Нэнси Коллинз - Окрась это в черное

• Название: Окрась это в черное
• Автор: Нэнси Коллинз
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5-17-015040-7, 5-9577-0420-2

Признанная «королева готической прозы» американского Севера, успешно соперничающая с Лорел Гамильтон. Женщина, привнесшая в жанр «вампирских хроник» вкус истинной контркультурной лихости – и создавшая СОВЕРШЕННО ОРИГИНАЛЬНЫЙ вариант «вампирского декаданса» – жестокий, злой, непримиримый... Перед вами – сага о Соне Блю. О вампирше, посвятившей свою бессмертную жизнь охоте на «братьев по крови». Ночные хищники убивают НАС... Но Соня Блю убивает ночных хищников! Ее закон – МЕСТЬ, и пощады она не знает...

---

Вперед выходит стройный юноша в кружевных трусиках и накрахмаленном переднике. На золотом подносе у него шприц и хрустальный бокал для вина.

Я гляжу на шприц, потом на шею женщины с катетером. Лица ее я не вижу – оно скрыто кожаной маской, рот застегнут на молнию снаружи. Глаза у нее влажные и блестящие, как у зверя в капкане.

Встряхнув головой, я отворачиваюсь. Обстановка вызывает у меня отвращение и интерес. В углу зала струнный квартет играет Сороковую симфонию Моцарта соль-минор. Присмотревшись, я замечаю, что у музыкантов во ртах резиновые кляпы, а веки сшиты.

С другого конца комнаты раздается крик, и из занавешенной кабинки выскакивает голый мальчишка не старше десяти лет. За ним вылетает, рассерженно шипя, вампир, одетый в рясу священника. Ближайший официант хватает испуганного мальчишку за волосы и бьет головой о стену, оглушая. Я делаю шаг, чтобы вмешаться, но поп-вампир бьет официанта с такой силой, что ломает ему шею. Голый окровавленный мальчик, шмыгая носом и вытирая кулаками глаза, бежит в объятия вампира. Священник бормочет ему ласковые слова и гладит по волосам, уводя обратно в кабинку. Струнный ансамбль переключается с Моцарта на аранжировку «Лиловой мглы» квартета Кроноса. Из тени выходит огр и вскидывает на плечо тело мертвого официанта, как пустую сумку.

– Я вижу, вы решили взглянуть.

Дзен стоит в сторонке, глядит на меня и криво улыбается. Левая рука его лежит на узких плечах голой девочки лет не больше шести или семи. Глаза ребенка густо подведены, как у египетских жриц, безволосая половая щель зашита.

Дзен перестает улыбаться и головой показывает на одну из занавешенных ниш.

– Мои работодатели хотели бы с вами говорить, миледи.

– Ваши работодатели? А кто они такие?

Дзен приподнимает тяжелый бархат завеса и жестом приглашает меня войти.

– Их Безмятежнейшие Величества Барон Луксор и Леди Нюи.

Имена кажутся знакомыми, хотя не могу вспомнить откуда. В любом случае ясно, что это Нобли. За двадцать лет, что я искала Моргана, мне попался только один имеющий власть вампир – Панглосс, вампирический породитель Моргана. Атак почти все кровососы, с которыми я имела дело, были исключительно мелкой сошкой, часто даже вурдалаками с мозговой смертью. И тут меня ведут не к одному, а сразу к двум Ноблям. Я проверяю, что пружинный нож у меня наготове.

Внутри «аудиенц-зала» стоит антикварное полуторное кресло, на котором расположился вампир мужского пола, голый, если не считать кожаной набедренной повязки, пояса для чулок, самих черных шелковых чулок и мягких кожаных туфель. Стрижка чуть напоминает «Битлз» – черные волосы обрамляют лицо без бровей и ресниц. Кожа настолько бледна, что кажется прозрачной, как тонко отполированный опал. У ног вампира лежит человек, тоже мужского пола, в костюме из латекса, свернувшись, как преданная гончая. Я переключаюсь в спектр Притворщиков, чтобы оценить ауру лорда вампиров. Она действительно мощная, пульсирует и пузырится вокруг его головы кипящим сахаром.

– Вы барон Луксор?

Губы Нобля растягиваются подобием улыбки.

– А вы – Синяя Женщина?

– Я Соня Блу, если вы это имеете в виду.

Луксор медленно садится, не отводя от меня глаз. Несомненно, он меня тоже оценивает.

– Мы приказали Дзену за вами присмотреть. Старик говорил, что вы рано или поздно придете.

– Старик?

– Панглосс. – Луксор встает, чуть покачнувшись на четырехдюймовых каблуках. – Это он нам рассказал о вас – что вы оставили Моргану отметину, переварили его химеру...

– Вы все говорите «мы», но я вижу только вас одного. А где леди Нюи, о которой говорил Дзен?

Луксор улыбается и поворачивается ко мне лицом, блеснув клыками.

– О, она здесь! Она всегда здесь.

Вдруг его опалесцирующая кожа рябит и дергается, мышцы под ней танцуют. Талия лорда вампиров уходит внутрь, будто сдавленная невидимой рукой. Мышцы на груди колышутся и расцветают парой небольших, но вполне пригодных грудей. Набедренная повязка опадает, когда Луксор втягивает мошонку в себя. Кости на его лице хлюпают и скрипят, перестраиваясь в более мягкое и женственное лицо. Густая струя медных локонов льется с кожи головы на плечи. Должна признать, что на меня это произвело впечатление. Такое владение собственной формой – вещь непростая, даже для Нобля.

Леди Нюи хлопает в ладоши, и раб в латексном коконе вскакивает и бежит в тень. Он тут же возвращается с шелковым кимоно, украшенным бабочками. Леди Нюи, расставив руки, позволяет ему себя одеть.

– Зачем вы меня искали?

– Нам сказали, что вы – создание огромной силы. И достаточно... целеустремленное. И что вы желаете смерти Лорда Утренней Звезды.

– А вам что за дело до этого?

Леди Нюи достает шприц и вставляет его в катетер, торчащий из локтевого сгиба каучукового раба. Не прерывая разговора, она нацеживает четверть пинты крови и выливает ее в фужер для шампанского.

– Морган – наш враг уже много столетий. Представители наших родов дерутся между собой еще со времен Бурбонов. Несчетно погибло ренфилдов, защищавших нас от его нападений. Мы хотим, чтобы он умер раз и навсегда.

– И что?

Леди Нюи отвечает не сразу, а сначала принюхивается к нацеженной крови, потом отхлебывает. Одобрительно улыбается и жестом приглашает меня угощаться.

– Исключительный букет. Прошу вас, попробуйте. Из моих личных запасов, как видите.

Уже два дня прошло, как я последний раз пила, да и то кровь зверя, а не человека. У меня ладони начинают чесаться при взгляде на каучукового раба.

– Н-нет, спасибо.

Леди Нюи смотрит на меня изучающим взглядом, рассеянно вертя бокал в ладонях.

– Ах да... Панглосс говорил нам, что у вас странная привязанность к людям... Но вы же пробовали их кровь?

– Да.

– Отчего же вы тогда колеблетесь? Все люди, которых вы сегодня видели, пришли сюда по собственной свободной воле. Они умоляли нас их использовать. В мире полно тех, кто жаждет собственного уничтожения. Они тянутся к нам, как мотыльки к огню. И вы это знаете, дорогая.

– И даже дети?

– Это беглецы. Удрали от родителей и опекунов куда более бесчеловечных, чем мы. Они просили убежища, мы его предоставили.

– Я вам не верю.

Сосредоточив внимание на каучуковом рабе, я вижу нити цвета сырых жил, исходящие из его головы и ведущие к Нюи-Луксор. Резким рывком разума я обрываю связь между хозяином и рабом.

Каучуковый раб вскакивает и вопит. Он сдирает маску, и оказывается пожилым человеком с седыми волосами и внешностью процветающего банкира. Не переставая визжать, он вцепляется в катетер на сгибе руки, глаза его лезут из орбит, как мячики для пинг-понга.

– Как ты смеешь! – кричит леди Нюи, и на мертвенно-бледных щеках появляются неприличные малиновые пятна. Да, она действительноразозлилась, раз позволила такому количеству крови собраться в одной точке. – Как смеешь ты рвать мою цепь?

Тело каучукового раба щелкает как плеть, когда Нюи снова впихивает в него свою волю. Он падает на пол, шевеля губами и дергая конечностями. Вонючий, неприятно органический запах исходит от него – он наложил в штаны.

Нюи резко оборачивается ко мне, глаза горят красным, клыки обнажены. Она настолько потеряла над собой контроль, что ее внешность снова меняется и становится обличием Луксора. По дороге мелькает истинный образ вампира – ходячий труп цвета колесной мази, морщинистая кожа натянута на высохших мышцах, – и снова иллюзия восстанавливается.

– Я тебе сердце за это вырву, соплячка! – рычит Луксор-Нюи, протягивая ко мне пальцы с шестидюймовыми когтями.

– Это вряд ли, – отвечаю я, и лезвие ножа выскакивает из рукояти.

При виде серебра в глазах Луксора вспыхивает испуг, и он убирает руку, будто от гнезда шершней.

– Убери! Убери эту мерзость! – шипит он.

– В чем дело, ваша милость? Разве Панглосс вам не рассказал о моей любимой игрушке? Которой я и его, и Моргана пометила?

Луксор не отводит глаз от лезвия, следит за ним, как кобра за движениями флейты факира.

– Серебро, – лепечет он. – С-с-с-серебро.

Я начинаю отступать от Луксора и прочь из ниши, готовая всеми силами пробивать себе путь с боем, если надо будет.

– Итак, вы ненавидите Моргана и хотите, чтобы я убрала его у вас с дороги? Забавно: три года назад с таким предложением ко мне обратился Панглосс. Поскольку вы двое – или трое? – такие близкие друзья, я даже удивлена, что он вам не сказал. Все вы, Нобли, одинаковые – ручки боитесь запачкать! Знали бы вы, как мне плевать на ваши чувства к Моргану! Да, я его убью. Но сделаю я это для себя, а не для кровососа с переменным полом! И знаете что, Луксор? Когда я с ним покончу, я приду за вами. За вами обоими.

~~

Я знаю, что за мной следят. «Хвост» я почуяла задолго до того, как вышла из Вест-Виллидж. И, насколько я ощущаю его разум, это не человек. Наверняка кто-то из побочных отпрысков Луксора послан за мной присмотреть и выяснить, где я залягу покемарить. Что ж, ему придется узнать и то, что я не люблю слежки. Почувствовать это на собственной шкуре.