Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2001)

• Название: Журнал Наш Современник №10 (2001)
• Автор: Журнал Наш Современник
• Жанр: Публицистика

---

Вскоре произошло первое покушение на Чухнина. Еврейка-террористка пришла к нему на прием, выдавая себя за дочь отставного адмирала, и в упор выстрелила в Чухнина четыре раза из пистолета, но тот успел в последний момент прикрыться рукой. И хотя все пули в него попали, Чухнин чудом остался жив. Второй раз в еще не оправившегося от ранее полученных ран вице-адмирала стреляли несколько месяцев спустя на даче из винтовки. На этот раз обе нанесенные раны оказались смертельными. По свидетельству очевидцев, Чухнин умирал в полном сознании и до последнего дыхания держался очень мужественно. Как командующего флотом, погибшего при исполнении воинского долга, вице-адмирала погребли в знаменитом Владимирском соборе, усыпальнице многих знаменитых адмиралов. Там же во Владимирском соборе в 1909 году, как герой обороны Севастополя, будет похоронен и престарелый адмирал Владимир Петрович Шмидт, так и не оправившийся после позора, доставшего ему благодаря старшему племяннику.

Наступил семнадцатый год. Имя Шмидта снова стало популярным. Его превозносили кадеты и меньшевики, эсеры и сам Главковерх Керенский! Тот факт, что никто не мог сказать ничего внятного о политических пристрастиях “красного лейтенанта”, стало хорошим поводом для весьма интенсивной эксплуатации его имени всеми, кто имел в этом необходимость. Первым за идею возвеличивания лейтенанта Шмидта ухватился... Колчак, бывший в ту пору командующим Черноморским флотом. Испуганный репрессиями против офицеров в феврале семнадцатого на Балтике, Колчак делал все возможное, чтобы “подружиться” с матросами, не останавливаясь даже перед сделкой со своей совестью. Тот факт, что Колчак использовал для собственной популяризации имя Шмидта, говорит прежде всего о его беспринципности, отсутствии каких бы то ни было моральных принципов, ибо Колчак не мог не знать всех авантюрных перипетий судьбы “красного лейтенанта”. А поэтому попытки множества последних “исторических” публикаций выставить Колчака как некоего рыцаря чести без страха и упрека не выдерживают никакой критики. Итак, по приказу Колчака останки Шмидта и расстрелянных вместе с ним матросов торжественно перевезли в Севастополь. Там при огромном стечении народа их перенесли на руках от Графской пристани до Покровского собора, где и состоялось временное захоронение. На митинге в честь этого мероприятия выступал как сам Колчак, говоривший долгую и проникновенную речь о героизме “красного лейтенанта”, так и многие местные эсеры. Для участия в похоронах специально приехала делегация ветеранов 1905 года из Одессы. Кто они были? Уж не члены ли того самого таинственного комитета? Нечего сказать, в хорошей компании вращался адмирал Колчак! Где уж до него прямому и бескомпромиссному бедняге Чухнину!

А вскоре, в мае 1917 года, в Севастополь пожаловал и военный и морской министр А. Ф. Керенский. Естественно, он тоже не упустил возможности побывать подле останков Шмидта и произнести пламенную речь. В довершение всего Керенский возложил на могильную плиту “красного лейтенанта”... офицерский Георгиевский крест. Подумать только, что человека, который сделал столь много для уничтожения России, при этом дважды дезертировавшего и промотавшего корабельные деньги, наградили высшим орденом храбрых! Впрочем, полным ходом шла революция, и многие вчерашние ценности становились ничем. Кстати, на церемонии “награждения” Шмидта присутствовал все тот же Колчак и никаких возражений на сей счет у него не было. Это ли не еще одна сделка с совестью?

14 ноября 1923 года Шмидт с товарищами был еще раз, теперь уже окончательно, перезахоронен в Севастополе на городском кладбище Коммунаров. При этом для памятника был забран камень с могилы погибшего в 1905 году командира броненосца “Потемкин” капитана 1-го ранга Е. Н. Голикова, что, несомненно, имело чисто политическое значение. Одновременно из Владимирского собора был выкинут и подвергнут поруганию прах Чухнина. После этого начался поиск и расстрел офицеров — участников событий пятого года. Расстреляли и тех, кто был в пятом году так или иначе причастен к ноябрьскому восстанию.

Уже в 1923 году в Батуми был найден работавший смотрителем одного из черноморских маяков бывший капитан 2-го ранга Михаил Ставраки. Он был немедленно судим и расстрелян. Что касается героини “почтового романа”, то она оказалась умнее всех. В 1918 году эта дама добилась приема у Дзержинского, напомнила ему о Шмидте и,выложив все сохраненные письма, потребовала выделения ей персональной пенсии, как “любимой женщине красного лейтенанта”. Дзержинский советовался с Лениным, и такая пенсия госпоже Ризберг была дана. Впоследствии просительница издала свою переписку со Шмидтом отдельной книгой, которую затем переиздавала еще не один раз. Что касается младшего сводного брата Шмидта контр-адмирала Владимира Петровича Шмитта, то он принимал самое активное участие в гражданской войне на стороне Белого движения и в 1920 году ушел с Черноморской эскадрой в Бизерту. Вместе с ним ушел и сын Шмидта Евгений, который также самым активным образом воевал в Белой армии и был яростным врагом советской власти. Впоследствии в эмиграции он издал книгу воспоминаний об отце под именем Шмидт-Очаковский.

В истории жизни Петра Шмидта слишком много белых пятен. Не ясна его возможная связь с “Еврейским комитетом освобождения Юга России”, который якобы и назначил Шмидта командующим Черноморским флотом. Ряд фактов наводит на мысль, что такая связь вполне могла существовать.

1. В бытность капитаном Добровольного флота Шмидт весьма часто бывал в Одессе и был избираем сопредседателем товарищества капитанов. В случае неудачи восстания Шмидт хотел уйти на “Очакове” именно в Одессу, о чем он и рассказал в ходе следствия.

2. Именно в Суэце транспорт “Иртыш” получил почту за несколько месяцев похода. Вполне возможно, что в одном из писем Шмидту и была поставлена задача немедленно бросить эскадру и возвращаться как можно ближе к Одессе, чтобы быть в нужном месте в нужный момент.

3. Непонятное дезертирство с проматыванием денег. Присутствие во всем этом весьма сомнительной дамы киевлянки Иды Ризберг, которая могла быть связной между еврейским комитетом и Шмидтом. Вполне возможно, что она должна была просто укрыть нашего героя от возможных поисков его за участие в июньских событиях в Одессе. При этом Ризберг вполне могла быть использована именно для того, чтобы специально влюбить в себя “странного” лейтенанта. В мировой разведке и революционном движении примеров тому немало. Небезынтересно и то, что Ризберг была единственной, кто был допущен на свидание к арестованному Шмидту, помимо его сестры. Кто и почему это разрешил? Как и о чем проходила эта беседа? (Описание беседы в изложении самой Ризберг не есть истина.) Какова во всем этом роль адвоката Шмидта, известного одесского юриста и деятеля Бунда Винберга, который, кстати, был хорошо знаком с Ризберг?

4. В связи с этим весьма интересно письмо к Шмидту еще одной его знакомой, некой “м-м Райх”, которая пишет, что в Севастополе ходят упорные слухи, будто Шмидт принял в Одессе командование мятежным “Потемкиным”. Но ведь шел еще июнь 1905 года! В это время Шмидт только что прибыл на Дунай из Петербурга и на Черноморском флоте никогда ранее не служил. Каким образом и кто мог назначить его командиром мятежного корабля? Разве что некая организация, контролировавшая как действия “Потемкина”, так и действия самого Шмидта. В письме к Ризберг Шмидт, рассказывая о содержании письма Райх, дает понять, что не видит ничего особенного в том, что его выдвигают на роль вождя в восстании флота. Это тоже весьма удивительно.

5. Никто никогда не мог в точности определить истинные политические взгляды Шмидта. Высказывания Шмидта о его собственных взглядах весьма противоречивы. Доподлинно известно только то, что он был активным сторонником созыва Учредительного собрания. Определенное сомнение вызывает и усиленно культивируемый образ Шмидта как романтика-одиночки, готового принести себя в жертву. Бегство Шмидта с “Очакова”, его речи на суде заставляют усомниться в этом.

6. В материалах следствия есть и весьма определенное признание Шмидта в том, что в случае победы восстания он планировал послать боевые корабли во все черноморские порты и свергнуть там царскую власть, затем захватить Крым и поставить на Перекопе сильные артиллерийские батареи. Так что планы Шмидта вполне схожи с планами вышеупомянутого Одесского комитета.

7. В связи с рассматриваемым нами вопросом кажется весьма не случайным и назначение на должность командира “Очакова” некого боцманмата Исаака Уланского, жившего до службы в Одессе. Исаака Уланского в 1905 году, кстати, не казнили, а лишь приговорили к каторге. В 1937 году И. Уланский был все же расстрелян. Кроме этого, на “Очакове” находился некий одесский пропагандист Г. Ялинич, переодетый матросом. А в самый канун восстания на крейсер пароходом “Пушкин” прибыли еще два студента-боевика из Одессы: А. Пятин и П. Мойшев (Моишеев).