Алексей Грушевский - Игра в Тарот

• Название: Игра в Тарот
• Автор: Алексей Грушевский
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Представляю Вам первую часть моего нового романа. Она называется — «Путь к Храму». Эти 25 глав составляют по сути отдельное и законченное произведение, по крайней мере, с главным действующим лицом — Рыжим Толиком в этой части окончательно покончено. В дальнейшем главным героем будет совершенно другой персонаж. Надеюсь, что когда я закончу, и представлю вторую часть, которая будет называться — «Игра в Тарот», роман будет логически и идейно завершённым.

---

Толик говорил и говорил. Он не мог остановиться. Хотя уже понимал, что он уже добился своего. Комиссия была просто раздавлена его аргументами. По тому, с каким восхищёнием члены комиссии смотрели на него, совсем как недавно на Пал Палыча, Толик понимал, что победил. Параду уродов — быть!

Глава 23. Особая зона в Якутии

Весёлая, навязчивая, крикливая музыка сотрясала пространство между клетками и ярко раскрашенными балаганами. Толпы туристов, визжа и охая от восторга, бродили по нешироким проходам между павильонами.

— Посетите пицу Горбача! Я предал великий Советский Союз ради этой пицы! Это пица стоит всего величия и всех богатств огромной красной империи! Пица Горби — лучшая пица на свете! — кричал урод в высоком белом колпаке и клетчатом фартуке на голое тело, вяло прыгающий на светящейся разноцветными огнями круглом ларьке с вывеской «Горби — пица, каждому сгодится!».

Перед торгующим пицей ларьком стояла стайка тинэйджеров и с весёлым смехом обстреливала Горбача из пневматических ружей.

— Давай, давай! Точней, точней! Пусть рекламу отрабатывает. Ишь, обленился, еле задом двигает! Кто в задницу Горбачу попадёт, тот получит чупа-чупс! — кричал ещё один урод, в чьём павильончике, и выдавали эти пневматические ружья и пульки к ним.

«Атракцион — Разоблачение Горбача. Зюга и Ко» — было написано на его ларьке. Пульки и плевательные трубки шли хорошо. Желающих стрельнуть в Горбача было много. Сеть таких ларьков была по всему курорту. В них сидели зюгавцы, и подначивали туристов стрелять из неопасных пневматических ружей и плевательных трубок в кривляющихся по близости артистов. Только в других местах, естественно, надпись на ларьках разоблачала кого-то другого.

Но и «Горби — пица» пользовалась популярностью. Пицу выдавал ещё один урод.

— Я бывший член полютбиро, бывший посол в Канаде. Не жалейте чаевые для председателя комиссии по реабилитации жертв сталинизма. Пожалейте старого и больного академика — толстый, лысый, мерзкий старик выдавал ломтики дымящийся пицы из ларька, на котором дрыгался Горбач. Этот плаксивый и нудный урод, славился тем, что никогда не давал сдачи, а когда её требовали, долго и нудно начинал ныть о преступленьях сталинизма, противно хлюпая и пуская слюну.

Да и как ей не пользоваться популярностью, если продукция была отменной! Она была пятнадцати сортов, по количеству советских республик. Самая большая пица была — Россия. Она содержала красную и чёрную икру, ломтики севрюги и осетра, сочные куски мяса и морепродуктов. Её очертания, как и очертания, пиц других сортов, имели явное сходство с географическими. Кроме того места, где располагались столицы, были отмечены большими красными помидорами, томатами поменьше были отмечены и другие крупные города.

Следующими по размерам, в точным соответствие с географией, следовали пица Казахстан и Украина. Пица Казахстан была диетической с кумысной пропиткой, и напоминала больше лепёшку, пица Украина была пышной, с овощами, полной хрустящих, запечённых корочек свиного сала и кусочков свиной ветчины.

Пицы названные кавказкими республиками были сырными. Прибалтийские шпротными. Пица Молдавия была полна овощей, но имела очень маленький размер, даже уже не пица, а просто большой пирожок.

«Горби-пица» стал настоящим брендом. Ей торговали по всему миру. Это было предмет гордости менеджеров особой зоны в Якутии. Примером успешного бизнеса, достигшего гигантский оборотов и покорившего все континенты. Но центром откуда она пошла в свой триумфальный поход, был этот скромный павильон где работали самые главные её бренды Горбач и его соратник урод академик.

Понятно, что посмотреть на эту легенду, и купить дымящуюся горячую снедь, прямо из рук этих ходячих символов стремился каждый посетитель парка аттракционов.

Иногда даже приходили целые классы, и учителя наглядно растолковывали, визжащим от восторга, ученикам историю распада СССР, и тут же показывали указкой на прыгающего, уворачивающегося от плевков, Горбача, а в качестве учебных пособий используя куски свежеиспечённой «горби — пицы».

Этот аттракцион был очевидной удачей. Но, не только им мог гордится Рыжий Толик и его менеджеры. Находки и изюминки, делающие этот парк, в непригодной для жизни Якутии, лучшей зоной развлечения во всём мире, сыпались как из рога изобилия, на каждом углу расцветая совершенно гениальными представлениями.

Приближение одного из этих, ставших классикой жанра, и лёгших в копилку высших достижений мирового циркового искусства, шоу, Толик почувствовал, когда его словно обдуло бегущей волной эмоционального напряжения, захлестнувшего возбуждённую публику.

Послышался пьяный рык. Всё внимание мгновенно переключилось на него. Танька и Наинка в ярких открытых сарафанах вели на цепях обильно обросшего шерстью ЕБНа (ему кололи специальные гормональные препараты, чтобы поддерживать этот сценический облик), за ними шёл, развязано играя на гармошке и поя похабные частушки, хахаль Таньки Валька.

ЕБН корчил страшные рожи, морщил заросший подшёрстком лоб, тряс путанными космами, выпучивал свои налитые кровью сумасшедшие и злобные зрачки, и дико выл:

— Трубы горят! Хочу, хочу! Хочу-у-у-у-у! Шта, не ува-ажа-а-аете перваго прези-и-идента, па-а-анима-а-ешь! Опохмела-а-а-а-а!

Он метался, рвался, ревел как раненая белуга. Ведущих его на цепях, Таньку и Наинку мотало, трясло, бросало из стороны в сторону. Казалось ещё чуть-чуть, и они не удержат эту бешеную тварь, и жуткий монстр, со всей своей животной силой, понесёт, волоча слабых баб за собой, вытаптывая и снося всё на своём пути.

Публика визжала от восторга, жалась к стенам павильонов, инстинктивно сторонясь от безумного мохнатого чудища. Наконец появился хитрый мужичёнка, с профессиональным прищуром, и заголосил:

— Я Коржак, если хотите, враз это зверьё угомоню. Хотите?

— Хотим! Хотим! — завизжала публика, предчувствуя начало одного из самых популярных представлений.

Коржак достал из широких шароваров огромную бутылку. Лихо зубами сковырнул пробку, и, крякнув для храбрости, отхлебнул.

— Класс! Водка «Коржаковка». Рекомендую! Пятый павильон розничная и оптовая торговля — доложил он и затянул — От рассвета да заката, хочет Борька водку пить. От рассвета до заката будем Борьку мы поить. От рассвета до заката будем горькую мы пить!

Опа-опа, Борька Ёлкин жопа, будем горькую мы пить!

И смело пошёл к притихшему, старательно принюхивающемуся и сладостно зачмокавшему чудовищу. Скоро бутылка оказалось в огромной пасте мохнатого ЕБНа. Борька быстро, одним залпом высосал её содержимое, и сразу повеселел. Тут же Коржак дал подобревшему ЕБНу две ложки, достал висевшую у него за спиной балалайку, тронул струны, и бодро заиграл что-то примитивно — ритмическое. Укрощённый Борька, сначала как бы нехотя, но, постепенно всё больше и больше расходясь, затанцевал, отбивая такт ложками, глупо лыбясь и громко гыгыкая. Коржак бойко пошёл вприсядку, наяривая на балалайке. Валька с гармошкой, старался не отстать от солистов. Наинка, натужено кряхтя, жалобно сопя, и еле двигая подагрическими конечностями, пошла отплясывать русскую, размахивая синим платочком. Публика радостно хлопала в такт. Слегка краснеющая Танька, тем временем, деловито собирала, задрав подол, под которым, естественно, ничего не было, обильные подаяния.

— Да, этот номер явно хит. Сколько идёт, а вот всё интерес вызывает! — отметил Толик, который был теперь главным менеджером развлекательно — пропагандистского курорта «Парад уродов», расположенного решением ЦК КПК в особой зоне Якутии.

Но задерживаться было некогда, и он деловито отправился дальше осматривать своё хозяйство.

Дальше была целая улица красных фонарей. Призывно светились многочисленные павильоны, предлагающие самые изысканные и экзотические удовольствия. «Грёзы самураев», «Бешенные лошади демократии», «Мельница порока», «Суфражистки — журналистки» и другие кабаре и салоны. Эти многочисленные заведения снискали мировую славу, оставив далеко в тени скучные и старомодные парижские и амстердамские аналоги. Был у этого квартала и свой фирменный знак и талисман. Прямо у входа в него в брызгах разноцветных фейверков на «пропеллере» сладострастно охала Муцуомовна, цветясь огромным веером разноцветных перьев на голове.

Туда Толик не пошёл. Там и так было всё на мази. Толик направился к жиросаду. Проведать своих друзей. Там внимание публики было приковано к двум особенно толстым экземплярам: Гавнодару и Новодворкиной. Их там так раскормили, что они уже напоминали двух невообразимо гигантских, бесформенных моллюсков, по причине своего аномального размера, не могущих найти раковину. Ничего человеческого в них уже не осталось. Все черты потонули в море жира.