Натали Бранде - Голубые шинели

• Название: Голубые шинели
• Автор: Натали Бранде
• Издательство: Издательский дом "Мир новостей"
• Жанр: Эротика
• Год: 1997

Он прошел долгий и кровавый путь от простого деревенского паренька, рядового Красной Армии-до агента Интерпола, сотрудника отдела по борьбе с наркотиками. Насильственная смерть близких, могущественные враги и немногочисленные друзья, горы трупов за спиной — захватывающий роман для всех поклонников остросюжетных боевиков.

Тимофей Истомин, он же Лео Спенсер, он же суперагент французского Иностранного легиона по кличке Охотник — никого не простил и ничего не забыл — и только мучительная смерть всех врагов успокоит его… Он прошел все — унижения, оскорбления, пережил даже смерть близкого друга, но пройдя все эти испытания, умудрился сохранить чистоту души и даже отомстить тем, кто кинул его в пучину разврата, отомстить жестоко и по-мужски.

---

— Но как же быть, что же я там-то делать буду? — отчаянно вздохнул Тимофей, — я ж ни слова ни на каком языке, кроме русского, не знаю.

— А тебе и не надо, — продолжал инструктаж Володя, — у нас осталось минут десять, не больше, — и мы в аэропорту. А там мы успеваем прямо на варшавский рейс. Имей в виду — если вы летишь — твое счастье. Если нет — мы уже ничем не сможем тебе помочь Поэтому соберись, не нервничай, иди спокойно, И запомни, что я тебе сейчас скажу. Твой паспорт на имя Михаила будет действителен максимум три месяца. Он сделан на украденном бланке. Есть такая группка в Министерстве иностранных дел — они воруют эти бланки, продают их по дикой цене — вот как тебе, а потом, месяца через три, — это максимум, — а, может быть, и раньше, делают сверку и заявляют о пропаже. С этого момента все номера и серии указанных документов передаются на все таможенные посты как в России так и за рубежом. Это значит, что через три месяца, а может быть и раньше, как только ты где-то предъявишь этот паспорт — тебя немедленно арестуют. Значит, все, что я тебе сейчас скажу, ты должен успеть сделать до этого момента. А именно: если тебе удастся все — таки вылететь в Польшу, ты отправляешься в отель «Одеон» в Варшаве — там находишь пана Войтека из рецепшен и передаешь ему привет от Мишки-китайчика. Он тебе поможет на первых порах. Ну вот и все. Теперь забываешь навсегда свое старое имя, адрес своей матери, а также номер телефона Вадима и мой. Все понял, все запомнил?

Тимофей кивнул головой — он действительно запомнил все, что сказал Владимир — до последнего слова. Видимо у него просто включилась какая-то сигнальная система в мозгу — какая-то программа, заложенная в него природой на случай если надо выжить, — и он включился в этот процесс выживания на все сто процентов. Он не задал ни одного вопроса, только внимательно посмотрел на своих друзей и сказал:

— Если выживу — свечку поставлю.

Через несколько минут машина затормозила у аэропорта Шереметьево.

— Так, — скомандовал Володя, — помогаю в последний раз. Давай паспорт и деньги — сейчас попробую купить тебе билет, — и он ушел.

Его не было минут пятнадцать. За это время ни Тимофей ни майор не проронили ни слова. Но им казалось — что на самом деле они разговаривали. Тимофей вдруг начал беспокоиться — а вдруг сейчас произойдет какая-нибудь глупость и, например, не будет билета на ближайший рейс.

Майор почувствовал его нервозность и сказал.

— Расслабься, билет есть, мы уже по телефону спрашивали. Жди.

И действительно, через некоторое время появился Володя с билетом и паспортом и сказал:

— На, держи. Сейчас ты входишь в зал, поднимаешься на второй этаж, проходишь регистрацию, проходишь паспортный контроль, лицо спокойное, не нервничаешь, а мы будем где-то там рядом, если с тобой что-то случится — мы по крайней мере это увидим — так что не волнуйся, передачку принесем. Ну а теперь пошел, — Володя распахнул дверцу автомобиля и Тимофей, последний раз посмотрев в глаза Володе и майору, вышел из машины не попрощавшись и зашагал в сторону аэропорта. Он ни разу не обернулся.

* * *

Я положил свои документы на стойку перед таможенником — он машинально притянул их к себе, сказал:

— Сумку ставьте на транспортер.

— У меня нет багажа, — ответил я.

Таможенник поднял на меня глаза:

— Как это — нет?

— Да, вот, лечу налегке. Говорят, там, в Польше, все можно купить.

Таможенник невесело улыбнулся.

— Говорят.

Потом проставил печать на декларацию. Забрал себе справку об обмене валюты, вернул мне паспорт:

— Счастливого пути, — и занялся следующим человеком из очереди.

Мои руки практически не дрожали — и я сам удивлялся, насколько я спокоен. Это было просто какое-то дурацкое спокойствие, хотя внутри у меня все дрожало, но так же легко и спокойно я прошел регистрацию билета на самолет, выбрав салон для курящих, потом положил свой паспорт на стойку пограничника — тут уж у меня внутри удары сердца отбивали барабанную дробь — но каким-то чудом лицо мое было лицом человека абсолютно лишенного проблем.

Погранец долго вертел в руках мой паспорт.

— Первый раз за границу? — спросил он.

— Да, первый, — ответил я сдержанно и в меру радостно — как и подобает советскому гражданину, наконец-то собравшемуся узнать — а как там за кордоном.

— Цель поездки?

— Туризм.

— Ваучер имеется?

— А как же.

— Направляющая сторона?

Я забеспокоился — не слишком ли много вопросов. Но виду не подал. Направляющую сторону по ваучеру я вызубрил и мог бы ответить даже спросонья:

— Селена-тур.

Пограничник еще немного помолчал, потом брякнул печатями, что-то проставляя в моем паспорте, и наконец протянул мне его со стандартным пожеланием:

— Счастливого пути.

Я не верил сам себе — до вылета оставалось еще сорок минут — и чтобы хоть чем-то забить их я начал слоняться от киоска к киоску в зоне беспошлинной торговли Шереметьево. Расслабиться я все еще не мог — мне казалось что в последний миг может что-то произойти, например, меня узнает кто-то. Или меня снимут с самолета, и даже когда наш лайнер оторвался от земли — и я увидел уплывающие в даль зеленые волны березовых рощ, — даже тогда я еще не верил, что мне удалось вырваться из переделки, в которую я попал. И даже когда самолет приземлился — уже в Варшаве — я все еще не верил, что самое страшное — позади. Мне казалось, что вот сейчас с трапа самолета меня снимет Интерпол — но мной совершенно никто не интересовался — я так же легко, как и на вылете в Москве прошел паспортный контроль, предъявив свой ваучер, так же спокойно на вопрос пограничника в каком отеле остановлюсь, ответил:

— «„ОДЕОН“», — и пограничник, посмотрев на меня с уважением, ибо это был роскошный пятизвездочный отель, в котором в ту пору русские почти не селились, а, значит, я был не мешочник, а богатый нормальный человек, немедленно отдал паспорт, и вот я попал в здание аэропорта — новенького, красивенького аэропорта Варшавы и застыл в оцепенении.

Да, я вырвался из России. Да, все концы были обрублены. И полковник с его интригами, и заботливый майор, и Кевин с перерезанным горлом — все это осталось где-то там, далеко и все это уже не касалось меня. Я теперь — новый человек по имени Михаил, но черт меня побери, если я знаю, как мне дальше жить.

Вокруг меня кипела какая-то жизнь, мимо проходили сосредоточенные люди, говорившие на непонятном мне языке, пару раз подходил какой-то мужик и, заглядывая искательно мне в глаза, однотипно спрашивал:

— Такси? Такси? — с ударением на первом слоге.

Не зная, что ответить, отмахивался от него рукой, как от назойливой мухи, а потом, когда он уже исчез из поля моего зрения, я сообразил, что он предлагал мне поехать на такси — и заодно я понял, что только такси — единственно возможный для меня способ добраться до отеля «Одеон».

Я начал понемногу включаться в новые обстоятельства. Во-первых, сказал я себе, не надо забывать, что я тут на военном положении — я тут инопланетянин, не знающий местных законов и обычаев. И при этом мне было бы очень желательно их не нарушать. Ведь для меня самое важное — не загреметь в полицию, с моим-то паспортом, который каждую минуту может оказаться недействительным.

Кроме того, вся моя наличность хранилась сейчас в кармане моей куртки — я, как человек деревенский и потому прижимистый, понимал, что пока у меня есть деньги, я могу чувствовать себя хоть как-то уверено, но как только они кончатся — я здесь никто и ничто. Значит, деньги надо беречь. Еще в Москве я слышал всякие разговоры, что в Польше полно всяких ловчил — и поэтому для начала отыскал туалет в здании аэропорта и перепрятал все свои деньги в самое что ни на есть недоступное место, сделав это так, как делают обычно женщины — засунул все деньги в трусы, плотно облегавшие тело. В кармане куртки оставил паспорт и две сотни долларов.

Теперь, кажется, надо было бы обменять эти доллары на местную валюту — что тут у них за деньги, интересно?

Пока я размышлял об этом, ко мне снова подошел какой-то местный, что-то предлагая на странно звучащем пшекающем языке.

Я покачал головой, показывая, что не понимаю, и тогда парень начал перечислять названия стран, пытаясь угадать, откуда я. При звуке «Раша» — я утвердительно кивнул головой и он, обрадованно хлопнув меня по плечу, сказал:

— Ну так бы и говорил, — это он сказал по-русски — и я с удивлением уставился на него.

— Ты русский?

— Ну. А что тут такого?

— Слушай, а как мне в город добраться?

— Можно на автобусе. Можно на такси. Деньги то у тебя есть?

— Да есть. Немного, — скромно ответил я.

— Ну так надо их поменять, — энергично предложил парень, всячески показывая полную готовность посодействовать.