Джин Вулф - Пират

• Название: Пират
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38196-8

Кто из нас не следил с замиранием сердца за приключениями пиратов Карибского моря и не мечтал карабкаться по вантам, размахивая абордажной саблей? Кто не представлял себя за штурвалом «Испаньолы» или выкапывающим клад с пиастрами старого Флинта? Что ж, Крису (он же Кристоф, он же Крисофоро) все это удалось — и многое другое. Неведомым образом попав из XXI века в XVII, он проходит путь от матроса на торговом судне до пиратского капитана, преследует золотой караван и штурмует Маракайбо, охотится на призрака-убийцу и находит свою настоящую любовь, чтобы потерять ее, чтобы снова найти…

Впервые на русском — новый роман автора тетралогии «Книга Нового Солнца» и дилогии «Рыцарь-чародей», писателя, которого Урсула Ле Гуин называла «нашим жанровым Мелвиллом», Нил Гейман — «самым талантливым, тонким и непредсказуемым из наших современных писателей», а Майкл Суэнвик — «величайшим из ныне живущих англоязычных авторов».

---

— Его команда тоже пострадала, капитан. Не только наша.

— Вот именно. Как бы ты поступил на месте дона Хосе?

Бутон выразительно чиркнул пальцем по горлу.

— Разумеется. Убить Хайме не составило бы труда. Скажем, он мог выстрелить сквозь переборку в тайник. Потом он вытаскивает тело на палубу. Вахтенный офицер и штурвальный всегда бодрствуют, даже если вся остальная команда спит.

— Выстрелы разбудили бы многих, — заметил Бутон.

— Я тоже так считаю. Они прибывают в Новую Испанию, кто-нибудь пробалтывается, и дона Хосе арестовывают.

— Согласен, — сказал Бутон. — Так он не станет поступать. Он возьмет с собой капитана и, возможно, еще одного человека. Они откроют тайник. Если Хайме окажет сопротивление, они его убьют.

— Отлично. Только теперь Охеда и еще один человек знают, где находится тайник и как он открывается. Вдобавок — что, если они не убьют Хайме? Предположим, он просто сдается без сопротивления. Или дон Хосе стреляет в него, но тот не умирает. Он являлся деловым партнером дона Хосе. Думаю, изначально предполагалось, что он будет отвечать за торговлю с Испанией. Он наверняка не стал бы молчать. — Я потряс головой. — Дон Хосе поступил умно. Он оставил Хайме в покое. Существовала вероятность, что его убьет один из членов команды, на которого он попытается напасть. Также существовала высокая вероятность, что он попытается напасть на дона Хосе. Но дон Хосе будет готов к нападению. Он будет вооружен — возможно, ножом и парой карманных пистолей, — и все назовут его героем. Разумеется, он должен все сделать до прибытия в Новую Испанию. Но до той поры разумнее всего смотреть в оба, выжидать и надеяться на лучшее. Так он и поступил.

С минуту мы молчали, а потом Бутон сказал:

— Он убил его, капитан. Этот Хайме, который был мужем сеньоры Сабины. Он задушил дона Хосе вскоре после того, как мы бросили якорь у берега Иль-а-Ваш, — разве нет?

— Верно. Дон Хосе пошел на слишком большой риск. Он надеялся, что Хайме придет к нему, когда мы оставили его одного в трюме. Он всегда мог уговорить Хайме практически на все — и на сей раз уговорит освободить его. Они двое незаметно поднимутся на палубу, спрыгнут за борт и вплавь доберутся до берега. При известном везении они смогли бы скрываться на острове, покуда мы не уйдем. Только план не сработал…

Тут на ют поднялась Новия и спросила, когда я пойду спать.

Глава 24 НАША ПИРАТСКАЯ ФЛОТИЛИЯ

Сегодня вечером по телевизору выступала государственный секретарь. Она уверенно сказала, что Коммунистическая партия Кубы сдает позиции. Невозможно выразить словами радость, переполняющую меня.

Скоро я снова увижусь с моей Новией — или погибну при попытке увидеться с ней. Я сведу счеты… нет, не стоит. Я прощу его, коли смогу. Да простит ему Бог жестокость и вероломство!

* * *

Вчера вечером я испытал радостное потрясение, услышав слова государственного секретаря. Сегодня я весь день ходил веселый и довольный, насвистывая и напевая себе под нос. Старые-старые матросские песни, которые мы затягивали во время работы на кабестане, и песни, которые я нередко исполнял по просьбе людей после того, как мы нашли на «Кастильо бланко» гитару: «Высоко на реях», «Ritorno-Me», «Sott’er Cielo de Roma», «Mon Petit Bateau» и тому подобное.

«Кармела», «La Golondrina», «El Cefiro» и «Flor de Limón». Старинные испанские песни, которым научили меня священник в Корунье и Новия. Незатейливые гимны, которые мы исполняли на занятиях музыкой в монастыре. Я с трудом удерживался, чтобы не напевать тихонько, когда служил мессу. Я проповедовал о милости Господней собранию старых дам. И на самом деле проповедовал себе самому, а заодно и хору.

Дальнейшие события излагаются кратко, иначе нельзя. На большее у меня не хватит времени.

* * *

На борту у нас находился испанский плотник. Кажется, я упоминал об этом. Я поручил ему прорубить дополнительные порты, и к моменту, когда мы взяли курс на Порт-Рояль, все пушки с «Кастильо бланко» стояли на местах в полной боевой готовности. Теперь у нас было по пятнадцать орудий на каждом борту плюс носовое и кормовое орудия с «Кастильо бланко». С пятью двенадцатифунтовиками и пятью девятифунтовиками по каждому борту мы могли противостоять любому кораблю, кроме галеона.

В Порт-Рояле, где большой кран на барже облегчил нам дело, мы произвели перестановку орудий: перенесли двенадцатифунтовики на нижнюю палубу, а девятифунтовики — на верхнюю, где прежде находились двенадцатифунтовики. Я считал, что это улучшит мореходные качества судна, и оказался прав.

Мы также перекрасили «Винсент». А когда работы по перекраске подходили к концу, еще и переименовали корабль в «Санта-Сабина де Рома».

Вдобавок мы покрыли позолотой значительную часть кормы, чтобы придать «Сабине» сходство с малым испанским галеоном. Новия хотела вышить на гроте крест. На это ушла бы целая вечность, но мы с ней расстелили грот на палубе и нарисовали крест углем, а ближе к вечеру раскрасили краской.

Порт-Рояль был очень интересным городом, если не напиваться и внимательно смотреть по сторонам. Вдоль берега там повсюду стояли баржи с водой, поскольку в городе не было колодцев. Воду приходилось возить с Медной реки. Там ты мог купить белую женщину — служанку-контрактницу — точно так же, как рабыню. Однажды мы с Новией наблюдали за торгами, и самая привлекательная женщина (блондинка, по виду немка или голландка) ушла за сорок дублонов.

В действительности там можно было купить практически все. Цены были выше некуда, но на любой товар находился покупатель.

В число прочих дел, имевшихся у меня в Порт-Рояле, входила встреча с торговцем по имени Боуэн, который собирался передать нам выкуп за дона Хосе и Пилар. Мне пришлось сказать ему, что дон Хосе умер.

— А как насчет женщины, жены де Сантьяго, капитан? Она по-прежнему у вас?

Я ответил утвердительно.

— Отлично. — Он потер ладони. — Вы отдадите ее мне? Я позабочусь о том, чтобы она благополучно добралась до своих родственников.

— Конечно, — сказал я. — Вы окажете мне большую услугу.

— И себе самому, капитан. Выкуп-то собрали за двоих. Мы вернем половину без… дайте подумать… без двадцати процентов. Я пожалуюсь, что из-за задержек с выплатой незначительного выкупа, запрошенного вами, дон Хосе умер в плену. Не желаете ли сигару?

Я отказался, и Боуэн зажег себе сигару от маленькой спиртовки.

— Поскольку выкуп предназначался за обоих, мы имеем полное право вернуть женщину родным и близким и оставить себе половину суммы. Я возьму десять процентов комиссионных. Двадцать процентов оставшейся суммы мы удержим за наши хлопоты и на покрытие расходов по столь длительному содержанию двух пленников, по написанию и отправке писем и так далее. Из них половину возьму я, а половину — вы. Ну как, согласны?

Я мог бы заявить, что он имеет право на десять процентов, а не на пятьдесят. Но тогда Боуэн напомнил бы мне, что дон Хосе погиб по моей вине. Как оно и было на самом деле.

Мог ли я забрать себе девяносто процентов? Конечно. Я мог бы взвести курок пистоля, разораться и получить все до последнего дублона — после чего он никогда впредь не имел бы со мной никаких дел. Вместо этого я сказал, что половина от двадцати процентов меня вполне устраивает, и удалился со всей причитавшейся мне суммой, выданной золотой монетой. Произведя нехитрые математические действия, вы увидите, что в результате я получил свыше пятидесяти пяти процентов от суммы, на которую рассчитывал при первом разговоре с торговцем. Я шел к нему, не надеясь получить вообще ничего. Джон Боуэн мог бы забрать у меня Пилар и оставить все деньги себе. Он этого не сделал, и тогда я понял, почему мне его рекомендовали как надежного партнера.

* * *

Миссис Тейлор спросила, собираюсь ли я принимать исповеди и если да, то по каким дням. Я испытал острое чувство вины, какое испытываю нечасто. Отец Худек по-настоящему не верит в исповеди, и отец Фил тоже. Они не говорят этого но это видно по их поведению. Разговор с миссис Тейлор вставил меня вспомнить священников в монастыре Девы Марии Вифлеемской и как они по меньшей мере раз в неделю ездили в Гавану принимать исповеди. У нас в часовне исповеди принимались каждый вечер. Ходить на них было необязательно, но ты всегда имел такую возможность.

Я сказал миссис Тейлор, что буду принимать исповеди каждую субботу с двух до четырех часов, пока служу в приходе Святого Семейства. В отсутствие желающих исповедоваться я все равно буду ждать положенные два часа — это даст мне прекрасную возможность помолиться.

Это также избавит меня от искушения съездить в Нью-Джерси в субботу, которое неуклонно усиливалось в последние несколько недель. Я убеждаю себя, что, если не поговорю ни с одним из них, ничего и не испорчу. Возможно, так оно и есть, но вот сумею ли я побороть желание поговорить с ними при встрече? А если они заговорят со мной?