П. Демезон - Записки о Бухарском ханстве

• Название: Записки о Бухарском ханстве
• Автор: П. Демезон
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1983

Записки (назовем их так) П. И. Демезона охватывают самые различные стороны жизни Бухарского ханства. Каких только сведений не сообщает автор. Здесь и вопросы первостепенной важности — состояние торговли, цены, англичане, армия, у которой всего четыре старые пушки, и вместе с тем — быт, обычаи, улицы, дома, школы, медресе, мечети, бани, в которых почему-то неприятная вонючая вода, и, например, такие сведения, что глава духовенства втихомолку курит, хотя это запрещается под страхом бесчестия… Мы видим Бухару, видим живых людей!

Вообще, все описано самым подробным и тщательным образом, приведены самые точные цифры и интересные факты. Какая находка эти записки для историка!

С важными в научном отношении материалами П. И. Демезона теснейшим образом перекликается еще один документ о Бухарском ханстве 30-х годов прошлого века. Это «Записка, составленная по рассказам Оренбургского линейного батальона № 10 прапорщика Виткевича относительно пути его в Бухару и обратно». Также публикуемая в настоящем издании, она сохранилась в нескольких рукописных экземплярах — в Архиве Академии наук СССР; Центральном государственном военно-историческом архиве СССР и, возможно, в фондах Центрального государственного архива литературы и искусства СССР.

---

Сарай Пахта — хлопчатой бумаги. Мал и нечист, завален весь, сверху донизу, тюками хлопчатой бумаги. Из деревень товар этот сами поселяне не привозят, но барышники ездят по деревням, в базарные дни, закупают бумагу и сваливают ее здесь.

Сарай богатого афганца Бедрутдина. Купец этот имеет жен и дом в Бухаре, приезжает ежегодно из Кабула и первый капиталист в Бухаре: у него полагают до 40 т. тилла, или 160 т. руб. Он ежегодно вывозит в Кабул до 100 лучших лошадей и много русских товаров. Сарай новый, хороший, не мал. В нем останавливаются большею частью афганцы.

Сарай Мирза-чуль. В нем стоят также афганцы логани иг жители разоренного города Мавра [73]. Сарай старый и плохой.

Сарай Кушбеги, мал, но в хорошем положении. Сам кушбеги проводит большую часть времени там, в особой комнате. Останавливаются наиболее персиане.

Три сарая Ургянджи, или хивинские, заняты все хивинцами, привозящими в Бухару хивинские халаты, которые кочевыми народами предпочитаются халатам бухарским. Привозят тоже яблоки, джиду [74], зимою рыбу; закупают в Бухаре пряденую и хлопчатую бумагу для отправления в Оренбург, бумажные ткани, индийскую выбойку, краски, чай, каракульские мерлушки и прочее.

Сарай Филь-Хана. Наверху живут беглые татары, сапожники (Кауш-Дуз), а внизу ташкентцы и кокандцы.

Сарай Эмир, то есть ханский — темный, тесный, служит только кладовою. В другом ханском сарае, Эмире, торгуют каракульскими мерлушками.

Сарай Абдулла-Джан. Наверху живут кашемирцы и афганцы, внизу бухарцы. Сарай Карши — продажа каршинского табаку. Живут в нем индийцы и бухарцы-тулупники. Тулупы эт» никогда не заготовляются в запас, а поспевают обыкновенно-при наступлении весны; в продолжение морозов народ толпится и дожидается по целым дням шубы; пробившись таким образом половину зимы, бегая по улицам в изорванном халате, при 10, 15 и более градусов морозу, бухарец наконец покупает тулуп и при наступлении весны, проносив его несколько недель, спешит продать первому охочему за полцены.

О будущем здесь не заботятся и каждую весну забывают, что опять придет зима. В сараях Берра и Дамулля-Шир останавливаются кокандцы и ташкентцы, торгующие чаем. Два сарая Исмаил-ходжа, старый и новый; в первом останавливаются туркменцы и вообще люди, приезжающие на своих лошадях в верблюдах, ибо в нем конюшни довольно просторны; во втором стоят бухарские купцы, а вверху — ногаи, беглые татары. Сарай Алям — где стоят бухарцы. Сарай Паяс-Таны, где кундузцы продают невольников. Невольники эти: газаря, каферы, чатрар [75], бадахшанцы, а иногда и русские, гератцы, персиане.

Эмир Мухаммед Мурад-бек, нынешний владелец кундузский, непрестанно делает набеги на окружные народы, берет пленных, и купцы их привозят в Бухару. Платят за них 20–50 тилла или бухарских червонцев, за хороших девок дают до 70, за пригожих мальчиков до 40, но работники обыкновенно не дороже 30. Говоря о караван-сараях, надобно заметить, что почти каждый купец бухарский держит комнату в сарае; ему негде более складывать и держать товары свои, негде торговать. Во всех домах такая теснота, дворы так непомерно малы, калиточки так узки, что нет возможности ни пронести, ни сложить в частные дома тюки и товары; при этом взаимные сношения жителей и приезжих, все дела производятся только на базаре, да в сараях; по домам никто почти друг к другу не ходит; дом и двор почти всегда на запоре.

Мечетей в Бухаре считают до 300; они большею частью хуже всякой нашей избы; мазаные глиняные, со сводом, темные; на некоторых небольшая и невысокая вышка, вместо минарета, или же моаззин просто сзывает народ безобразным криком своим с крыльца мечети. Большая часть мечетей не велики; помещается сотня людей, много полторы.

Мечеть Джума, пятничная, соборная — считается первою. Там молятся только по пятницам. Она кирпичная, древняя. К ней принадлежит стоящий невдалеке минарет, вышиною в 60 газов, в 30 маховых саженей. Он довольно искусно выкладен узорами из темного кирпича и об нем уже было упомянуто, когда говорилось о башне Вабкендской. Мечеть Джума и минарет этот верх славы и гордости бухарцев, и они твердо уверены, что нигде в целом мире нет ничего подобного. С минарета этого сталкивают иногда преступников, если вздумается хану. В мечети могут поместиться, по словам бухарцев, до 20 тыс. молельщиков; но следует заметить, что 20 тыс. эти стоят под открытым небом, ибо мечеть состоит из четвероугольного пространства, обнесенного каменным навесом на столбах и под сводами, как наш Оренбургский гостинный двор, с который и будет величиною, т. е. ряд сводов составляют покрытый ход, шириною шагов в 15; наружная стена сплошная, внутренняя состоит из столбов и сводов. Средина или двор не покрыт. Известь всюду осыпалась, надписи стерлись и строение в дурном положении.

Мечеть Гау-Кушан, той же постройки, но гораздо меньше; минарет ее вышиною около 25 газов. Древнее кирпичное строение, также в плохом положении. Гау-Кушан значит: мясники, короворезы; название это дано мечети по соседней улице, где были прежде бойни.

Мечеть Аталык стоит у самых ворот Арка, или дворца, также каменная, старинная. Она еще меньше Гау-Кушана; своды занимают одну только сторону, а с трех сторон сплошная стена. Мечеть стоит на Регистане, на площади, примыкающей к Арку, ко дворцу, у самого входа в него. Но Регистан, в нашем смысле, едва ли может назваться площадью. Неровное, нечистое место, застроенное лачужками и лавками, заваленное сором и грязью, изрытое какими-то канавами, рытвинами и промоинами, бугристое, ямистое, как в башкирской деревне, так что иногда с трудом только можно пробраться по нем по узеньким тропинкам.

Мечеть Сары-Хауз, полукаменная, полудеревянная, небольшая; двора нет, а вся под сводами. Прочие мечети не заслуживают особого внимания: выстроены очень дурно и состоят из нескольких сводов, сложенных из поленьев и кривулин и обмазанных глиной.

Медресов, или училищ, считается до 70; они похожи постройкою на сараи, с тою только разницею, что потолки или кровли их не плоские, а на своде. Ученики живут обще с муллами в каморках и пользуются их наставлениями. В каждой каморке живет мулла, который получает свою долю дохода от этого медресе, доход от приписных бань, земель или сараев. Мулла этот содержит несколько учеников, которые ему в то же-время и прислуживают и получают от него то, что мулле угодно им дать. Покидая место свое, мулла продает его другому собрату. Известнейшее медресе Мир-Араб лежит противу первой мечети. В нем до 80 комнат и столько же мулл. Из этого видно, какое множество в Бухаре тунеядцев.

Арк, или дворец — сбор таких же лачужек, небольшой мечети, навесов и полуразвалившихся конюшен — лежит на довольно высоком кургане, который, по общему мнению, в древности насыпан людьми. Всюду, где курган этот осыпался, выказываются бревна, деревянная решетина, состоящая из такого крупного лесу, какого ныне в Бухаре нет. Вход на курган этот под сводом, засыпанным также землею. Дорога под сводом тесная, неопрятная, вся в глубоких выбоинах. Во дворце, под навесом, лежат двенадцать пушек и две мортиры; тут же посиживают и невольники ханские. Две изломанные коляски, одна, кажется, Гавердовского [76], проданная в Хиву кайсаками, а другая, работанная в Орске и подаренная здесь посланцу бухарскому, бывшему в 1831 году, стоят в саду ханском, близ горы, покрытые кошмами; когда туда хан приходит, то их всегда раскрывают. Воду носят и возят в Арк в кожаных мешках; наверху ее нет. Покрытый свод запирается двойными воротами, одне снутри, другие снаружи; в заломах входа того сидят сторожа, караульные, в изорванных халатах; оружие их: ружье, чекан и сабля — стоит и лежит подле.

Наружная отделка ханского жилья ничем же отличается от глиняных мазанок прочих жителей;, внутренность, говорят, отделана немного получше, т. е. выбелена; один покой обит русским ситцем, потолок расписан красками. Кроме хана с женами и прислугою живет в Арке еще кушбеги, также с семейством. Строения разделены глиняными стенами; жилище кушбеги разваливается и в самом плохом положении. Беглый татарин Трошка, о котором будет еще говорено ниже, сделал хану за 10 червонцев резную дверь, отделав ее золотом, как в деревнях наших мужики украшают наличники вокруг окон и ставни.

Строения в Бухаре все, за исключением немногих древних мечетей и сараев, глиняные; делают деревянную, из мелкого лесу, решетину и обмазывают ее с обеих сторон глиною, которую месят с навозом и соломою; стены эти бывают обыкновенно очень толсты. Дома все подняты, так что под жильем кладовые или конюшни. Дом к дому с улицы примыкает вплоть; изредка есть промежутки, которые ведут опять в другие дворы. Дворики тесные, иногда не больше комнаты; узенькие калиточки, а ворот не бывает, плоские кровельки, в то же время и потолки; окон на улицу нет почти нигде; иногда есть отверстия на двор, вместо окон, или решетка над дверью; в сараях, обыкновенно, двери на двор двойные: одни деревянные, другие масляной бумаги; на день первая растворяется и свет входит сквозь бумагу; в частных домах лето и зиму растворяют дверь или же сидят впотьмах. Ни во двор, ни в дом никогда не пускают чужого, калитки всегда заперты; хозяин выходит, если кто постучится, и иногда принимает гостя, особенно приезжего, в особой комнате — михман-хане, гостиной, которая однако же есть не везде. Она стоит у самых ворот и ограждена особою стеною. В домах редко бывает более одной комнаты, в которую ведут двое, трое дверей, а из нее вправо и влево бывает по темному чуланчику. Двери выходят на крытый ход, род галереи на столбах, с которой крыльцо или лестница ведет на двор. В некоторых дворах есть колодцы, где дом стоит на дворе, там высокая глиняная стена занимает место его с улицы. Жидовская улица прямее, пошире и дома немного лучше.