Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза II (Норманс)

• Название: Феерия для другого раза II (Норманс)
• Автор: Луи-Фердинанд Селин
• Издательство: Фоліо
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 966-03-2332-8

Большой интерес для почитателей Л.-Ф. Селина (1894–1961) – классика французской литературы, одного из самых эксцентричных писателей XX века – представляет первое издание на русском языке романов «Феерия для другого раза…» и «Бойня».

Главные действующие лица «Феерии…», как и знаменитой трилогии «Из замка в замок», «Север», «Ригодон», – сам Селин, его жена Лили-Арлетт и кот Вебер. А еще Париж, в апреле 1944 г. подвергшийся бомбардировкам американских и английских ВВС. Обезумевшие соседи, вороватые консьержки, беженцы, одичавшие животные – огромная и скорбная процессия живых и мертвых проходит перед Селином. Он – зритель Конца Света, хроникер трагических событий, оказавшийся в нужном месте в нужный час. А впереди – бегство, новые испытания…

---

– Эй! эй! – кричу я им, – дорогие друзья! Жюля не видели?

Какое-то время они тупо пялятся на меня… пусть пошевеливаются! пусть карабкаются… ковыряются, кара Господня! прыгают на мельницу! все на мельницу! моя идея! пусть сотрясается лестница, пусть в нее ударит молния! его гондола, тележка, и колокольчик! маленький колокольчик! Пусть им трясет смеха ради! Фанфан-музыкант!..*[106] посмотрим, поймает ли он свою дирижерскую палочку! свой рожок! пусть все летит в пекло! пусть цепляется за эти бесомолеты! а если он прется в небо просто так? без всякой определенной цели?…

– Держитесь, друзья, держитесь, ничтожества!

Я их подгоняю, приподнимаюсь сам… пример! пример!

– Вперед! Вперед! Монжуа!*[107]

Надо быть историком!

Ах, бабах! Тарарах! ваф! одинокий лай! под крышей! никаких собак! одна пушчонка!.. от поворота на Дэрёр!.. примерно… эхо! как будто они прицельно бомбят наше здание… вот они принимаются за проспект… без малейшего стеснения! снизу тут же ответный огонь! их много в воздухе… mpppp! mpppp! mpppp! mpppp! плямс! десять! двенадцать! изрыгающих огонь!

– Mo!.. мо!.. мое!.. ки!.. ки!..

Крик!.. крики!.. из-под стола!.. за! за! заикания!.. мое! мое! москиты!

Я уже углядел какие-то пиротехнические штучки Жюля! и как они не влепят этому обрубку!.. тысячи дырок!.. ну? ну? И его сортир! И его мостик! ах, но только бог артиллерии заставляет их еще больше скукоживаться! там, под столом! в одну кучу, под столом! в навозную кучу! Только я сохраняю пристойный вид – на штурм, в атаку! Уаф! Вуаф! как их корчит! Подумайте, весь проспект! трясет! я карабкаюсь, задрав ноги! кончено! я карабкаюсь к лестнице! я выбираю дыру!.. я больше не хочу на Небо!.. только осторожно: карабкаться?… карабкаться, скоро сказано, да долго делать… лужа!.. паркет: лужа!.. лужа, целое озеро… и говно, которое подрагивает!

– Это вы, мадам! свинья! однако!.. или это вы, мсье!

Они обвиняют друг друга… в том, что все засрали!..

– Сдерживайтесь, мадам! сдерживайтесь!

Бруммм!

Я бы подхватил дамочку, проходи она мимо… и с удовольствием скинул бы ее в яму… я растягиваюсь между телами… рука… две руки!.. я щупаю… Пирам принюхивается… эта псина знает! знает! он прав!.. это здесь!.. это она!.. бедро!.. это она!.. Туанон!.. задница… я щупаю… я погружаюсь снова… она влипла между тремя телами… две… три головы… нога… шесть грудей… все это влажное… кровь и моча… я не ошибаюсь: кровь!

– Это ты, Туанон? Это ты, засранка?… а?

Я кричу, я не уверен… я ее пихаю… Пирам принюхивается еще… Ба-бах!

Мне поможет торговец!..

– Норманс!.. Норманс!..

Ему нужно было всего лишь немного приподняться… блямс!.. стол перевернулся бы!.. стол – это их щит!

– Андрэ, не двигайся!

Они не дают ему встать, его жена и невестка!..

– Писай, дорогой! писай!

И они заставили его ссать вот так, сидя… «псс! псс! псс!»… я сообщаю вам детали… зрелище, конечно, неординарное, материнский инстинкт, чтобы пописал во сне и под собственный храп… он обссыкает каждую дощечку паркета… а они ему: «Псс! псс! псс!»

– Андрэ, не двигайся!

Пулеметная очередь! еще!.. атака! ураган! все это его не способно пробудить… его ничего не может разбудить… пусть пописает… здание накреняется… дрожит, шатается… а дому напротив еще хуже!.. балкон содрогается, телепается… снаряд отрывает его! я видел! ригодон! какая встряска, какое подпрыгивание, вы только подумайте! Норманс дрожит, дрожит сильно! снова упал! и не проснулся! и не перестал храпеть!

– Пипи! Пипи! Андрэ, не двигайся!

Он мочится, и очень даже обильно… целая лужа! тем хуже, придется шлепать по моче!.. мне нужно пройти! Ба-бах!.. я оказываюсь под мадам Туазель! в проеме окна… под ее юбкой…

– Хихи!.. ха! ха! Доктор!.. он хочет пить!..

Я бы ее! я бы ей врезал… только о Жюле и думает!

– Я пойду и найду его вам!

Нет, я не пойду!.. я осторожненько лезу к дыре… никаких нежностей!.. я спрячусь под лифтом, я буду спасен!..

– Они все погибнут, мадам консьержка! грязная шлюха! если он так вам дорог, то прыгайте сами, ищите его! мы вместе, Лили! спасется тот, кто прыгнет! сбежит! хватит прострации!

Слишком долго колебались!

– К «Аббатиссам», Лили! к «Аббатиссам»!

– Но как же! Пирама в метро?

И правда! собакам в метро нельзя!

– И ты оставишь Бебера?

Где моя совесть?… нужно было, чтобы она об этом напомнила! нет каникул для совести!.. я мог бы огрызнуться!.. «Плевать на собаку! Плевать на кота! Плевать на Туанон! И на отца ее!..» я был еще вреднее, еще отвратительнее, чем этот тип наверху в своей тележке, абсолютно глух к голосу совести, еще хуже, чем сидящие под столом, которые собой иллюстрируют истину, что «каждый сам за себя в этом мире»… сжатые, сплетенные, ноги, головы, задницы… я был несвободен от совести! я не вправе оправдываться! Сознание вины пронизывает меня до мозга костей…

Уже давно надо было решиться и прикончить Жюля, я бы почувствовал себя освеженным, поздоровевшим от вновь открывшихся горизонтов, от ставших доступными взору ужасных подземелий!.. но поезд ушел, рельсы разобраны! остается только мучиться угрызениями и обвинять окружающих!..

– Эй, банда пошляков! – кричу я им под стол, – это из-за вас Жюль плюет в небо! а ты, Норманс! жирдяй! Кусок свиного рулета! пойди на Центральный рынок, там продай собственное сало! паштет из свинины! бумага! бумага! жареные рябчики! яйца копченые! тебе достанется разве что на один зубок! счет, мне, папашка! я достану тебя! я больше никогда не возьмусь за перо! прощайте, мигрени! сраные издатели!.. Трахтарарах! выигрывает Судьба!

Вы слышите их над Ля Шапель? как воет циклон! сотрясает землю! разрушает железнодорожные пути!.. небо перевернулось!.. эти цимбалы! «Часовня»! ливень разбитых стекол… как будто вселенная, этот гигантский стеклянный купол… на мельчайшие кусочки! там… вррр!вр!дзынь!браммм!.. я хочу, чтобы еще до моего бегства они узнали… но куда мне бежать? не к «Аббатиссам» же?… куда?…

– Тряпки! несчастные трусы! мои пальцы!..

Я поднес палец к носу!.. все на месте!.. черт!.. липкие!.. свиньи!..

Закрой свои прекрасные глаза,
Поскольку это ля… ля… ляяааа!..*[108]

Одна еще и поет! откуда-то снизу!.. нет! не снизу!.. со стула!.. это невестка, Гортензия… она блеет… блеет!.. вот так!

меее! меее! меее!..

– Андрэ, не двигайся! Заткнись, Гортензия!

Дельфина не хочет, чтобы ее невестка блеяла… пела! блеяла!.. может, это Бебер? блеял? на моем месте вы бы вели себя точно так же… немного конфузливо… вот судья-воспитатель, он вас утомляет, он в плохом настроении, он врет, все, что он говорит, – ложь, но все-таки, все-таки, вы так устали, что от усталости прощаете его! вам он кажется ангелом… смертельно уставшим ангелом… и с ним вы так похожи!.. вы созданы друг для друга… пусть будет Мир, Небо, Прощение, конец всем тревогам!.. вот и всемирный Потоп… вы читали недавнее заявление о том, что якобы в скором времени будет найден Ноев Ковчег!.. Вернее, его остатки!..*[109] но найти что-либо после Потопа можно только с помощью Дьявола или чуда… а также увидеть хоть что-нибудь с балкона, из окна, попробовали бы вы выглянуть… вы бы наверняка ослепли… лучше думайте о Ковчеге! А еще о мельнице, это было ужасно! поток фосфора…

Я бы вам не советовал смотреть!

В каморку влетает шквал… уууххх! вместе с каменной крошкой! этот смерч!.. буфет приподнялся… качается! и Норманс со своими женщинами… и все это снова падает! и тормозит!.. буфет и все остальное! трое на стуле… толстяк так и не проснулся! он захрапел в два раза сильнее! с присвистом… «хррр! ррох!»

– Не двигайся, Андрэ!

Вы можете возразить: это возмутительно!..

Если бы Оттавио оказался здесь, скандал бы не разразился! заглохла бы музыка, затихли цимбалы! грохот! фосфор! и я бы сказал:

– Прыгай! освободи меня, дружище!

Да! но что я мог сделать один?…

От взрыва Норманс захрапел еще громче, другие, те, что под столом, тоже захрапели… поросячий концерт!

– Лодыри! бездельники!

И это люди! А одна еще и поет!

Мой милый, люблю тебя! Да!
Титти… та! Та! Та!.. та! та!

Это же не Гортензия… а из-под стола… она запинается… Брум! брам!.. начинает снова…

Всем сердцем клянууусь и душоооой!..*[110]

Вот что такая настоящая Историческая катастрофа… вот что можно считать настоящим кошмаром, только обрадовались, что бомбежка закончилась, как все начинается сначала! головотряска и пение! Перикола под столом! вы так думаете? ах, не думаете? вы внезапно ослепли!.. все фосфоресцирует, шрапнель! сточные канавы, тротуар, мостовая… я говорил вам? с другого края Манта? если бы вы могли увидеть солнце… солнце, которое всходит на западе!.. и весь магниевый ливень! на западе!.. это непередаваемо!..

– Пойдем, Лили!.. пойдем!

Одна мысль, я должен сказать… голова кружится… все вокруг вертится… я хватаюсь за оконную раму…