Фумико Энти - ЦИТАДЕЛЬ

• Название: ЦИТАДЕЛЬ
• Автор: Фумико Энти
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89332-144-9

Роман «Цитадель» ошеломляет своей профессиональной исторической точностью, почти жестокой эротикой, страстным феминизмом, классической изысканностью слога и совершенно не японской откровенностью. Его автор — классик XX в. Фумико Энти (1905–1986) с фотографической точностью воссоздаст Японию начала переломной, богатой страстями эпохи Мэйдзи. История семьи влиятельного чиновника, упрямо живущего по старому феодальному укладу, несмотря на происходящие в стране революционные преобразования, воспринимается не как банальный любовный роман, а как поразительной яркости и драматизма глубокое психологическое исследование. Повествование похоже па водоворот, бурлящий подзеркальной гладью воды. Неистовые, почти безумные нотки звучат словно под сурдинку, порок исполнен очарования, а очарование способно вызвать омерзение. Галерея красавиц, словно сошедших со средневековых гравюр, поражает воображение. Но главное достоинство романа — это запредельная честность, с которой Фумико Энти открывает читателю самые потаённые уголки женской души…

---

— Не только поговорить…

Мия попыталась изобразить улыбку на впалых щеках. На мгновение в ней проснулись инстинкты красивой самки, осветив огнём восковые щёки, — и тотчас угасли. Юкимото показалось, что перед его взглядом промелькнула и исчезла хрупкая бабочка-подёнка.

Мия страдальчески сдвинула брови, видимо её мучила боль в горле.

— Вы меня совсем забыли, не приходите…

— Мы всё равно не можем оставаться наедине! — с нарочитой жестокостью отрубил Юкитомо. — И потом врач заверил, что недели через две-три тебя выпишут из больницы. Давай, выбирайся поскорей из этой мрачной дыры… Съездим с тобой в Хаконэ, на горячие источники!

— Это было бы замечательно… Но… Мне так страшно. Отец, что вы будете делать, если я умру? Вы будете обо мне горевать?

— Не говори глупостей, женщина! Я умру раньше тебя.

— Нет. Это неправда… — очень серьёзно сказал Мия хриплым голосом.

Юкитомо привык видеть Мию то оживлённо-весёлой, то капризно дующей губки, и теперь лицо с классическими чертами и неподвижными глазами пугало его. Он поймал себя на мысли, что именно нежелание видеть эту застывшую маску удерживало его от визитов в больницу.

— Знаешь, папочка, я очень волнуюсь за Ёсихико. За других детей я почему-то спокойна — с Кадзуя, Рурико и Томоя ничего не случится. Но вот Ёсихико… Даже сама не пойму, что такое…

— Вот уж о ком тебе нечего волноваться! Он ещё маленький, но голова у него работает отлично. И характер твёрдый! Если хочешь, я внесу для него дополнение в завещание, отдельно от всех остальных. — Юкитомо нагнулся над утопающей в подушках Мией и прошептал ей на ухо: — Не волнуйся! Ведь это наш сын…

Видимо Мия расслышала его слова, потому что вдруг сжалась и тихонько застонала. Её лицо исказилось — от боли, а может от скорби. Она и сама не была уверена, чей это сын — Юкитомо или Митимасы. Но для того, чтобы крепче привязать к себе Юкимото и разлучить его с Сугой, она все эти годы отчаянно доказывала ему, что Ёсихико — их общее дитя. Мия по-прежнему не догадывалась, что умирает. Но в её умирающем теле, из которого вдруг ушли все плотские страсти, стала просыпаться душа. И старая ложь терзала её, как впившаяся в тело колючка. Мие очень хотелось признаться Юкитомо во всём, однако сейчас, когда они остались наедине, она поняла, что не в силах сделать такое признание. Её лицо исказилось от муки отчаяния. Придётся унести свою тайну в могилу…

Спустя пять дней, в сумерках, Мия испустила дух в больнице. Тело её перевезли в главный дом в Готэнъяме. Пышные ночные бдения продолжались две ночи, за ними последовали не менее торжественные похороны в храме Адзабу.

— Не супруга скончалась и не наследник! Слишком помпезно для невестки. Похоже, Сиракава-сан репетирует свои собственные похороны, — судачили знакомые.

Митимаса не выказал ни малейшего сожаления по поводу утраты супруги, которая родила ему семерых детей, и продолжал развлекаться, посещая театры, кино и другие увеселительные заведения.

— Мия была слишком дерзкая на язык! На сей раз возьму жену, которая будет покорна мне и слушаться меня будет беспрекословно, — заявлял он всякий раз, когда заходил разговор о женитьбе.

Даже при наличии в доме нянек и служанок, одинокий мужчина не в состоянии справиться с воспитанием стольких детей. Не прошло и полугода со дня смерти Мии, как Томо пришлось взяться за поиски третьей жены для Митимасы. Однажды, ещё перед его первым браком, Томо пошла к гадателю, узнать судьбу сына. Гадатель сказал, что судьба сулит Митимасе «трудности с женщинами». Томо тогда лишь горько улыбнулась. Да разве Митимаса способен на подобные подвиги, подумала она про себя. Однако теперь, когда он схоронил двух жён, Томо вынуждена была признать, что предсказатель не ошибся. Это и в самом деле «трудности с женщинами» — только особого рода.

Смерть Мии явилась для Томо большим облегчением, поскольку на этом оборвалась греховная связь свёкра с невесткой, доставившая ей столько мук и волнений. Томо твёрдо решила, что третья жена непременно будет добропорядочной и серьёзной, не похожей на нахальную и распутную Мию.

Каким бы никудышным женихом ни был Митимаса, нашлось множество посредников, желающих устроить его брак с претендентками, которых прельщало богатство семьи Сиракава. Из множества кандидатур Томо выбрала женщину средних лет. Эта старая дева преподавала в школе для девочек домоводство. Её звали Томоэ, она была коренаста и широкоплеча, с низким лбом. Но хотя бы кожа у неё была светлая. Митимасе не понравилось воинственное имя «Томоэ», фигурировавшее в героических хрониках, и, как только невеста вошла в дом, он сменил его на более нежное — «Фудзиэ». Фудзиэ была строга с детьми и почтительна с господином.

Когда она нанесла после свадьбы свой первый визит в усадьбу, Юкитомо принял невестку со всей возможной приветливостью и обходительностью, однако не только Томо, но и Суге с первого взгляда стало ясно, что Фудзиэ никогда не заменит Мию.

— Нынешняя супруга молодого господина такая решительная, основательная женщина, с твёрдыми принципами! — заметила Суга, сидя напротив Томо у длинной жаровни. При этом на её лице проскользнула кривая двусмысленная усмешка.

— Похоже на то, — невозмутимо ответила Томо, раскуривая свою длинную трубку. Она знала, что если даст волю языку, всё моментально дойдёт до ушей хозяина, а потом вернётся назад в таком искажённом виде, который ей и в кошмарном сне не приснится.

— Если она преподаёт домоводство, то должна хорошо уметь экономить… А это как раз то, что им сейчас будет нужно… Наступает нелёгкая жизнь… — добавила Суга, выбивая такую же длинную трубку о край жаровни. В своей обычной манере изъясняться туманными фразами и обиняками Суга намекала на то, что прежде Юкитомо выделял на нужды Мии огромные суммы денег. Митимаса и не подозревал, что непомерные траты на роскошь покрывались деньгами, которые Юкитомо давал в обмен на прелести его супруги. Теперь, когда на смену Мие пришла Фудзиэ, источник явно иссякнет.

Юкитомо решил, что в усадьбе помимо Ёсихико отныне будет жить ещё и Рурико.

Возможно, Рурико, день ото дня становившаяся всё красивей и грациозней, напоминала ему покойную Мию, и он утешался, глядя на девушку. Дед баловал её сверх всякой меры, но Рурико не проявляла даже намёка на фамильярность и словно не замечала своей поразительной красоты.

— Рурико-сан такая наивная. Ну совсем ещё дитя! — говорила Суга, намекая на то, что Рурико не похожа на свою мать.

Так что на этот счёт у Томо не возникало ни малейшего опасения, однако она не забывала Такао… Какое счастье, думала Томо, что Рурико не унаследовала от матери её кокетство и страсть покорять сердца мужчин!

Между тем Такао успешно сдал вступительные экзамены в Токийский Императорский университет, и записался на отделение истории. Он вернулся в усадьбу и поселился в своей комнате на втором этаже. Теперь он ездил в университет из дома каждый день.

Рурико закончила среднюю женскую школу и брала уроки по чайной церемонии, икэбана и фортепиано. Иногда она сталкивалась с Такао по дороге в город или домой.

Однажды, сойдя с трамвая, Такао увидел Рурико, сходившую из передней двери того же вагона. Рурико была в кимоно с узором из раскиданных стрел и двойном оби из шёлка разных сортов. В руках она держала цветы, завёрнутые в плотную, пропитанную лаком бумагу. Однако Такао не окликнул её, а молча пошёл следом в некотором отдалении, Когда Рурико свернула на дорогу, ведущую вдоль холма к дому, её окликнул работник Томосити, одетый в форменную куртку с именем «Сиракава» на воротничке.

— Барышня Сиракава, поди, и не знает, что молодой господин идёт за ней следом?

— Что? — растерялась Рурико. Оглянувшись, она увидела Такао. Он щурился, словно свет слепил ему глаза.

— Ай-ай, как дурно, молодой господин, — захихикал Томосити. — Хорошо, что это ваша сестра, другая бы рассердилась! Как это можно — красться за красивой девушкой?

Похоже, Томосити крепко выпил в усадьбе: маленькие глазки на его лице с мелкими чертами подозрительно покраснели. Похоже, он ожидал, что молодому хозяину понравится шутка. Однако Такао угрюмо прошёл мимо, ничего не ответив, и Томосити обескуражено ретировался.

— Противный он… правда? — пробормотала Рурико с брезгливым выражением на лице. — Дедушка от него в восторге, а я его просто терпеть не могу. Знаешь, он вечно пристаёт на кухне к служанкам.

И в этом Рурико отличалась от своей матери, которая всегда была на дружеской ноге с приказчиками и обслугой.

Такао ничего не ответил и зашагал вверх по холму рядом с Рурико.

Глава 2 ПОЛОГИЙ СКЛОН

На вершине холма Кагурадзака две гейши-ученицы, одетые в кимоно с длинными рукавами, играли в волан. За ними присматривала гейша постарше, стоявшая рядом. На ней было вечернее многоцветное кимоно, хотя вечер ещё не наступил. Она изящным жестом приподнимала полы верхнего кимоно, нарочито выставляя напоказ изысканный рисунок нижнего одеяния. Для гейши из небогатого квартала и кимоно и оби были на удивление отменного качества, а большая ракетка с изображением актёра Кабуки — Китиэмона в его лучшей роли, стоила, должно быть, по меньшей мере, иен двадцать на ежегодной ярмарке в Ягэнбори.