Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2001)

• Название: Журнал Наш Современник №8 (2001)
• Автор: Журнал Наш Современник
• Жанр: Публицистика

---

Кого бы в Видяево я ни расспрашивал о Беляеве, все в ответ сразу улыбались и разводили руками:

— Ну, дядя Толя — это был душа человек, второго такого не было и уже не будет!

— Прошел бессчетное количество боевых. Очень добрый и безотказный человек. Где гулянка — он там с аккордеоном!

Из воспоминаний капитана 1-го ранга Сергея Ежова: “Толя Беляев был уникальный и удивительный человек. Вместе с Беляевым я проплавал несколько лет. Всегда у него все были сыты, да еще излишки оставались. Очень чуткий, внимательный был человек. Как-то вечером, уже после ужина, прислали молодых матросов, он их, без всяких указаний и напоминаний, отвел на корабль, накормил, помыл в бане и спать уложил. К матросам и молодым офицерам относился с какой-то отцовской заботливостью. А уж готовил он — это что-то! Лучшего кока я не встречал за всю свою службу”.

Старший мичман Беляев не только прекрасно готовил, но и играл на различных музыкальных инструментах, да и вообще был мастером на все руки.

Начальник управления воспитательной работы Северного флота контр-адмирал Дьяконский рассказывал мне, что Беляев всегда собирал вокруг себя увлеченных людей. Он руководил местным гарнизонным ансамблем и хором, вел всевозможные кружки и занимался с детьми.

У старшего мичмана Беляева остались сыновья: Андрей, Дмитрий и самый старший сын, от первого брака, Кирилл, который приехал в Видяево, чтобы отдать долг памяти отца. Я увидел его на пороге местного ДОФа. Он стоял и, отворачиваясь от проходящих мимо людей, плакал.

— Я только сейчас узнал, каким замечательным человеком был мой отец! — сказал он, когда мы познакомились. — Ко мне подходили совершенно незнакомые люди и рассказывали о папе только самое лучшее. Как мало я о нем знал! Я бы отдал все, только бы увидеть его живым и здоровым!

Не секрет, что в заполярных гарнизонах офицерам и мичманам практически негде отдохнуть в редкие свободные дни. А потому моряки отдых себе организуют сами. Традиционный и наиболее распространенный — это шашлыки в сопках. К ним готовятся загодя по строго разработанному плану. На шашлыки ходят компаниями и целыми экипажами, с женами и детьми. В экипаже “Курска” семейные шашлыки были всегда в особом почете. И неизменным организатором и вдохновителем этого действа был старший мичман Беляев. В какие бы семьи я ни заходил, все обязательно показывали мне фотографии, запечатлевшие их шашлычные празднества. И почти всегда в центре фото оказывался Анатолий Николаевич. Вот он “колдует” над мангалом, вот с гитарой, вот с аккордеоном, а вот даже с портативной клавишной установкой. Мудрый и компанейский, он любил устраивать этим мальчишкам и девчонкам маленькие праздники. Он пел им песни, а они веселились, танцевали и были счастливы. Как знать, может, где-то в глубине души он чувствовал, что скоро этого не будет уже больше никогда...

Незадолго до трагедии Анатолий Беляев вдруг ни с того ни с сего сказал жене:

— Знаешь, как мне не хочется погибать в море!

Тогда супруга сочла это за не совсем удачную шутку. Лишь теперь ей стал понятен пророческий смысл его слов.

* * *

Мы беседуем с офицерами АПРК “Воронеж”. Они рассказывают о своих товарищах и друзьях. Их рассказ порой сумбурен, но искренен и честен.

Командир дивизиона движения капитан 3-го ранга Дмитрий Мурачев запомнился всем принципиальностью, требовательностью и превосходным знанием своего дела. Его дивизион был самым дружным на корабле. Все офицеры как один рвались в море на боевую службу. Не ради денег, ради службы!

Уже позднее рассказ о Диме Мурачеве дополнил мне и его бывший командир капитан 1-го ранга Сергей Ежов: “Дима пришел ко мне в экипаж лейтенантом. Командовал 9-м отсеком. Сам коренной видяевец. Отец его был флагманским химиком на эскадре. Дима был отличный служака и очень болел за дело. По характеру этакий “упертый мужичок”, чего бы ни стоило, но своего добьется. Помню, приняли мы у первого экипажа “Воронеж”, а 9-й отсек запущен донельзя. Так через несколько дней он уже сверкал так, что и узнать невозможно было. Все подчиненные у Димы всегда были заняты делом: что-то изучали, чистили, убирали, да и сам он никогда без дела не сидел”.

Командир первой группы дистанционного управления капитан-лейтенант Денис Пшеничников до перевода на “Курск” служил на “Воронеже”. На “Курск” был откомандирован на боевую службу, да так и остался. По натуре был очень общительным. С удовольствием шефствовал над лейтенантами, был им как нянька. В экипаже его так и звали “господин лейтенантский учитель”.

Командир трюмной группы дивизиона движения капитан-лейтенант Рашит Аряпов являлся одновременно и командиром 6-го отсека. Очень обстоятельный и серьезный человек, он даже к себе проявлял требовательность, доходящую до самокритики. Пять лет проплавал на лодках, и никто не видел, чтобы он, всегда предельно собранный, когда-либо расслабился.

В противоположность ему командир турбинной группы капитан-лейтенант Дима Колесников, командовавший на “Курске” одновременно и своим 7-м турбинным отсеком, наоборот, был веселым и непоседливым человеком. Но специальность свою знал дай Бог каждому! Друзья его звали “Золотой” за рыжий цвет волос. Вокруг Колесникова всегда были люди, всегда стоял смех. Был очень начитан. Почему-то он мечтал сходить обязательно пять автономок, а потом когда-нибудь отдохнуть на Средиземном море и посмотреть на него, что называется, “сверху”.

Летом этого года из училища выпустился младший брат Димы. Разумеется, он попросился туда же, где служил старший. В дивизии получил назначение на “Нижний Новгород”. Братья успели встретиться в Видяево буквально за несколько дней до учения. Встреча была короткой — старший уходил в море. Договорились сесть и обо всем поговорить после его возвращения... А еще у Димы осталась молодая жена, с которой он прожил всего лишь три месяца.

Сергей Саделенко, инженер первой группы дистанционного управления, остался в памяти товарищей как человек доброжелательный и необидчивый. С его лица никогда не сходила улыбка. В свое время он поразил всех сверхбыстрой сдачей на допуск к самостоятельному управлению. Вместо положенных шести месяцев управился всего за каких-то два. Удивительно, но факт: даже на боевой службе, в часы отдыха, он предпочитал просмотру видеофильмов конспектирование инструкций и руководящих документов. С боевой службы привез целую кипу тетрадей.

Что касается командира электротехнического дивизиона капитана 3-го ранга Ильи Щавинского, то едва речь зашла о нем, как все собравшиеся в один голос заявили:

— Илья — это все!

Капитан 3-го ранга Щавинский, как и все в экипаже “Курска”, прекрасно знал свое дело. За это его так и именовали, за глаза, конечно, — “наш суперспец”. Товарищи же звали его ласково Ильюшей. Воспитанник Нахимовского училища, он отличался особым тактом и никогда не позволял себе грубостей. Понятие офицерской чести было для него основополагающим. При этом Илья Щавинский был в жизни чрезвычайно остроумным и веселым человеком, что называется душа любой компании. Он мог часами, не переставая, травить флотские байки, да так, что никто не мог понять, где кончается правда и начинается вымысел. На все случаи жизни у него имелась наготове новая потрясающая история. Где был Щавинский — там всегда были смех и хорошее настроение. А как он рассказывал о себе! Впечатление складывалось такое, что вся жизнь Ильи Щавинского представляла собой сплошную череду самых невероятных приключений. Кроме того, командир электротехнического дивизиона любил поесть, а потому его часто можно было увидеть у камбуза. Там Щавинский сходился в словесном противоборстве с коком-инструктором Анатолием Николаевичем Беляевым, который всегда выносил своему оппоненту добавку, и тогда от их шуток и прибауток, казалось, сотрясался весь корабль. Как и Беляев, Щавинский серьезно увлекался музыкой, прекрасно играл на электрогитаре, сам сочинял песни и исполнял их. Во время автономки они вдвоем с дядей Толей подготовили и дали несколько концертов. Как говорят ребята, по возвращении Илья с самым серьезным видом сообщил всем, что они с Беляевым прибыли с международных гастролей по Средиземноморью... Что ж, если принять во внимание панику на 6-м американском флоте, то следовало признать, что “гастроли” удались на славу!

Кто-то из сидевших рядом офицеров сказал мне напоследок об Илье Щавинском так:

— Если он еще какое-то время был жив, то наверняка до самого конца поддерживал тех, кто был рядом с ним, стремясь вселить в них уверенность и словом, и делом.