Юлия Игнатова - Хранитель

• Название: Хранитель
• Автор: Юлия Игнатова
• Жанр: Фэнтези

Он молод, умен, красив и почти всесилен. Но вот именно это "почти" и не дает ему покоя. Он горячо жаждет абсолюта, единоличной, единовременной власти. И готов на все. Заплатить любую цену. Ему так кажется.

---

— Это не выход, Лаер…

Лаер расцепил ее руки, требовательно потянул на себя, вынуждая ее обойти кресло и сесть к нему на колени. Не выход. Она права. Только у него больше нет вариантов. Осталось меньше пяти дней, ни сегодня завтра начнется магическое истощение — агония угасающих способностей. И он боится себе представить, что с ним начнет происходить. Есть один шанс избежать этого и получить гораздо больше времени на обдумывание вариантов возвращения Лаиса. И сейчас этот самый шанс сидит у него на коленях, сжимает его ладони и с разрывающей душу нежностью смотрит в глаза. Единственный на свете человек, который знает обо всех темных сторонах и не боится, принимает его без всяких условий, таким, какой он есть. Единственный человек, оставшийся в живых…

— То как ты мстишь… — Тихо начала она. — Я знаю, у тебя достойная причина. Но ты убиваешь себя, а не их, Лаер.

— Даже идеальная месть не вернет тех ради кого она совершается. В ней нет смысла. Но она несравненно прекрасна тем, что не дает кануть в пучину хаоса и забытья в еще более бесполезной боли. Она безвозмездно дарует призрачный стимул, который является причиной жить в первые моменты после потери. Вот в чем ее истинное предназначение. И я упиваюсь этой местью, Уна, пожираю этот стимул, потому что если я не буду этого делать, тебе совсем не захочется видеть того, кто во мне проснется.

— Я не боюсь. Ты должен остановиться. — Ладонь скользнула по его щеке. — Понимаешь? Должен.

Лаер мотнул головой, стряхивая такое нежное, такое нужное прикосновение.

— Я не могу, Уна. Я обрел и тут же потерял, даже не успев сказать "прости"…

— Когда я очнулась, впервые увидела Лаиса… Я сразу поняла что это не ты. Он похож. Очень похож. Он говорит как ты, двигается, даже смотрит иногда так же. Но его глаза другие. Мы с ним говорили много, очень много. Он рассказывал кто ты, и чего хочешь.

Лаер сглотнул и закрыл глаза.

— Ты… поверила?

— Да. — Помедлив, с грустной улыбкой признала она. — Я знаю о том, что я Талант, и что Хранителям нужно от таких как я. Лаис говорил о тебе с такой злобой, ненавистью… Но я видела в его глазах боль и тоску. Он говорил, что убьет тебя, но еще не знал… Не осознавал… В то утро он убеждал не меня, а себя. Я уже видела, что он не сможет. Губы могут лгать, но глаза никогда. И сейчас, Лаер, он не хотел бы, чтобы ты так много… убивал.

— Лаис рассказал тебе все?..

— Я знаю, зачем ты меня забрал. Знаю, зачем мы шли сюда. И знаю, почему ты медлишь.

— И последствия ты тоже знаешь? — Лаер очень боялся услышать ответ.

— Знаю. — Почему у нее такой спокойный голос? В то время как Лаера рвет на части.

— Я не смогу… — срывающимся шепотом признал он.

Серебряные глаза полыхнули каким-то незнакомым познанием.

— Мы с тобой найдем иной путь.

Лаер смотрел в эти участливые глаза, делящие его боль, и не мог себя заставить принять самый очевидный, самый рациональный шаг. Самый правильный, самый нужный выход — забрать ее силу. Два, или два с половиной года, вместо оставшихся пяти дней, на то чтобы вытянуть Лаиса… Ее смерть на возможную жизнь брата. А если нет?.. Если он потеряет и ее? Да и как потом жить? Лаис не упрекнет, не позволит себе ни одного осуждающего взгляда.

Но как быть с собственными мыслями? Он довольно длительное время сможет обманывать самого себя. Но не бесконечность. Он не сможет заставлять себя верить, что у него не было выхода, и мучится осознание того, что поступил правильно. Не сможет смотреть в зеркало. А со временем и в глаза брату, хотя знает, что в них никогда не отразиться ни тени сомнения.

Он не имеет права лгать себе. Но и не имеет права отступать. Не имеет права отторгать правду. Но и не может принять решение.

Лаер совсем невесело рассмеялся. Что делать? Что ему теперь делать? Он достиг всего, чего хотел, но вместо торжества испытал разочарование. Заложник чувств. И это видели все, кроме него самого. Он держит в руках ключ, но не может открыть дверь. Его отделяет всего один шаг. Но он не в силах его сделать. Феса… Лаис, ведь ты знал? Ты ведь все понял… Если бы ты только не пошел вслед за этими сволочами. Если бы только поверил…

Ничего. Он найдет способ вернуть брата. И свергнуть проклятый Храм. Мало времени, но этого достаточно. Наверное.

Лаер притянул ее к себе и, зарывшись лицом в шелк волос, горячо зашептал:

— Я что-нибудь придумаю… Вот увидишь. Я обязательно найду выход… Всегда находил…

— Я верю, — прижалась Уна. — Я знаю.

Ее что-то гложило. Она отводила взгляд, прятала лицо на его плече, пока Лаер мягко отстранив ее не спросил что случилось. Уна неумело попыталась солгать. Лаер настойчиво посмотрел ей в глаза.

— Я… Вообщем Ирте узнает, где мы.

Лаер окаменел.

— Лаер, пожалуйста… Тебе кто-то должен помочь!

Хранитель сдержал резкий, грубый ответ. Почти не изменился в лице, взглядом вперившись в фигуру брата. Так он успокаивался…

— Лаер!

— Оставь меня.

— Пожалуйста, послушай…

— Уна. Оставь. Меня. Одного.

Оставила. Не сказав больше ни слова. И правильно, Лаер едва сдерживал гнев.

Рийский прибыл через три часа. Когда успокоившийся Лаер перебирал шелковые пряди Уны прикорнувшей с книжкой на диване в гостиной.

Рийский стряхивая снег с плаща, возник в дверном проеме, поймав взгляд Лаера, кивнул в сторону.

Хранитель, нашептав несколько усыпляющих заклятий и скользнув губами по виску спящей девушки, неохотно направился прочь из комнаты. Рийский сидел в кухне, достав из кладовки перцовку.

Выглядел он не намного лучше Лаера — утомленный, такой же бледный, с набухшими от недосыпа синяками под глазами. Зрачки почти во всю радужку. Сколько он не слезал с искрицы? Дня два, как минимум. И первое что сделал Ирте, когда Лаер сел напротив, с размаху зарядил Хранителю кулаком в челюсть.

Лаер мотнул головой от силы удара, сплюнул кровь из прокусанного языка и, пододвинув к себе кружку, щедро плеснул горячительной жидкости и одним махом проглотил.

— Дурак. — Устало бросил Ирте, отбирая у Хранителя кружку. — Достичь едва ли не господства над этим падшим миром и остановиться из-за слюнявого идиотизма.

Лаер хохотнул, исподлобья посмотрев на Рийского, и выложил ему все. С каким-то извращенным удовольствием испытывая боль от произошедшего повторно, пусть в ослабленной форме.

За окном занялся рассвет, вселяя в крупные хлопья падающего снега странное серовато-оранжевое сияние. Сочащийся сквозь огромное окно холодный свет багрового солнца с завидным усердием пронзающего нахмуренные тучи, медленно оттеснял темноту в большой отделанной мрамором и резным деревом кухне Лаера. Хранитель здесь ни разу не ел. Он вообще не жил ни в одной своих резиденций, постоянно перемещаясь с места на место… Лаер задумчиво следил за красивым утренним снегопадом сквозь огромное окно кухни и чувствовал, что пустота внутри него самого стала больше. Ему двадцать четыре, он достиг наивысшего положения при дворе правителя, и через неделю его уже не будет на этом свете. Что останется? Ни семьи, ни дома, ни памяти. Лишь сухое упоминание имени на уроках магии в скитах. Ни этого он хотел… Ни к этому стремился. На самом деле нужно было совсем иное. А он похоронил себя в погоне за властью. Себя и брата.

Глупец и слепец.

Уна говорила ему что-то, перед тем как они вошли в Видэллу. Задолго до того, как он разговаривал с ней в резиденции Рийского. Она единственная, кто увидел в нем то, что было ему нужно на самом деле. Единственная, кто увидел то, что было скрыто от него самого. Кто прочел и Лаиса.

Она видит его гораздо лучше него самого…

Ирте сидел напротив, сжав голову руками, а Лаер скользнув по нему взглядом, задался вопросом: почему этот человек так близко принимает к сердцу, его, Лаера проблемы?

— Я скован, лежу на мокром мраморе и вижу ее испуганные глаза, а позади умирает брат… Я… ничего больнее… никогда… нутро все будто шилом… — бессвязно шептали онемевшие губы Хранителя.

— Ла…

— Это хреново, Рийский. Потому что я… я не знал, кого выбрать. — Итак, он это сказал.

А на душе стало совсем черно, вместо ожидаемого облегчения. Теперь на пороге сознания рождалось презрение, которое все никак не могло найти свою позицию на защиту Уне или Лаису, но точно утвердившись в антипатии к Хранителю.

— Ты в любом случае не успел бы… — Ирте отстраненно смотрел в окно, вертя в длинных пальцах красивый тонкий метательный нож.

— А что если нет? — вот он, страх, который медленно убивает его изнутри. — Если бы я успел?

— Тогда погибла бы Уна. — Безжалостно отрезал Ирте, посмотрев Хранителю в глаза. — Ты выбрал ее. Лаис мертв.

— Я не… Я не хочу… не хотел… — Лаера забили эти слова Ирте, он сжал кулаки не понимая что хочет сказать, что правильнее думать.