Валентин Бережков - Как я стал переводчиком Сталина

• Название: Как я стал переводчиком Сталина
• Автор: Валентин Бережков
• Издательство: ДЭМ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992
• ISBN: 5-85207-044-0

Автор книги — известный журналист-международник, лауреат премии имени Воровского, присутствовал в качестве переводчика советских руководителей на многих международных встречах и переговорах военных лет. Воссоздает атмосферу непосредственно перед войной и в ходе нее, прослеживает связь событий прошлого с сегодняшним днем, делится личными впечатлениями о встречах с советскими и иностранными деятелями, такими как Сталин, Молотов, Черчилль, Рузвельт и др.

---

Погода не улучшалась, но поступили сведения, что в районе Курска облачность рассеялась. Я, конечно, не мог сказать Лакееву, почему мне так важно вернуться в Москву не позже определенной даты, когда наша делегация выедет в Тегеран. Но он почувствовал, что дело действительно срочное. Дал, на свой страх и риск, истребитель, который и доставил меня на военный аэродром под Курском. Оттуда на следующий день я смог вылететь в Москву.

Как я ни спешил, все равно опоздал. Молотов со Сталиным и Ворошиловым два дня назад выехали поездом в Баку, откуда должны были лететь в Тегеран. Одновременно я узнал, что мой дипломатический паспорт ждет меня и что в эту же ночь из Внуково в столицу Азербайджана отправляется транспортный самолет, где мне зарезервировано место. Так ничего никому не сказав, прибыл я через сутки в иранскую столицу. Я решил, что, выполнив свою последнюю переводческую миссию, сообщу все Молотову по окончании Тегеранской конференции, чтобы не вносить сумятицы в работу. Я не сомневался, что сразу же буду отстранен от дел.

Все дни конференции был так занят, находясь на пленарных заседаниях и двусторонних встречах между Сталиным и Рузвельтом, переводя застольные беседы «большой тройки», составляя протоколы, готовя различные документы, что временами забывал о своем. Но в считанные часы, остававшиеся для отдыха, долго не мог заснуть, представляя себе, как произойдет мое «изгнание из рая».

После окончания конференции наша делегация вылетела несколькими самолетами в Баку. Оттуда отправилась в Москву поездом. Я ехал в вагоне Молотова и, воспользовавшись подходящим моментом, рассказал ему о том, что не нашел родителей в Киеве. Вопреки моим ожиданиям Молотов воспринял мое сообщение спокойно.

— Вы поступили правильно, сразу проинформировав меня, — сказал он после короткой паузы. — С такими вещами тянуть нельзя. При каких обстоятельствах они покинули Киев?

— Мне это неизвестно. Может, их угнали немцы? Ведь такая судьба постигла многих.

— Этого нельзя исключать. Думаю, они найдутся. А вы продолжайте работать и больше никому ничего не говорите. Достаточно, что сказали мне…

И я продолжал работать. Меня по-прежнему вызывали переводить беседы Сталина. Летом 1944 года включили в состав советской делегации на конференции в Думбартон-Оксе по выработке Устава ООН, и я провел в Вашингтоне несколько месяцев. Казалось, все обошлось.

Но это только казалось.

Глава седьмая

Докладная Берии

Помимо кабинетов в своих ведомствах члены политбюро имели тогда служебные апартаменты и в Кремле. Все они находились на втором этаже здания Совнаркома, там же, где кабинеты Сталина и Молотова, но в разных коридорах. Ближе всего к «хозяину» располагался Берия. Когда в середине октября 1941 года Наркоминдел эвакуировался в Куйбышев, куда были отправлены и все дипломатические представительства, Берия вылетел на Кавказ организовывать поставки нефтепродуктов для армии. На самом деле он, видимо, хотел переждать опасное время подальше от Москвы.

Вернувшись в столицу в первой декаде ноября 1941 года по вызову Молотова из Куйбышева, мы с Павловым обнаружили, что наша комната занята. Зато по-прежнему пустовал кабинет Берии в Кремле. Молотов предложил, чтобы мы временно разместились в этом кабинете.

Вызвали коменданта Кремля, который без особого энтузиазма выполнил распоряжение Молотова и открыл для нас пустующие апартаменты. Они имели совершенно нежилой вид. Всюду было прибрано, нигде ни папок, ни листка бумаги, как будто хозяин и не собирался сюда возвращаться. Но все телефоны работали, включая «кремлевку» и правительственную иногороднюю связь «ВЧ».

Когда мы остались одни, то не удержались от соблазна обследовать помещение, которое занимал всесильный шеф сталинской секретной службы.

Сначала посетитель входил в приемную, где сидела охрана. Справа дверь вела в секретариат, состоявший из двух сравнительно небольших комнат. Дверь слева открывалась в просторный зал заседаний с длинным столом. Затем шел собственно кабинет, к которому примыкала комната отдыха, и еще дальше — ванная и небольшой тамбурчик вроде кухни, где были раковина и газовая плитка. У Молотова помещение для отдыха было поскромнее, возможно, потому, что он, как и Сталин, да и большинство других членов политбюро, имел квартиру поблизости в Кремле. Мне приходилось там бывать, когда нарком хворал и надо было доложить какой-то срочный вопрос. Квартиры, в которые вожди революции въехали после того, как советское правительство перебралось из Петрограда в Москву, были довольно невзрачные, с низкими потолками, маленькими комнатами, обставленными старой мебелью, оставшейся еще от дореволюционных времен. Тогда эти квартиры занимала прислуга, поддерживавшая на должном уровне царские апартаменты в Кремле и обслуживавшая семью самодержца во время ее редких наездов в первопрестольную столицу.

Молодые вожди революции были непритязательны, и их вполне устраивало жилье бывшей царской челяди.

Но Берия, переведенный в Москву из Тбилиси, не въехал в такую квартиру. Ходили слухи, будто он убедил Сталина, что ему, как шефу государственной безопасности, лучше находиться вне Кремля, чтобы в случае диверсии или восстания руководить спасением членов политбюро. Так или иначе, «хозяин» разрешил ему занять особняк на углу улицы Качалова и Садового кольца. Создалась ситуация, когда главные вожди почти постоянно находились внутри Кремля, а Берия располагал определенной свободой и бесконтрольностью. Пользуясь этим, он держал специальную службу из доверенных людей, которые высматривали на улицах привлекательных молодых женщин и девушек. Его команда действовала совершенно бесцеремонно: машина останавливалась перед ничего не подозревавшей прохожей, офицер в форме госбезопасности любезно просил ее по важному делу сесть в машину, дверца захлопывалась — и очередная жертва бериевского сластолюбия вскоре оказывалась во внутреннем дворике особняка. Ее вводили в столовую, где предлагали угощения и напитки, а затем оставляли одну.

Недоумение жертвы длилось недолго. В комнате появлялся знакомый по портретам жабоподобный человек в пенсне и купальном халате. Он делал ей соответствующее предложение, а если она не соглашалась, то попросту насиловал. Офицер охраны, выпроваживавший ее из особняка, предупреждал, что за разглашение «тайны» она сама и ее семья будут сосланы в Сибирь.

И все молчали. Заговорили только после расстрела Берии.

В этой области Берия был своеобразный коллекционер. В его спальне обнаружили книгу учета с именами более пятисот женщин — его жертв.

Между прочим, Хрущев, когда умер Сталин, сразу узрел опасность в существовавшем «жилищном режиме» высшего руководства. В любой момент все они могли стать пленниками Берии за кремлевской стеной. И потому одним из первых актов Хрущева было постановление о выезде членов политбюро из кремлевских квартир. Для них построили особняки на Ленинских горах. Но вскоре руководители предпочли выехать и оттуда. Пустующие особняки стояли, как своеобразный памятник «исхода» вождей из Кремля.

При Сталине у наших высших руководителей жилищной проблемы не возникало. Квартиры в Кремле закреплялись за ними, пока они оставались на постах. Если же кто-то попадал у Сталина в немилость, то наличие московской квартиры теряло всякий смысл, ибо опальный. руководитель сначала отправлялся в тюрьму, а вскоре и на тот свет. Одновременно и его семья переселялась в колымский лагерь.

В послесталинский период ситуация изменилась. Терявшего пост вождя больше не расстреливали. Но он должен был покинуть особняк на Ленинских горах. Тогда-то и возникла идея: создать специальное строительное управление, которое в наиболее привлекательных районах столицы возводило бы элитарные дома с роскошными квартирами, куда и въезжали все находившиеся на высоком посту вожди. В случае перехода на менее ответственную работу или ухода на пенсию им больше не нужно было выезжать из этих квартир, специально построенных по их запросам и вкусу.

Такова вкратце история жилищной проблемы вождей пролетарского государства.

Нам было не очень уютно в бериевском кремлевском кабинете. Единственное, что устраивало, — это ванная, где всегда текла горячая вода, и телефон «ВЧ». Нам нередко приходилось связываться с городом Куйбышевым, где оставались Вышинский, а также американский и английский отделы Наркоминдела, чтобы получить ту или иную справку. Иногда можно было позвонить и нашим женам, тоже остававшимся в Куйбышеве. Однажды во время такого разговора я почувствовал, что кто-то к нам подключился. Быстро попрощался с Галей и повесил трубку. Сразу же зазвонил телефон «ВЧ».

— Слушаю…

— Какое право вы имеете разговаривать по телефону Лаврентия Павловича? раздался резкий голос.