Нэнси Коллинз - Ночью в темных очках

• Название: Ночью в темных очках
• Автор: Нэнси Коллинз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011169-Х

Ночами на улицы города выходят ОНИ. Ночные охотники. Хищники, не знающие жалости. Вампиры... Кто из нас – следующая жертва? Ночами на улицы города выходит ОНА. Убийца убийц. Ночная охотница на ночных охотников. Проклятая, чья единственная цель и суть бытия – УБИВАТЬ. Убивать убивших ее. Мстить тем, кто отнял у нее жизнь и дал ей взамен – вечный голод, вечную жажду крови. Нет лучшей охотницы на вампиров, чем вампир. Кто из хищников – следующая жертва?..

---

Не укус вампира заражает жертву. Трансформацию запускает слюна – или, в некоторых случаях, сперма. Когда жертва погибает, в трупе происходят радикальные физические и генетические изменения, он подготавливается к приему нового хозяина. Когда трансмутация заканчивается, в хозяина вселяется мелкий демон, но это еще далеко не конец процесса.

Переход из духовной плоскости в материальный мир весьма травматичен. Новорожденный вампир входит в тело хозяина без личности и прошлого. Единственное, что у него есть – первобытные инстинкты. В качестве шаблона новый монстр использует то что, у него под рукой: мозг жертвы. Это бывает и хорошо, и плохо – в зависимости от того, давно ли жертва погибла.

Если хозяин умер только что – то есть два или три дня назад, то формирующийся вампир в основном напоминает обычного человека, обладающего воспоминаниями и разумом. Но если воскрешение запоздало надолго, то восстает насмешка над человеком, существо с почти погибшим мозгом. Эти выходцы с того света становятся идиотами расы вампиров. Люди их называют гулями или зомби. Их куда больше, чем обычных вампиров, но идиотизм быстро приводит их к неизбежному разрушению. Многие из них настолько лишены разума, что не прячутся днем и погибают окончательно, сожженные солнцем.

Истинные вампиры, обладающие властью – как вымышленный граф Дракула или его аналог в реальном мире, сэр Морган, – редки. Даже воскресшие в идеальных условиях вампиры рождаются с несовершенным мозгом. У них уходят десятилетия на освоение собственных возможностей. Почти все они погибают – кто от руки людей, кто от соперников-хищников, кто по собственному невежеству – намного раньше, чем наберут опыта и заявят себя Ноблями – то есть представителями правящего класса вампиров.

Нобли горды и надменны. Они не боятся, что их обнаружат, они выставляют свои способности напоказ, часто таким образом, чтобы привлечь к себе внимание. Они умеют управлять чужим разумом, их мощь и жизненная сила огромны, они практикуют некоторые виды астральной проекции и они практически бессмертны – по человеческим меркам.

Самая интересная разница между Ноблями и их желторотыми младшими братьями состоит в том, что Нобли питаются не только кровью. На самом деле они даже предпочитают пировать на людских эмоциях, и чем темнее эмоции, тем лучше. Нобли умеют искусно вызывать в людях самые черные аспекты их природы, культивировать их, создавая изысканные букеты. Жилярди утверждал, что Нобли скрытно участвовали в организации нацистских лагерей смерти и сталинских чисток.

Легко понять, почему коллеги относились к Жилярди как к паршивой овце. Если бы не мой опыт, я бы бросила эту книгу как бред сумасшедшего. Жилярди говорил, что ключ к открытию Реального Мира – это древний гримуар под названием «Aegrisomnia», или, в вольном переводе, «Сны горячечного ума».

Я спросила, нельзя ли мне увидеть этот фолиант тайной мудрости, все еще не уверенная, не псих ли этот Жилярди.

– Это чудеснейшая книга, «Aegrisomnia», – сказал он, отпирая стенд. – Я ее нашел, когда изучал фольклор по вампирам. Потрясающе интересно. Вскоре после того, как я ее первый раз прочел, я обнаружил, что умею... умею видеть. Это было десять лет назад. Тогда я был хозяином нашего маленького сборища. Когда прибыл герр доктор Панглосс... – Жилярди замолчал, потом поднял на меня глаза. – Мне сказали, что у меня случилось нечто вроде обморока. Я не многое помню. Но после этого доктор Панглосс не посещал наши собрания около десяти лет. Тогда я и начал работу над своей книгой.

«Aegrisomnia» – это был большой, довольно неуклюже переплетенный том с металлическими оковками и узорной застежкой. Книга была похожа на дневник средневекового подростка. Текст был на латыни, хотя некоторые пассажи, кажется, были написаны по-гречески. В него были включены алхимические таблицы, колдовские схемы и значки, которые Жилярди назвал формулами неевклидовой геометрии. Каждая страница была покрыта своим узором, который на первый взгляд напоминал детские спиральные рисунки. Приглядевшись, я рассмотрела слова, спрятанные среди эзотерических штрихов.

Хотя латынь у меня заржавела так, что можно было бы челюсть вывихнуть, одну строку я смогла прочесть: «Приветствую. Ты обрел то, что было потеряно».

В переводе «потаенного текста» мне пришлось положиться на Жилярди. Этот текст описывал привычки различных рас Притворщиков.

Здесь приводились описания матриархального устройства у варгров, особенности репродуктивного цикла инкубов и суккубов, вопросы диеты у огров. Жилярди был убежден, что «Aegrisomnia» – это Розеттский камень для изучения Реального Мира. В теории, после соприкосновения с ее мудростью у читателя открывается «внутреннее зрение», и он может проникнуть взглядом занавес и увидеть Реальный Мир. К сожалению, попытки Жилярди доказать существование Реального Мира были катастрофически неудачными. Почти все набранные на скорую руку посвященные ничего, кроме бессмысленных каракулей, не видели. Последний из них стал вопить и не переставал, пока ему не ввели транквилизаторы. После этого Жилярди держал драгоценный том забытой мудрости под замком.

Когда я признала его своим ментором, Жилярди описал схему нашего взаимодействия. Он предоставляет мне кров и документы, а я разрешаю ему наблюдать за моей эволюцией в Нобля.

Жилярди говорил, что я – флуктуация, выродок даже по меркам Притворщиков. Я – свидетельство вмешательства человека в цикл воспроизводства вампиров. Естественный ход вещей нарушила человеческая технология. Морган бросил меня умирать в канаве – и мне по всем правилам полагалось умереть, – но мне в жилы влили новую кровь, растворившую, хотя и не полностью нейтрализовавшую поразивший мое тело вирус. Демон оказался в живом хозяине, а не в куске мертвой плоти. То есть совершенно необычная ситуация. Поскольку я так и не умерла, и мой мозг был в отличном рабочем состоянии – или почти, – я развивалась в Нобля, «царя вампиров» с неслыханной быстротой. Жилярди был захвачен перспективой наблюдения за этим развитием. Я стану доказательством, что он – не выживший из ума старик.

И еще у него были на меня другие, не столь академические планы. Он всю жизнь провел, погруженный в романтику исследователя оккультных явлений. Ему грезилась роль профессора Ван Хельсинга, выслеживающего бич человечества и вгоняющего на заре кол ему в сердце. Но он был слишком слаб и стар для таких героических деяний. Только много позже я поняла, сколь безрассудно храбрым было его нападение на меня у фрау Зобель. Жилярди вошел ко мне в комнату, идя на верную смерть, но решительно настроенный сыграть роль бесстрашного охотника на вампиров. Сейчас ему предоставлялся шанс испытать опасность и приключения опосредованно, через свою ученицу.

Я ни за что не должна была ему это позволять. Это было отчаянно храбро и глупо – ни он, ни я понятия не имели, какие могут быть последствия. Но я тогда верила Жилярди как человеку мудрому, который знает, что делает, и если он хочет меня загипнотизировать, чтобы говорить с заключенным во мне демоном... и вообще, кто я такая, чтобы ему советовать?

Погрузить меня в транс он смог достаточно быстро. Чувство было такое, будто я соскальзываю в глотку огромного зверя. Меня окружала красная тьма; какая-то часть сознания впала в панику, когда я почувствовала, как от меня ускользает контроль над собственным телом. До меня дошло, что все это было большой ошибкой, но в этот момент я могла только свалиться. Кажется, я слышала, как что-то смеется. Сознание я обрела через тридцать секунд после этого.

Он настойчиво повторял, что я ни в чем не виновата. Что я абсолютно не отвечаю за то, что случилось. Может быть, он и прав, и это была не я. Но руки были мои. В пожилые годы кости так хрупки, так легко ломаются – а сломанные руки заживают совсем не так быстро, как когда-то. И мне жаль, очень, очень жаль. Где бы ты ни был, прости меня. Прости нас.

С этих пор Другая стала моей постоянной спутницей. Она присутствовала всегда. Сперва она была слишком слаба, чтобы о себе заявить, кроме как в моменты крайнего стресса, как было при убийстве Джо Лента. Много лет она была моей молчаливой, паразитической напарницей, питавшейся от эмоций, излучаемых моими клиентами. Теперь она стала моим нематериальным сиамским близнецом, мы срослись на уровне продолговатого мозга, и я уже не могла делать вид, что ее не существует. Я не могла предсказать ее поведение, хуже того – не могла надежно его контролировать.

* * *

Первый мой выход как охотницы за вампирами произошел во Франкфурте, поскольку Жилярди решил, что разумно будет не поднимать переполох вблизи своего дома.

Здесь располагалось гетто, пока нацисты его не уничтожили. Потом его бомбили союзники, да так, что остались одни подвалы. Дома после войны отстроили, но душа района так и не вернулась. Новые жилые дома быстро ветшали, превращая квартал в трущобу. Здесь столько было отчаяния, пропитавшего воздух, что такая полужизнь еще лет тридцать продержится. Вот это его, наверное, и привлекло.