А Аттанасио - Темный Берег

• Название: Темный Берег
• Автор: А Аттанасио
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Нет, - ответила она, спокойно выдержав его взгляд. - Но он из Дома Убийц, наемник, которого отец взял на службу еще молодым. Кавал никогда не служил другому хозяину. Я думаю, мы можем положиться на его верность.

- Верность кому? - скривился Поч. - Маркграфа, которому он служил, больше нет.

Джиоти склонилась к мрачному мальчишке.

- Да, Поч, наш отец мертв. И мать тоже. Это значит, что сейчас я маркграфиня нашего Дома.

- Нет больше Дома! - крикнул он. - Они все мертвы! Мертвы! Все! Разве ты не понимаешь? Никакая ты не маркграфиня! Тебе нечем править.

- Остался доминион, - спокойно ответила она и настроила жезлы власти у него на воротнике, чтобы унять гнев. - Есть Илвр. Мы построим новый город.

Он оттолкнул ее руки.

- Молчала бы ты лучше. Мы обречены. Змеедемоны нас убьют, как убили всех.

- Вот зачем нам нужен Кавал. - Она протянула искатель. - Положи свою руку на мою. Зови со мной. Чародей услышит нас, и он придет.

Поч угрюмо поглядел на нее, потом положил свою руку на руку Джиоти. Искатель оказался у них между ладонями.

- Теперь вместе со мной зови Кавала, - велела она. - У нас есть Чарм. Он нас услышит.

Они закрыли глаза, и вознеслась их молитва.

Кавал! Ты нам нужен! Где ты?

Их ментальный крик блеснул в воздухе рассыпанным сахаром на ветру, и временная петля резко захлестнула Кавала.

Птичка с зелеными перьями, серебристыми на концах, рванулась в полет, незамеченная двумя людьми, пригнувшимися в русле пересохшего ручья. Птица взлетела прямо в раскаленный добела свет Извечной Звезды и исчезла.

На той стороне мира Кавал очнулся в зелено-красных сумерках. День миновал.

Глазированная поверхность хрустальных плит жгла холодом. Кавал собрал рассеянный Чарм и согрелся.

Выброшенный из транса, он не мог сориентироваться.

Разреженный воздух, догадался он.

Но когда Чарм зарядил его кровь кислородом, он начал гадать, как вышло, что он лежит здесь под красным бархатом вечера. Еще за миг до того он был сверкающей птицей в лучах утреннего солнца.

Время вывернулось наизнанку. Дождики звездного света моросили сквозь сумерки.

Календарь Очей, напомнил себе Кавал, возвышается над ясными границами времени.

Он сел и начал осознавать, что видел в полете на Чарме.

Худр'Вра...

Это имя было нетрудно постичь. Дешевая маска мусорщика Врэта.

Худр'Вра, повторял он снова и снова, Худр'Вра!

На том берегу озера сумерек его заклинание создало образ будущего Худр'Вра: дымящиеся руины вдоль горизонтов Ирта.

"Это же псих! - сообразил чародей. Кратеры, истыкавшие землю на местах падений летающих городов, эмеедемоны, чертящие звездное небо над оставленными богом пустынями. - Псих!"

Кавал встал, передернувшись от отвращения. Он перенес Чарм на край ночи и начало звезд, а потом заставил память припомнить двух уцелевших, которые звали его.

Джиоти! - позвал он в густеющие сумерки. - Поч!

И снова увидел их тела, вспоротые клыками змеедемона, выплеснутые внутренности - как темные блестящие плоды.

Глубже! - велел чародей.

Чарм глубже вгрызся внутрь случайности. И все еще лежали разорванные тела на земле, вспоротые, красные от свежей крови, выставив луне белые кости.

Глубже!

Чарм дошел почти до вероятности ноль.

У чародея закружилась голова. Колени ослабли, но он не отвел глаза. И увидел из-за бесконечного моря фатальных случаев глядящие на него зелено-синие глаза Джиоти и Поча.

Кавал вцепился в это дальнее видение и бросил в него свой Чарм.

Пространство вокруг них поглотило свет, их окружила тьма. И потому Кавал знал, что осталась лишь ускользающая надежда.

И все же надежда! То, что видно в Календаре Очей, все еще может случиться!

Он выпрямился, взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, одновременно крепко держась за две фигуры в темной орбите дальнего видения.

В окружающей их ночи, на краю времени, вероятности сдвинулись: змеедемоны, извивающиеся тенями черноты - клыки и когти блеском черненого серебра, - а в пустотах между ними очерченный, как бумажные фигурки, его собственный силуэт, повторенный многократно.

Тут он увидел, что лишь его присутствие давало ускользающий шанс отделить Джиоти и Поча от змеедемонов. Но что это даст? - подумал он и пристальнее всмотрелся в калейдоскоп черных силуэтов, окруживших двух почти детей. Напряженно вглядываясь в алые нити заката на черном фоне его собственного тела, он велел своему Чарму: Покажи!

Открылась глубокая изумрудная дверь окончания дня. Внутри в чистейшем свете, в сиянии пустоты, сидели Джиоти и Поч. И он тоже там был, но лишь смутно, и его тело стерлось до неясного мерцания пустоты. Это он наконец ушел в Начало внутри Извечной Звезды? Или его контур размыт смертью? Кавал не знал. Но это было не важно, потому что перед ними плыли летающие города - Дорзен, Брис, Мирдат, Чарн, Кери - снова плыли в аквамариновом небе нового рассвета, и горизонты Ирта были чисты от змеедемонов.

Видение погасло. Звездный туман залил тьму, через которую Кавал смотрел на ту сторону времени и вероятности в ускользающее будущее.

Какая слабая надежда, подумал он с отчаянием.

Под дымкой созвездий гасли последние остатки вечерней зари.

Слабая надежда для Ирта - а для меня?

Суровое лицо не дрогнуло, яркие глаза не моргнули. Кавал не мог бросить Ирт, пусть даже для него это значило небытие. Как бы ни была мала нерожденная надежда, она держала его. Он не смел ее предать.

Не колеблясь, он подошел к дальнему от святилища краю площадки и начал спуск с Календаря Очей. Всю жизнь он хотел стать мудрецом, служить духу, истине, которые выше реальности и выше формы. Эта жажда служить наивысшему заставила его здесь и сейчас отдать весь свой Чарм и самую свою жизнь ради перековки железной ткани реальности.

Великую благодарность он ощущал за то, что смог хоть краем глаза увидеть бессмертное. Выбить Врэта и его змеедемонов из железа реальности будет работой тяжелой, такой тяжелой, какой он никогда себе не задавал.

Горестная тяга к Началу, к прорыву в свободу, сжимала изгоняемое сердце. Но Кавал не смел оглянуться, ибо он был единственной исчезающей надеждой Ирта, и это было выше всех его желаний.

В фиолетовых сумерках он спускался с высот края времени в коварный мир жизни и смерти. Ноги оставляли на снегу глубокие синие следы. Кавал шел, и его сильное тело становилось все меньше, все дряхлее. Когда он достиг осыпей, годы, сброшенные с плеч за время жизни в святилище у края времен, снова нашли его, и под их бременем он побрел по камням медленнее.

Ввалившиеся щеки покрыла кустистая белая борода, волосы поредели и казались кисеей, пронизанной звездами. Плечк сгорбились, согнулись, и постаревший чародей, переставляя неуклюжие ноги, нащупывал путь вниз, сквозь тьму.

Мечи дневного света пробили густой смог Заксара, осветив потеки на кирпичных стенах мрачных фабрик, узкие улочки, забитые мусором. В таком сернисто-желтом луче сидела на корточках Тиви посреди раскиданного мусора и рассматривала коротенькую стружку чармопровода. Радужный виток намотался на палец, и Тиви помахивала рукой, пытаясь оценить вес стружки. Усталая горестная гримаса свела ее четкие брови вместе, когда стало ясно, что за этот хлам много, если глаз тритона дадут. А она уже два дня не ела. На это можно будет купить хлеба, но не свободу от сна.

- Эй, чего нашла? - спросил голос из переулка. Тиви встала и показала трем молодым мусорщикам кусочек колдовского металла.

- А вы чего нашли?

Двое тощих постарше - парень с девкой - открыли ладони и показали осколки ведьминого стекла и крошки колдовского металла. Третий - совсем еще пацан - не нашел ничего и стоял, глядя пустыми усталыми глазами и грызя ноготь.

- Давай быстрее, - сказал один из тех, что были постарше, - парнишка с кривым носом и злыми ледяными глазами. - День кончается. Надо успеть в лавки, пока чармоделы не закрылись. Пошли.

- Сложимся, - предложила Тиви, надевая стружку на палец как кольцо. Может, за все квойн получим.

- Фиг, - сказали оба мусорщика одновременно. Кривоносый поднял кусочек обсидианового ведьминого стекла. - За это одно я уже огребу два глаза тритона и сегодня набью брюхо черным хлебом с изюмом.

- И я, - сказала его напарница, зажимая в ладони крошки чармоносного мусора. - Только надо быстрее. День кончается.

- А пацан? - спросила Тиви, дернув перемазанным подбородком в сторону младшего. Тот сел, прислонясь спиной к кирпичам стены, - стоять у него уже не было сил. - Сложимся, чтобы и ему досталось.

- Умничаешь, Тиви? - ядовито спросил кривоносый. - На каждое "да" свое "нет".

- Это проклятие из "Висельных Свитков", - возразила Тиви. - Это не правила жизни.

- Это единственные правила, по которым мы можем жить. Здесь на нас на всех не хватит. Тиви выдержала ледяной взгляд.

- Давайте сложимся и быстро мотаем отсюда, из Заксара.