Бенджамин Рошфор - Фанфан и Дюбарри

• Название: Фанфан и Дюбарри
• Автор: Бенджамин Рошфор
• Жанр: Исторические приключения

Историю своего героя Бенжамин Рошфор прослеживает сквозь годы детства, которое Фанфан провел подкидышем в парижском предместье Сен-Дени в компании таких же беспризорников и шалопаев, где он впервые влюбился и познал таинства любви и откуда отправился в "большой мир" — в странствия по всей Франции, где пережил свои безумные приключения, пока не был мстительной любовницей буквально продан в армию.

---

Через минуту, запалив от кресала свечку, уже стучала в дверь. Теперь ей было ясно: Жанна стонала, икала и жаловалась.

— Жанна! Что с тобой?

— Иди к ней! — велел следовавший за ней Рансон.

Анна открыла дверь. В комнате Жанны тоже горела свеча, чье пламя вздрагивало при каждом порыве ветра. Согнувшись над умывальником, Жанна прижимала руку ко лбу, другой придерживала свои роскошные волосы. Ее рвало. К матери повернулось лицо, орошенное потом, с глазами, полными слез.

— Жанна, девочка моя!

— Мне стало плохо ещё в экипаже, на обратном пути, — прохрипела Жанна. — О, я больна!

— Ты не отравилась? Не перепила вина?

Жанна кивнула, соглашаясь — и её тут же вырвало, потом смогла договорить, что потом танцевала с монсеньором. В действительности — то они играли: носились по всем комнатам, борясь, пытаясь уложить друг друга то на, то под себя, переворачивая при этом мебель.

— Сходи вниз за водой, — бросила Анна мужу. И, оставшись наедине с Жанной, спросила прямо:

— Ты, часом, не беременна?

— Но, мамочка… ты плохо думаешь о монсеньоре!..

Ей ещё хватило сил коротко хохотнуть, но Анне было не до шуток и она произнесла банальную речь о том, что это, конечно, невозможно, немыслимо и совершенно исключено, но в то же время вполне возможно, вероятно и явно вытекает из ситуации. Но эта нервная и сбивчивая речь была прервана сообщением Жанны, что неделю назад у неё были месячные.

— Ах так! — протянула Анна, которую это успокоило и вместе с тем разочаровало. Рансон, вернувшийся с водой и стаканом, был удивлен её рассеянным взглядом.

— Ну что, — спросил он, — ей уже лучше?

— Во всяком случае, она не так больна, как кажется, — заявила Анна, сердито сунув дочери стакан воды.

— Я завтра буду в порядке, чтобы идти к мадам де Делай, — простонала Жанна, ложась. — Должен прийти мсье Мармонтель и я буду читать одно из его стихотворений!

— И я уверена, произведешь большое впечатление, — согласилась мать. Она не знала, как окажется права, когда на следующий день в четыре часа посреди изысканного салона мадам де Делай Жанна, облаченная в чисто белое платье, выглядящее столь же девственно, как одеяние Эсфири, и окруженная кружком любителей поэзии, среди которых был сам мсье Мармонтель и три академика, чьи имена история нам не сохранила, испытала сильнейший приступ тошноты, испачкала при этом паркет и упала в обморок.

***

В шесть часов уже стемнело, когда небольшой экипаж, в котором Жанна как обычно ездила к мадам Делай, вернулся в монастырь Женевьевцев. Монсеньор, разбиравший свои медали, заранее трепеща от наслаждения, подошел к окну. Кучер, соскочив с козел, как раз открывал дверь экипажа. И герцог с удивлением обнаружил, что из него вылезает кто-то незнакомый, хотя, судя по формам, и женщина! За ней уже появилась и Жанна. Что происходит? Кто эта женщина и почему она поддерживает Жанну?

Стремительно промчавшись кабинетом, герцог распахнул дверь. На лестнице уже были слышны шаги. Возглавлявший шествие кучер светил фонарем бледной и осунувшейся Жанне, обеими руками державшейся за живот, и ту подталкивала наверх мадам де Делай!

— Бог мой! — вскричал монсеньор, кидаясь к ним. — Что случилось? Несчастье? Обморок? Ах, девочка моя! — Он взял её на руки и отнес в кабинет, где усадил в кресло. — Дитя мое, как ты бледна! Что же произошло, мадам? — Спросил он, обернувшись к чопорно державшейся вдове.

— Я полагаю, ей лучше лечь в постель, монсеньор, — ответила мадам де Делай. — Здесь есть, где лечь? Ей стало плохо.

— О! О-ля-ля! — стонала Жанна. — Ох, я хочу к маме!

— Пошлем за ней, — заявил герцог, — а пока уложим тебя здесь!

Снова взяв её на руки, пнул ногой двери спальни и положил стонущую девушку на постель. При этом надменно пояснил мадам де Делай:

— Это моя постель, мадам, но раз здесь вы, в этом нет ничего неприличного!

— Постель как постель, монсеньор герцог, — заметила дама с ещё более кислой миной, чем та, с которой вошла. Оставшись на пороге, но глазами так и обшарила всю комнату, которая, по счастью, оказалась в порядке — и никакого шампанского на виду!

— Скажите, что случилось? — спросил герцог, прикрыв дверь спальни, где Жанна продолжала призывать мать.

— Монсеньор, её вырвало, потом покачнулась и упала в обморок! Я не могла позволить ей возвращаться одной. Вы, конечно, простите мне, что я привезла её сюда!

— Я глубоко признателен вам, мадам, и благодарю от имени её родных…

— Так они живы?

— Ну что вы, мадам! Я имел ввиду её бабушку, это её она зовет мамочкой.

— Тогда придется сообщить бабушке, что её ангелочек в положении, монсеньор!

— Что вы говорите!

— Да, монсеньор, я сказала именно то, что хотела сказать.

— Всемогущий Боже! — герцог приложил руку ко лбу. Он словно вдруг отупел, побагровел и очень хорошо понимал, с каким выражением смотрит на него сейчас мадам.

— Не сомневаюсь, вы этого не знали, — заявила эта хмурая особа. — Она сама не знала!

— Нет, вы должны мне объяснить! — воскликнул герцог, совершенно сбитый с толку.

— Когда она пришла в себя, я сообщила ей свое мнение, так вот она заявила, что у неё никогда не прекращались… ну, меня понимаете!

— Но это правда! — воскликнул герцог с невероятным безрассудством, которое только показывало, насколько он потрясен. И торопливо поправился:

— Я только хотел сказать, что хорошо все понимаю. Но как же, черт возьми, этот ангелочек может быть беременной?

— Бывает, монсеньор! Хоть редко, но бывает! Естественные процессы продолжаются как ни в чем не бывало, но можете не сомневаться: ваш ангелочек просто беременна! Нам это подтвердил врач, бывший сегодня среди моих гостей. Он осмотрел её и вынес то самое неопровержимое заключение, которое я вам уже сообщила!

— Хороший врач?

— Лучший в Париже!

И мадам де Делай назвала имя одного из тех трех академиков, о которых история умалчивает, но которое она, естественно, знала. Он же несколько лет назад лечил и Монсеньора от неожиданного пинка венериной ножки!

— Мое почтение, монсеньор! — мадам де Делай направилась к дверям тяжелым шагом, похожим, как заметил Монсеньор, на поступь гвардейца.

— Мое почтение, мадам! — ответил он, едва ли не бегом догнав её, чтобы проводить. На лестнице ждал кучер с фонарем.

— Отвези мадам баронессу домой! — приказал герцог.

— Баронессу? — мадам де Делай сверкнула на него взглядом снизу вверх, поскольку уже спустилась на несколько ступенек. — Но я не баронесса!

— Но когда-то это с вами должно же было случиться! — с очаровательной улыбкой заявил монсеньор и извиняющимся тоном добавил:

— Простите мне, мадам, что привел под ваш кров овечку, которая совсем не была белой!

— Ах, мсье, — ответила дама, которая в растерянности могла сказать что угодно, и сказала вот что:

— Дева Мария несмотря ни на что так и осталась Девой!

Баронесса! Теперь мадам де Делай не знала, то ли навсегда перестать уважать этого старого развратника, то ли испытать к нему вечную признательность.

***

— Ах, если бы ты хоть не назвала здешний адрес этой инквизиторше! выговаривал герцог Жанне, которая сидя в постели, приходила в себя с бутылкой шампанского в руке. — Хорошо же я теперь выгляжу!

— А что если бы я назвала свой? — возразила Жанна. — Чтобы она отвезла домой мадемуазель Ланж и обнаружила там семейство Рансонов, увидев живьем всех мертвецов, которыми вы меня наградили?

"— Боюсь, и в самом деле, — подумал про себя герцог, придется, дабы сохранить репутацию, просить короля сделать её баронессой!"

Потом повисла долгая пауза. Жанна задумчиво допила свою бутылку шампанского. Герцог, не менее задумчиво, свою. Потом взглянули друг на друга.

— Уже три месяца, — сказала Жанна, и выглядела так, как чувствовала себя в эти минуты: спокойно, юно, мирно, удивленно вслушиваясь, как в ней пульсирует чужая жизнь. И монсеньор испытывал нечто подобное, раз на лице его появилась задорная и нежная улыбка.

— Еще один, которого придется татуировать! — воскликнул он.

***

Последующие месяцы Жанна неизбежно чувствовала себя весьма неспокойно. Если после известия о беременности месячные все же исчезли, вид её тела долго не менялся. И в ноябре, на пятом месяце, выглядела почти также, как и раньше, хотя и с помощью платьев с кринолином. Герцог, хотя и помнивший одну из своих племянниц, которая была беременна не меньше шести месяцев, пока это стало заметно, порою все же в шутку спрашивал, будет ли кого татуировать. Жанна боялась, что ребенок будет крохотным, и мать наконец сводила её к знаменитой акушерке, обитавшей неподалеку от Бастилии. Старуха осмотрела Жанну, подтвердила срок беременности и сказала, что бояться нечего — с такими случаями она уже встречалась. И даже рассказала об одной девице в их квартале, которая родила совсем одна в своей комнате, причем родители так ничего и не заметили!