Всеволод Волин - Неизвестная революция 1917-1921

• Название: Неизвестная революция 1917-1921
• Автор: Всеволод Волин
• Издательство: НПЦ «Праксис»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-901606-07-8

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась. Для Волина Российская революция не сводилась к деяниям Керенского и Ленина, социал-демократов, эсеров или даже анархистов. Она представляла собой взрыв массового недовольства и массового творчества, стихийный, незапланированный и неполитический — подлинную социальную революцию, какую за полстолетия до того предвидел Бакунин.

Будучи великим народным движением, «восстанием масс», Российская революция нуждалась в Волине, чтобы иметь свою историю, рассмотренную «снизу», как сделали Кропоткин и Жан Жорес в отношении революции во Франции. «Все огромное множество людей вышло наконец на авансцену», — писал Жорес о 1789 годе. То же самое можно сказать о России периода 1917–1921 годов, когда в стране совершались глубочайшие перемены, которые затрагивали все сферы жизни и в которых важнейшую роль играли простые люди. Аналогичные процессы происходили и в Испании в 1936–1939 гг. Именно в России и в Испании имели место величайшие либертарные революции двадцатого века — децентралистские, спонтанные, эгалитарные, осуществлявшиеся не какой-либо одной партией или группой, а прежде всего самим народом.

Наиболее выдающаяся черта этой «неизвестной революции» состояла, по Волину, в децентрализации и рассредоточении власти, спонтанном образовании автономных коммун и советов и в возникновении самоуправления трудящихся города и деревни. Действительно, все современные революции сопровождались созданием комитетов на местах — фабричных и домовых, образовательных и культурных, солдатских, матросских и крестьянских, — которые рождались из расцвета прямого действия низов. В России народными органами прямой демократии были Советы — пока большевики не превратили их в инструменты централизованной власти, подсобные структуры нового бюрократического государства.

Таков основной тезис Волина. Он подробно описывает усилия рабочих, крестьян, интеллигентов, стремившихся создать свободное общество, Основанное на принципах местной инициативы и автономии. Широкое освещение получает в его книге либертарная оппозиция новой советской диктатуре, главным образом, в Кронштадте и Украине. С глубокой симпатией рассказывает автор о махновском движении, не замалчивая, однако, и его негативные черты, такие, как пьянство Махно или образование вокруг него своего рода военной камарильи. (Как уже отмечалось, Волин расходился с Махно по вопросу об «Организационной платформе», и противоречия между ними так никогда и не были полностью изжиты.)

Тем не менее, книга Волина не лишена и некоторых недостатков. Говоря о предыстории российского революционного движения, автор лишь мимоходом упоминает о великих крестьянско-казацких восстаниях XVII и XVIII веков, не принимая во внимание их ярко выраженный антигосударственнический характер. Несмотря на все свои «примитивные» черты, восстания Разина и Пугачева являлись все же антиавторитарными выступлениями, борьбой за децентрализованное и эгалитарное общество. Далее, как это ни странно, Волин совсем не пишет об анархистах в главе, посвященной революции 1905 года, хотя именно тогда российские анархисты впервые выступили как серьезная сила, игравшая важную роль в происходивших событиях. (Стоит вспомнить, что Волин был в то время социалистом-революционером и перешел на позиции анархизма лишь в 1911 г.).

Описание Волиным социальной революции 1917 года также требует дополнений. Очень мало говорится в его книге о рабочем и крестьянском движении за пределами Кронштадта и Украины; игнорируются анархисты-индивидуалисты, интересная, хотя и относительно небольшая группа; не отражена и роль женщин в анархистском и революционном движении. А ведь именно женщины — в очередях за хлебом и забастовочных пикетах, на демонстрациях, на баррикадах и в партизанских отрядах, убеждавшие солдат и своих товарищей по работе, создававшие бесплатные школы и детские сады, охваченные всеобщим стремлением к обретению достоинства и равенству — играли главную роль в той самой «неизвестной революции», которая находилась в центре внимания автора.

Необходимо также добавить, что книга Волина страдает от стилистических погрешностей. По словам Джорджа Вудкока, Волин «не был прекрасным писателем в литературном смысле». Он имел склонность к многословию, и его история выиграла бы от большей сжатости. И тем не менее, несмотря на все свои недостатки, «Неизвестная революция» — впечатляющий труд. Это новаторское исследование малоизвестного аспекта Российской революции. За частичным исключением истории махновского движения Аршинова и истории большевистских репрессий Максимова, это единственная работа такого рода.

(с) А. Дубовик

---

Большое беспокойство доставляло большевистскому правительству то, что Махно был жив и оставался на свободе. Большевики считали, что смерть Махно будет означать конец движения. В течение всего лета 1920 года они постоянно организовывали на него покушения, но ни одно из них не увенчалось успехом[252]. На эту тему существует обширная документация. Но мы не будем задерживаться на этом «личностном» аспекте движения.

«Весь 1920 год, а также и последующие советвласть воевала с махновщиной под знаком борьбы с бандитизмом. Она развила усиленную агитацию, поставив всю свою прессу и прочие органы пропаганды на служение этому своему измышлению. В то же время она обрушила на движение многочисленные стрелковые и кавалерийские дивизии, прилагая все усилия к тому, чтобы разгромить движение и действительно спихнуть его в пропасть бандитизма. Пленных махновцев беспощадно расстреливали, их родственников — отцов, матерей и жен — истязали и нередко казнили, имущество неизменно грабили, дома разрушали и т. д. Все это делалось в массовом размере. Нужна была сверхчеловеческая воля, героические усилия, чтобы при наличии таких ужасов со стороны власти широкая повстанческая масса удержалась на строго революционных позициях и в ожесточении не спустилась в пропасть действительного бандитизма. Однако эта масса ни на один день не потеряла мужества и ни на одну минуту не опустила революционного знамени. Для тех, кто наблюдал ее в этот тягчайший период, это было настоящим чудом и показателем того, как велика в трудовой массе вера в революцию, преданность ее вдохновенной идее»[253].

Начиная с лета 1920 года махновцам пришлось вести борьбу не только против частей Красной Армии, но и против всей большевистской системы, всех государственных сил большевиков в России и на Украине. С каждым днем борьба эта становилась все ожесточеннее. В таких условиях отряды повстанцев оказывались вынуждены — чтобы избегать столкновения со значительно превосходящими силами противника — удаляться от своих баз и осуществлять форсированные марши на тысячу и более километров. Им приходилось отступать то к Донбассу, то в Харьковскую или Полтавскую губернии.

Эти вынужденные перемещения широко использовались повстанцами в пропагандистских целях — каждое село, в котором махновцы задерживались на день или два, становилось их внимательной аудиторией.

Добавим, что исключительно тяжелое положение, в котором находилась Повстанческая армия, не мешало ей совершенствовать свою организацию.

После разгрома Деникина и возвращения повстанцев в свой район был создан «Совет революционных повстанцев (махновцев)». В него входили делегаты всех армейских частей, и он довольно регулярно проводил заседания, на которых обсуждались вопросы, не касавшиеся военных операций как таковых.

Летом 1920 года, в крайне нестабильной и тяжелой для армии ситуации этот орган стал слишком громоздким и не мог больше работать с пользой. Тогда его заменили более узким советом, в который вошли семь человек, избранных или одобренных всеми повстанцами. Этот совет подразделялся на три отдела: военных дел и операций, общей организации и контроля и культурно-просветительский[254].

Глава V Наступление Врангеля Его разгром

Большевики в опасности. Их соглашение с Повстанческой армией

Перейдем к четвертому акту: врангелевской экспедиции.

Бывший царский офицер барон Врангель сменил Деникина на посту главы белого движения. В областях, бывших вотчиной последнего — в Крыму, на Кавказе, Дону и Кубани, — он попытался собрать и объединить остатки деникинских войск. И это ему удалось. В итоге благодаря ряду мобилизаций под его командованием оказалась хорошо организованная и преданная армия — не в последнюю очередь из-за того, что губительная политика большевиков восстанавливала против их власти все более широкие слои населения.

Весной 1920 года Врангель начал вызывать серьезную обеспокоенность большевиков. Более хитроумный, чем его предшественник, он представлял реальную угрозу.

С середины лета он стал одерживать победы, медленно, но верно продвигаясь вперед. Вскоре его наступление поставило под угрозу весь Донецкий бассейн. Большевики увязли на польском фронте, где испытывали сильные затруднения, и Революция вновь оказалась в опасности.

Как и во время наступления Деникина, махновцы решили по мере сил и средств бороться против Врангеля. Они неоднократно нападали его отряды. Но всякий раз с тыла их атаковали большевики и вынуждали отступить.

В то же время советские власти не переставали клеветать и порочить махновцев. Так, например, продолжая называть их «бандитами» и «защитниками кулаков», они повсюду распространяли измышления о союзе, якобы заключенном между Махно и Врангелем, а полномочный представитель правительства в Харькове Яковлев на пленарном заседании Екатеринославского Совета заявил, что правительство располагает письменными доказательствами такого союза. Для большевиков это были нормальные «средства политической борьбы»[255].

Махновцы не могли безразлично взирать на все более грозное наступление Врангеля. Они считали, что его необходимо незамедлительно атаковать, не дав ему времени упрочить свои завоевания. Но как быть с коммунистами? Во-первых, они сковывали действия махновцев. Во-вторых, их диктатура была столь же гибельна для свободы трудящихся, что и власть Врангеля.

Всесторонне изучив проблему, Совет повстанцев и штаб их армии решил, что по отношению к революции Врангель является «врагом № 1», и следует попытаться договориться с большевиками.

Затем вопрос был вынесен на обсуждение массы повстанцев, и в ходе общего митинга они решили, что делом первостепенной важности является именно разгром Врангеля. Собрание довело свое мнение до сведения Совета и штаба.

Было решено предложить коммунистам прекратить враждебные действия по отношению к махновцам, чтобы совместными усилиями разгромить Врангеля.

В июле и августе эти предложения, сделанные от имени Совета и командующего Повстанческой армией, были спешно отправлены в Москву и Харьков. Они остались без ответа. Коммунисты продолжали свою кампанию против махновцев, ведя против них боевые действия и распространяя клеветнические измышления[256].

В сентябре коммунистам пришлось оставить Екатеринослав[257]. Врангель почти без боя захватил Бердянск, Александровск, Гуляй-Поле, Синельниково и другие населенные пункты.

Только тогда полномочная делегация Центрального Комитета Коммунистической партии во главе с неким Ивановым прибыла в Старобельск (Харьковской губернии), где в тот момент стояли лагерем махновцы, для ведения с ними переговоров о совместных действиях против Врангеля[258].

Переговоры состоялись здесь же, в Старобельске. Они завершились предварительным военным и политическим соглашением между махновцами и советской властью. Это соглашение было отправлено в Харьков, где должно было быть окончательно доработано и утверждено.

С этой целью, а также для поддержания постоянной связи со штабом большевиков, в Харьков отправились Буданов и Попов[259].

Между 10 и 15 сентября 1920 года пункты соглашения были доработаны и утверждены обеими сторонами[260].

Этот исторический документ заслуживает того, чтобы привести его полностью. Он весьма поучителен. Более того, события, последовавшие за его заключением, нельзя понять и оценить по достоинству, не зная всех его положений.

«Условия предварительного военно-политического соглашения между советским правительством Украины и Революционной повстанческой армией Украины (махновцев).

Раздел I — Политическое соглашение.

1. Немедленное освобождение и прекращение преследований в дальнейшем на территории советских республик всех махновцев и анархистов, за исключением вооруженно выступающих против советского правительства.

2. Полнейшая свобода агитации и пропаганды, как устно, так и печатно, махновцами и анархистами своих идей и пониманий без призыва к насильственному ниспровержению советского правительства и с соблюдением военной цензуры. В деле издания махновцы и анархисты как революционные организации, признанные советской властью, пользуются техническим аппаратом советского государства, подчиняясь правилам техники издания.

3. Свободное участие в выборах советов, право махновцев и анархистов вхождения в таковые и свободное участие в подготовке созыва очередного 5-го всеукраинского съезда советов, имеющего быть в декабре с. г.

По поручению совет. Правительства У.С.С.Р. Я. Яковлев.

Уполномоченные Совета и командования рев. повст. Армии Украины (махновцев): Куриленко, Попов.