрожало.

ФБР не вызвали. Расследованием занялось полицейское управление Фултонского округа. Я битых два часа беседовал с их представителями, и, как мне показалось, все прошло как по маслу. Это были нормальные ребята, как Карл Дженкинс, и они представляли себе картину преступления именно так, как мы с Сарой и ожидали: Лу возвращается домой пьяным, застает Ненси в постели с Сонни, хватается за ружье и убивает обоих; мы с Джекобом, отъезжая от дома, слышим выстрелы, Джекоб бежит к дому, прихватив из машины ружье, Лу открывает дверь, вскидывает свой дробовик, и еще два выстрела сотрясают ночную тишину.

Сотрудники шерифа тоже отнеслись ко мне с большим вниманием и сочувствием — скорее, как к жертве, а не как к подозреваемому, — ошибочно принимая мои душевные страдания из-за тяжелого состояния Джекоба за проявление искреннего братского участия.

Вот уже третий час Джекоб находился на операционном столе.

Мы с Сарой сидели в комнате и ждали.

Ни у кого из нас желания говорить не возникало. Сара нянчила Аманду. Она качала ее и, прижимая к себе, что-то ей нашептывала. Когда ребенок уснул, Сара тоже закрыла глаза и чуть подалась вперед. Я продолжал смотреть немой телевизор — прошли мультики, игровое шоу, повторный показ «Странной парочки». Во время рекламной паузы я подошел к окну и уставился вниз, на автостоянку. Она была очень большая, прямо-таки асфальтовое поле. Машины жались к зданию больницы, так что дальний конец стоянки был пуст и выглядел заброшенным. За автостоянкой уже начиналось настоящее поле; сейчас оно было занесено снегом. Налетавший ветер сметал с поля снежную крупу и расшвыривал ее по асфальту.

Мы с Сарой продолжали томиться ожиданием. За дверью ходили доктора и медсестры, полицейские; их шаги эхом разносились по выложенному кафелем коридору. Мы провожали всех проходивших мимо взглядами, но никто так и не остановился, чтобы побеседовать с нами.

Стоило ребенку захныкать, как Сара тут же начинала тихонько напевать, и девочка успокаивалась. Не сразу, но я узнал мелодию. Это был «Братец Жак». Песенка передалась мне и прочно засела в голове, так что, даже когда Сара замолкала, я продолжал напевать ее про себя.

В самом начале двенадцатого в комнату вошел помощник шерифа. При его появлении я сразу же встал со стула и протянул для пожатия руку. Сара приветливо улыбнулась и кивнула головой.

— На меня возложена крайне неприятная миссия, — начал помощник. И умолк, словно забыл, о чем хотел сказать. Он уставился в телевизор — на экране крутили рекламный ролик «Тойоты» — и нахмурился. С этим парнем мне еще не доводилось беседовать. Он был очень молод и совсем не походил на полицейского, а выглядел, скорее, переодетым в маскарадный костюм мальчишкой. Форма была ему, пожалуй, великовата, начищенные черные ботинки чересчур сияли, фуражка сидела на голове слишком уж безукоризненно. У него было абсолютно круглое лицо, слегка веснушчатое — типичное лицо сельского парнишки — плоское, бледное, луноподобное.

— Мне искренне жаль вашего брата, — вновь начал он. И робко взглянул на Сару, не оставив без внимания и малышку, потом опять повернулся к телевизору.

Я ждал, весь обратившись в слух.

— У нас его собака, — сказал он. — Мы нашли ее на месте преступления. — Он прокашлялся, отвлекся от телевизора и растерянно посмотрел на меня. — Мы тут подумали… не захотите ли вы взять ее себе.

Помощник шерифа переступил с ноги на ногу. Ослепительные черные ботинки скрипнули.

— Если нет, — быстро продолжил он, словно спохватившись, — если вам сейчас не до этого, мы можем пока поместить собаку в зверинец. — Он взглянул на Сару. — До тех пор, пока не улягутся все волнения.

Я тоже посмотрел на Сару. Она кивнула мне.

— Нет, — сказал я. — Мы сами о ней позаботимся.

Полицейский улыбнулся. По-видимому, он испытал огромное облегчение.

— Тогда я завезу ее к вам домой, — проговорил он. И, уходя, вновь пожал мне руку.

Сорок минут спустя к нам зашел доктор и сообщил, что операция закончена. Джекоба перевели в отделение интенсивной терапии; состояние его было критическим. Доктор сказал, что от дроби, выпущенной из ружья, пострадали оба легких, сердце, аорта, три грудных позвонка, диафрагма, пищевод, печень, желудок. Он захватил с собой схему расположения этих органов в теле человека и развернул ее перед нами. Перечисляя названия задетых участков, он обводил их красным карандашом.

— Мы сделали все возможное, — сказал он. Судя по его словам, шансов выжить у Джекоба было маловато.

Позже, когда я вновь занял свой пост наблюдения у окна, Сара подошла ко мне и прошептала:

— Почему ты не проверил, жив он или нет?

По ее голосу я догадался, что она была на грани истерики.

— Если он выживет…

— Тссс. — Я бросил взгляд на дверь.

Мы молча переглянулись. Потом я опять отвернулся к окну.

Около трех часов пополудни зашел уже другой доктор. Он явился словно по волшебству: ни я, ни Сара не слышали его шагов по коридору, он просто возник вдруг в дверном проеме. Высокий, худощавый, приятной наружности, с коротко подстриженными седыми волосами, в белом халате. Под халатом виднелся красный галстук — ярко-красный, — и мне почему-то сразу померещилась кровь.

— Я — доктор Рид, — представился он.

У него было твердое рукопожатие, сухое и жалящее, как укус змеи. Говорил он быстро, словно боялся, что его в любой момент хватятся и он не успеет сказать то, что хотел.

— Ваш брат пришел в сознание.

Я почувствовал, как кровь горячей волной хлынула к лицу. Взглянуть на Сару я не отважился.

— Речь его еще бессвязна, — продолжил доктор, — но он все время зовет вас.

Я вышел вслед за ним из комнаты, и мы быстрым шагом двинулись по коридору. У доктора была размашистая, стремительная походка, и мне приходилось чуть ли не скакать за ним вприпрыжку, чтобы не отстать. Мы подошли к лифтам. Ждать не пришлось: перед нами тут же открылась дверь одного из них. Доктор Рид нажал кнопку пятого этажа, раздался мелодичный звонок, и двери лифта закрылись.

— Он говорит? — спросил я, чуть дыша. Спохватившись, что вопрос мой может вызвать подозрение, я отвернулся.

Доктор следил за движением цифр на табло. За спиной он держал свой блокнот.

— Нет еще, — ответил он. — У него появились лишь проблески сознания. Все, что нам удалось разобрать в его речи, так это ваше имя.

Я закрыл глаза.

— Вообще-то, я не имею права пускать вас сейчас к нему, — признался доктор. — Но, откровенно говоря, это может быть вашим последним свиданием.

Двери открылись, и мы ступили в коридор пятого этажа. Освещение здесь было тусклое. Справа от лифтов, за высокой стойкой, шептались о чем-то медсестры; при нашем появлении они быстро взглянули на доктора, но не на меня. Я расслышал слабые сигнальные гудки, которые доносились откуда-то сзади.

Доктор Рид подошел к одной из сестер и переговорил с ней; потом вернулся ко мне, взял меня за локоть и быстро увлек по коридору налево. Мы миновали несколько палат, двери в которые были открыты, но я не осмеливался заглядывать внутрь. Я сразу определил, в какой палате лежит Джекоб. Она находилась в самом конце коридора, в левом углу. Возле нее стоял Карл Дженкинс; он беседовал со своим помощником — тем самым, с лицом сельского парнишки. Оба они кивнули мне головой; доктор провел меня в палату.

Мой брат лежал на кровати сразу возле двери. Под простынями он казался огромным, похожим на мертвого медведя, но в то же время и каким-то усохшим, словно из него выкачали все внутреннее содержимое и от него осталась лишь одна оболочка. Он был абсолютно неподвижен. Отовсюду торчали трубки; они свешивались с кровати, беспорядочно стелились по полу. Джекоб был весь утыкан ими и напоминал куклу-марионетку.

Я подошел поближе.

По другую сторону кровати стоял санитар — низкорослый, темноволосый молодой человек, который следил за трубками. На меня он не обратил ни малейшего внимания. За его спиной располагался большой агрегат на колесах с крошечным желтым экраном, все время подававший какие-то сигналы.

Палата была просторная и имела форму вытянутого прямоугольника; здесь стояло еще несколько кроватей, каждая была отделена от других белой ширмой. Я не мог определить, заняты они или пустуют.