Журнал «Если» - «Если», 2011 № 02

• Название: «Если», 2011 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга».
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

Питер УОТТС. ОСТРОВ

Предлагаем вниманию читателей короткую повесть, удостоенную премии «Хьюго» в прошлом году.

Бенджамин КРОУЭЛЛ. ПЕТОПИЯ

Неведому зверюшку подобрала на улице девочка и понятия не имела, что это заведет ее аж в Петопию.

Бренда КУПЕР. РОБОТОВ ДОМ

Герои знали, что нехорошо смотреть в чужие окна, но когда заглянули, оторваться уже не смогли.

Уильям ПРЕСТОН. КАК Я ПОМОГ ПОЙМАТЬ СТАРИКА

Этот Старик, как и его российский тезка, живее всех живых.

Стив Рэсник ТЕМ. ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА

Его так ждет старый офицер! Но полковнику никто не пишет…

Алистер РЕЙНОЛДС. ИСПРАВЛЕНИЕ

Ночь в музее обычно сулит самые неожиданные превращения.

Вандана СИНГХ. БЕСКОНЕЧНОСТИ

Мироздание с большим сомнением смотрит на человечество. Но коли есть и такие его представители, то, может быть, для нас еще не все потеряно?

Крис БЕКЕТТ. ПАВЛИНИЙ ПЛАЩ

Взаимоотношения оригинала и копии всегда непросты, особенно когда каждый мнит себя стратегом.

Андрей НАДЕЖДИН. СКАЗКА СТРАНСТВИЙ

…или Квест в волшебной стране.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. НИЗКОЕ АЛЬБЕДО

…или Любовь к национальным вампирам.

Аркадий ШУШПАНОВ. ОБМЕН РАЗУМОВ

…или Их поменяли телами.

Сергей КУДРЯВЦЕВ. ЛИДЕРЫ-2010

…или Победитель был известен заранее.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

…или Зачем таскать чужие бренды?

Сергей ШИКАРЕВ. ЗАКРОЙЩИКИ ВСЕЛЕННЫХ

Что нам стоит мир построить! Да и целую Вселенную — легко!

Дмитрий ВОЛОДИХИН. РОМАН-КОММЕНТАРИЙ

Питерский фантаст написал публицистический роман о спасении России.

Мария ГАЛИНА. МИР СПАСУТ ПОДРОСТКИ?

…а фантаст из Москвы выдал подростковую книгу о том же.

РЕЦЕНЗИИ

Наконец-то в списке фантастических произведений появился настоящий пиратский роман!

КУРСОР

Новые подробности в деле чудовища Франкенштейна.

«АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

Жюри конкурса делится плодами своей «страды».

Алексей МОЛОКИН. ВКУС ЧЕЧЕВИЧНОЙ ПОХЛЁБКИ

«Назад — в космос!» — призывает нас писатель и ученый.

ПЕРСОНАЛИИ

Для того чтобы оказаться в этой рубрике, мало просто уметь писать. Нужно уметь писать хорошо.

---

«Его нет дома, — промолвил Павлиний Плащ, сотня глаз которого умела видеть сквозь самые разные препятствия. — Он внизу, у края воды».

* * *

Таувус подошел к калитке. Было настолько тихо, что он мог слышать, как пчелы снуют взад и вперед над цветками дикого чабреца, как плещет утка, поднявшаяся на крыло над озером, как стучит под ветром деревянный колокол на миндальном деревце.

Он поднял руку к задвижке, а потом опустил ее… «Что со мной происходит? Откуда эта нерешительность?»

Бряк-бряк — донесся до него деревянный стук.

«Действовать всегда лучше, — шепнул Плащ, обращаясь к его коже, — и ты просил меня напомнить тебе об этом».

Таувус кивнул. Верно, всегда было лучше действовать, чем тратить время на муки. Действием построил он цивилизацию, призвал к бытию великие города, подхлестывал темп технологических перемен, превративших сонные сельские аркадии миров Эсперины в межпланетные империи. Действием превзошел он шестерых своих братьев и сестер, даже когда они все вместе выступили против него. Ибо качества, которыми Фаббро наделил каждого из них — милосердие, воображение, сомнение, непоследовательность, независимость, смирение, — не могли противостоять железной воле Таувуса.

Да, он стал причиной многих бед и горестей, но в конце концов тому, кто хочет добиться результата, неизбежно приходится разрушать. И в редкие моменты сомнения Таувус просто напоминал себе о том, что нельзя сделать и единого шага, не рискуя при этом раздавить ничтожную, бесполезную букашку. Да что там… Нельзя даже вздохнуть, не рискуя втянуть в себя с воздухом якобы невинный микроорганизм.

«Город N отказывается признать нашу власть», — сообщали ему генералы.

«Тогда сотрите этот город с лица земли, ведь мы заранее предупреждали его жителей», — отвечал он без малейших сомнений. И сотня глазков принималась вглядываться туда и сюда, подобно отряду разведчиков, высланному впереди батальонов его собственных мыслей, выискивая новые возможности в открывшейся, но созданной им самим ситуации, просчитывая очередной ход и все последующие за ним.

Случалось, что даже генералы застывали перед Таувусом с открытыми ртами, ошеломленные его жестокостью. Однако они не задавали вопросов. Они понимали, что именно сила воли сделала его великим, превратила в неизмеримо большее, нежели они сами.

«А вот сейчас, — с горечью напомнил он себе, — я не могу заставить себя открыть садовую калитку».

«Ну же!» — поторопил Плащ, прикасаясь к его коже с явной насмешкой.

Таувус улыбнулся. Действовать подобает по собственной воле, а не повинуясь указаниям своей одежды, но тем не менее он поднес руку к задвижке, открыл ее и шагнул вперед. И тут же глазки на Плаще блеснули готовностью.

За калиткой тропа разделялась натрое: направо — к дому, за которым поднимались вершины западного гребня долины; прямо — к небольшому саду и огороду; налево — к маленькому озерцу, из которого вытекал ручей, приведший его сюда. На противоположной стороне долины высились горы, окаймлявшие ее с восточной стороны. На склонах их паслись редкие овцы.

Бряк-бряк — доносился голос колокола, и пчела прожужжала возле его уха, словно крохотная гоночная машина на трассе.

Таувус посмотрел вниз, на берег озера.

— Так вот где ты, — пробормотал он, заметив у края воды давно уже обнаруженную павлиньими глазками небольшую фигурку, сидевшую на бревне посреди небольшого пляжа и разглядывавшую в бинокль уток и прочих птиц на водной глади. — И ты знаешь, что я здесь, — добавил Таувус с ноткой гнева. — Тебе прекрасно известно, что я здесь.

«Конечно, известно, — подтвердил Плащ. — Судя по напряженности плеч».

— Он просто хочет, чтобы я заговорил первым, — проговорил Таувус.

Оказавшись всего в нескольких метрах от сидевшего на бревне человека, он вместо слов наклонился, подобрал камень и запустил его в воду прямо над головой сидящего.

По озеру пробежала рябь. В зарослях тростника в конце небольшого пляжа негромко крякнула утка, предупреждая товарок. Сидевший на бревне человек повернулся.

— Таувус, — воскликнул он, откладывая полевой бинокль и поднимаясь на ноги с широкой приветственной улыбкой. — Таувус, мой дорогой друг. Сколько лет, сколько зим!

Схожесть обоих мгновенно отметил бы любой сторонний наблюдатель. Одна и та же легкая балетная осанка, те же самые высокие скулы и орлиный нос, такая же густая грива седых волос. Однако человек, находившийся у воды, был одет просто — в белую рубашку и белые брюки, в то время как на Таувусе оставался великолепный Плащ с его текучими узорами и беспокойными глазками. И Таувус застыл на месте, в то время как собеседник вытянул вперед руки, словно ожидая, что друг упадет в его объятия.

Таувус не сдвинулся с места и не нагнулся.

— Ты говорил, что являешься самим Фаббро, — проговорил он. — Так, во всяком случае, я слышал.

Собеседник кивнул.

— Ну да. Конечно, в известном смысле я являюсь копией Фаббро, как и ты, поскольку эта оболочка представляет собой лишь аналог того тела, в котором Фаббро был рожден. Однако оригинальный Фаббро перестал существовать, когда я обрел бытие, поэтому история моей жизни никогда и не отклонялась от его истории, в отличие от твоей судьбы, и события ее развивались в том же линейном порядке, в единой последовательности. Поэтому ты прав: я Фаббро. Во мне находится все то, что осталось от Фаббро, и я наконец вступил в собственное создание. Это показалось мне справедливым — теперь, когда и Эсперина, и я приближаемся к своему концу.

Таувус на мгновение задумался. Он хотел спросить о мире, находящемся вне Эсперины, о просторной и древней Вселенной, где Фаббро родился и вырос. Ибо, кроме детства Фаббро, Таувус не мог припомнить никакого другого детства, не знал он и другой юности, кроме юности Фаббро. Он испытывал естественное любопытство, желание узнать, как там идут дела, услышать известия о людях из прошлого Фаббро: друзьях, коллегах, любовниках и любовницах, детях (действительных биологических детях, порожденных телом Фаббро, а не его умом).

«А не отвлекают ли тебя попусту эти воспоминания? — спросил Плащ через кожу. — Вся эта ерунда — его забота, а не твоя».

Таувус кивнул.

«Да, — безмолвно согласился он, — и расспрашивать, значит, только воду мутить. Это лишь затруднит наши споры о мирах и владении ими.

Он посмотрел Фаббро в лицо:

— Зачем ты явился в Эсперину? Мы отказались от твоего мира, и ты, в свой черед, отдал этот мир в наши руки. Ты не имеешь права вторгаться сюда, вмешиваться, подрывать мой авторитет, авторитет Пятерых.

Их стало Пятеро, а не Шестеро, после того как Кассандру уничтожили во время Хромовых войн. Фаббро улыбнулся:

— А не сами ли вы подорвали его? Постоянными войнами, неурожаями и эпидемиями…

— Это уже наше дело.

— Возможно, — проговорил Фаббро. — Но должен сказать в собственное оправдание: с тех пор как я появился в этом мире, старался не путаться под ногами.

— Но ты дал знать, что находишься здесь. Этого было довольно. Фаббро покачал головой, взвешивая слова.

— Довольно? Ты действительно так считаешь? Если мое появление в Эсперине действительно имело последствия, значит, здесь должен существовать оставленный мною след, так сказать, проделанная мною дыра… В любом другом случае я остаюсь всего лишь поселившимся в горах безвредным старикашкой.

Он снова опустился на бревно.

— Садись рядом, Таувус. — Он похлопал по дереву. — Это мое любимое место… парадное место, моя зрительская трибуна. Здесь всегда что-нибудь происходит. День. Ночь. Вечер. Утро. Солнце. Дождь. Здесь всегда можно увидеть что-то новенькое.

— Для того, кому хватает овец и уток, — усмехнулся Таувус, не думая садиться.

Фаббро внимательно взглянул на него. И по прошествии нескольких секунд улыбнулся.

— Ну и Плащ ты себе завел, — заметил он.

Многие из павлиньих глазков повернулись к нему с вопросом. Другие принялись оглядываться по сторонам с новой энергией, явно подозревая какой-нибудь подвох.

— Я слышал, — продолжил Фаббро, — что он способен защищать тебя, делать невидимым, менять твой облик и даже позволяет тебе перепрыгивать с планеты на планету. Мне рассказывали, что этот Плащ может предупреждать тебя об опасности, привлекать твое внимание к тем предметам, с которыми следует познакомиться поближе. Он готов дать тебе совет — и возможно, делает это в данный момент.

«Он пытается рассердить тебя, — безмолвно шепнул Плащ. — Ты просил предупреждать о таких случаях».

— Не смотри на меня свысока, Фаббро, — проговорил Таувус. — Я действительно твоя копия, но не ребенок. И тебе известно, что для того, чтобы создать Плащ, мне пришлось в точности понять алгоритм, на котором основана Эсперина, так что теперь, как ты понимаешь, ее закон известен мне не хуже, чем тебе.