Алена Даркина - Убывающая луна: распутье судьбы

• Название: Убывающая луна: распутье судьбы
• Автор: Алена Даркина
• Жанр: Фэнтези

Битва с Храмом Света продолжается. Пока его минарс старается лишить Энгарн союзников, Особый посланник королевы делает все, чтобы союзников найти. В Кашшафе зреет бунт в поддержку опальной принцессы, но ничто не спасет ее от справедливого суда лордов. Пути героев переплетаются, и однажды каждый оказывается на распутье, где, выбирая свою судьбу, он решает судьбу всей Гошты.

---

Минарс сделал наброски относительно структуры Святой церкви. "В коллегии, как и прежде, будет двенадцать человек. Каждый из них пусть выберет еще одиннадцать человек себе в ученики — они будут управлять прелатурами и составлять Круг Правой руки. За своих подопечных отвечает избравший. Ошибется в выборе — будет наказан, лишен статуса Пресветлого". Эту заметку Загфуран одну из первых внес в устав ордена. Пусть Пресветлые учатся отвечать за поступки и относиться к своему званию с ответственностью. Прежде чем выбрать кого-то, подольше понаблюдают за человеком, чтобы оценить, достоин ли он быть в Круге Правой руки. Это хотя бы на первое время избавит организацию от слабых звеньев. Продвигать Святую церковь следовало, декларируя те же идеи, что и раньше: здесь нет таких тупых и развратных людей, как в церкви Хранителей Гошты, — эту тактику справедливо считали самой эффективной.

Один из пунктов устава ордена Светлых: каждый Светлый сторож брату своему. Эту цитату он взял из книги Вселенной. Сторож должен внимательно наблюдать за другим Светлым, чтобы вовремя заметить, если он ступил на путь погибели. Каждый Светлый должен проходить определенное обучение. Если он покажет верность ордену, то получит звание выше, войдет в круг двенадцати Пресветлых, сместив тех, кто нерадиво относится к своим обязанностям. В конечном же итоге все на Гоште должны стать Светлыми. Но это настолько далекая цель, что кому-то покажется несбыточной. Однако по привычке Загфуран наметил ближайшие цели: укрепить Святую церковь и орден Светлых в Кашшафе, завербовать людей стоящих у власти в орден или же заменить их Светлыми. А затем дальние: он надеялся распространить влияние ордена на соседние страны материка, прежде всего на Лейн, а потом и Энгарн. Если Эль-Элион поможет, он тогда уже будет осуществлять контроль и над этой частью суши…

Завершив работу, Загфуран еще немного посидел, потирая лоб. Он размышлял о Манчелу. Король был очень упрямым, он стал главой Святой церкви. Если ему не понравится вмешательство минарса в его дела, он даже читать не будет, и тщательно продуманный план рухнет. Маг огладил бороду. Определенно не следует сразу предлагать Сусия, это насторожит монарха. Другие предложения он должен оценить, ведь ему это выгодно. Если же не оценит…

Загфуран допил вино, с громким стуком поставил кубок на письменный стол и решительно вышел из дома с бумагами. Эти предложения были попыткой договориться с Манчелу. Если король Кашшафы поддержит его предложения, он будет править. Если же нет — придется воспользоваться списком герцога Тазраша: людьми, готовыми посадить на престол четырнадцатилетнего принца.

Чтобы не тратить времени на дорогу, маг переместился прямо в восточную галерею дворца. Тут его неожиданное появление не так шокирует — обычно днем восточное крыло пустует.

Убедившись, что его никто не видит, быстро почесал шею и грудь, и направился в центральное крыло. В просторных светлых галереях дворца он не встретил никого кроме королевской гвардии, стоявшей через каждые поллавга. При виде спешащего куда-то мага, в развевающемся на ходу сером балахоне с капюшоном, они вытягивались в струнку и замирали. Проходя мимо воинов, Загфуран ощущал их страх, слышал учащенное биение сердца — это тоже благодаря сущности вампира. По этой же причине он мог не спрашивать, куда ушел король: маг чувствовал Манчелу как добычу. Он так настроился на серьезный разговор, что чуть нервничал оттого, что король сейчас мог оказаться в спальне одной из фрейлин, живущих во дворце, несмотря на то, что королевы пока нет.

Чутье Загфурана вывело его из дворца во внутренний дворик, где на стриженой лужайке Манчелу бился на мечах с графом Ульфатом. Молодой граф явно поддавался монарху — минарс знал, как хорошо Ульфат владеет мечом. Но и Манчелу сохранил хорошую форму. Он очень своевременно парировал выпады графа, то и дело переходя из защиты в атаку.

За этим сражением, одобрительно вскрикивая и аплодируя в случае удачных приемов, наблюдали еще два фаворита — граф Харун и младший Бернт, без сомнения тоже будущий граф. Когда казнят леди Бернт, наступит очередь строптивца Рекема. Всматриваясь в белозубую улыбку мальчишки-фаворита, которого, как и остальных Манчелу приблизил для забавы, маг размышлял: понимает ли он, какой ценой заслужил расположение монарха? "Понимает, — ухмыльнулся Загфуран. — Прекрасно понимает, поэтому и здесь. Если бы не вырезали его семью, он бы сейчас мог рассчитывать лишь на должность духовника в умирающей церкви Хранителей Гошты. Он только не понимает, что от таких, как он, тоже довольно быстро избавляются, потому что предавший семью предаст кого угодно".

Слуги, стоявшие поодаль, держа наготове полотенца и кувшин с вином, заметили Загфурана, недвижимо наблюдавшего за боем, и тут же от них полился страх. Магу начинало нравиться это. Этот запах заставлял кровь бурлить, он перевоплощался в охотника. Он с наслаждением предвкушал, что вот сейчас молодые аристократы, искренно восхищавшиеся королем-легендой, увидят его и тоже испугаются. Хладнокровие и надменность сохранит лишь король. Он не боится минарса. И совершенно напрасно. Страх предупреждает об опасности, и Манчелу однажды пожалеет, что недооценил опасность, исходящую от мага.

Минарс шагнул ближе к фаворитам, чтобы король его заметил. Удовлетворенно заметил, как бледнеют их лица, а восхищение королем становится наигранным. Они слегка кивнули Загфурану, но тот не удостоил их ответом, неотрывно глядя на короля. Манчелу тоже почувствовал перемену в зрителях и, обведя меч противника, выбил его у вскрикнувшего Ульфата. После чего снял перчатку и протянул открытую ладонь.

— Хватит, Байзет, — он с силой потряс ладонь фаворита. — Вы доставили мне незабываемые минуты, благодарю.

Он взял полотенце, поданное слугой, и вытер шею. Затем повернулся к Загфурану.

— Кутаетесь в балахон? — ухмыльнулся он вместо приветствия, потом шагнул ближе, чтобы его не слышал никто, кроме мага. — Не знаю, зачем вы пришли, но рад, что вы спасли меня от этих молодых козликов. По их мнению, я еще должен пылать энергией и задором, а уставать и болеть — не приличествует королевской особе. Так что у вас? — он быстрым шагом направился во дворец, не беспокоясь о том, успевает ли за ним Загфуран и хорошо ли его слышит. — Новую войну затеваете? Предупреждаю: больше я такой глупости не сделаю.

— Это не ваша глупость, — утешил он монарха. — И, безусловно, подобного не повторится. Я искренне надеюсь, что еще таких, как Тазраш, в армии Кашшафы нет, — и прежде чем король что-то возразил (маг почувствовал гнев короля), он продолжил. — У меня есть предложения относительно Святой церкви. Смиренно прошу выслушать их, потому что уверен: они послужат на благо вам и вашей стране. Не пройдет и пяти лет, как в Кашшафе будут знать и помнить только Святую церковь и повиноваться лишь ее главе — Светлейшему Манчелу.

Услышав подобное обещание, король чуть замедлил шаг, с интересом взглянув на мага.

— Я выслушаю ваши предложения за обедом, — вынес вердикт он, входя в Голубую гостиную, где для него приготовили трапезу.

Загфуран любил эту комнату. Сайхат могла быть сто раз ведьмой, но вкус у нее был отменный. Эту комнату отделывали под ее руководством. Она первая догадалась сделать потолок лазурным, а не белым, как обычно. Парча, свисавшая с карнизов, в действительности была гобеленами, созданными по эскизам королевы Сайхат: по сине-золотому фону рассыпались дивной красоты алые и белые узоры. Картины со сценами из Священных книг смотрелись уместно и гармонично: Сайхат повесила их не очень мало и не очень много, — ровно столько, чтобы в гостиной сохранилась гармония голубых оттенков. Великолепный паркет покрыли роскошным ковром из Шумафа*. Раньше под

*Шумаф — одна из самых влиятельных стран Гучина — самого северного материка Гошты. Овцы там имеют особую шерсть и поэтому ковры Шумафа славятся не только красотой, но и необычайной мягкостью.

легким газовым балдахином, возвышалась кровать с занавесками и покрывалом из лейнского атласа, расшитыми золотой нитью и окаймленные серебряным позументом. Сайхат любила принимать гостей, полулежа под пологом, в то время как гости сидели на расставленных вокруг ложа стульях.

Кровать давно перенесли. На ее месте поставили большой стол, накрытый дорогой парчой в тон гобеленам. За эти столом, уставленным блюдами так, что мыши негде было развернуться, вполне мог пировать совет лордов, но сегодня Манчелу явно собирался насладиться трапезой в одиночестве. Если, конечно, не считать слуг, замерших в позе борзой собаки, учуявшей дичь. Справа — врач его величества, слева — гофмейстер, позади — капитан королевской гвардии и два стража. Раньше здесь присутствовал один из Мудрых* священников, чтобы благословить пищу. Но теперь главой церкви стал король,