Карл Отто Конради - Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни

• Название: Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни
• Автор: Карл Отто Конради
• Издательство: Радуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.

---

Остается загадкой привязанность поэта в его неполные пятьдесят лет к насиженному месту, и объяснением этой его особенности не может служить рассуждение, подобное тому, что «мир»-де нашел его в Веймаре, хотя вслед за своей матерью, не любившей путешествовать, он мог бы сказать: «Все они бывают у меня в доме, и это гораздо удобнее — вот уж воистину, если кого бог изберет, того не оставит и во сне» (23 декабря 1784 г.). Вернувшись в конце ноября 1797 года домой, он должен был после почти четырех месяцев отсутствия снова обживаться у себя в Веймаре и Йене. Только к маю он почувствовал наконец, что обретает себя — так его «вывела из строя» прошлогодняя поездка (Кристиане, 25 мая 1798 г.). В начале года осуществилось его давнишнее желание: он приобрел имение в Оберроссле, в деревне к северо-востоку от Веймара, вблизи Апольды. Еще летом 1796 года оно «было назначено для продажи с публичных торгов», и только 8 марта 1798 года, после долгих процедур, оно досталось наконец Гёте. Это был простой дом, стоявший посреди деревни, с сараями и хлевами, замыкавшими с трех сторон двор. Гёте, естественно, не мог взять на себя управление хозяйством. Он сдал дом под аренду, сохранив за собой возможность использования жилых помещений. 22 июня имение окончательно перешло в собственность тайного советника, писателя и естествоиспытателя, мотивировавшего свое приобретение в том числе и желанием «обеспечить независимое существование» Кристианы (5 августа 1798 г.). Это побудило Гёте через год обратиться к герцогу с просьбой сделать имение ленным поместьем с правом наследования, на что Карл Август незамедлительно дал согласие, после чего Гёте по всей форме принес предписанную законом присягу на верность сеньору. Радость новоявленного собственника была поначалу большой. В письмах Кристиана и ее муж часто обмениваются впечатлениями по поводу приобретенного поместья. «Многих людей неудержимо влекло тогда на лоно природы, — свидетельствует запись в «Анналах» за 1797 год. — Шиллер выехал в сад, который он приобрел под Йеной; Виланд поселился в Османштедте», располагавшемся в трех километрах от Оберросслы. Герцогиня Анна Амалия, как известно, давно жила «по-простому» в Тифурте. В июне 1798 года вступление во владение имением было соответствующим образом отмечено: был устроен скромный деревенский праздник и дан обед на 20 персон, блюда для которого заранее продумала Кристиана: «1. Суп с саго. 2. Говядина с горчицей. 3. Зеленый горошек с молодыми петушками. 4. Форели или жареная рыба. 5. Жаркое из дичи и гуси. 6. Торты и печенье» (письмо Гёте, 18 июня 1798 г.). Немало приятных часов было проведено в сельском уединении — с Виландом («любимым собратом по Аполлону и сотоварищем по Церере»[46] — в письме Виланду, 22 июня 1798 г.), с Шиллером, Генрихом Мейером, камеральным советником Кирмсом и, конечно, с Кристианой и с сыном Августом. Но «деревенская фантазия» («Анналы» за 1798 г.), которой предался Гёте — окунувшись впервые в сельскую жизнь, — в конце концов оказалась непосильным бременем. Управление хозяйством имения было хлопотливым делом; прежний арендатор, показавший себя нерадивым, требовал замены; ко всему прочему Оберроссла была слишком удалена, чтобы частые пребывания там можно было легко сочетать с другими обязанностями и делами. Да и прибыль от имения была невелика, а поскольку Гёте заплатил не наличными, кредиты стали в тягость. Спустя пять лет, в 1803 году, он продал поместье и остался еще в небольшом выигрыше. Кто знает, что Гёте пытался вкусить «радости сельской жизни» и, хотя недолго, пожить «по-простому», тот сможет иначе осмыслить мотивы природы в некоторых из его стихотворений, написанных в эти годы («Питомец муз», «Счастливые супруги», 1802); он не удивится, когда найдет в стихотворении начала 1801 года «Нежданная весна» легкие, игривые строки:

Впрямь ли настали
Вешние дни?
Солнце и дали
Дарят они.
Что это — нивы?
Луг или лог?
Всюду бурливый
Плещет поток…
(Перевод Н. Вольпин — I, 257)

Первая строфа стихотворения «Прочное в сменах» (1803) звучит как прощальный привет при расставании с мечтой об Оберроссле:

Только б час над ранним краем
Вешний трепет простоял!
Но уж белый дождь, сдуваем
Теплым ветром, замелькал.
Надышаться не успеем
Влажной зеленью в бору,
Как, глядишь, сметен Бореем,
Лист трепещет на ветру.
(Перевод Н. Вильмонта — 1, 456–457)

Из письма Гёте Кнебелю (23 августа 1798 г.) видно, как поэт озабочен тем, что ему не так много удалось сделать, хотя он и усердно работал. Как и прежде, он стремился объять одновременно самые разные вещи, так что Шиллеру, и не только ему, казалось, что Гёте разбрасывается. Некоторые работы требовали еще немало времени для окончательного завершения, у поэта могло оставаться чувство, что еще ничего им не сделано. В частности, он мог оценивать так свои занятия естествознанием, которые он продолжал упорно год за годом, на протяжении десятилетий. В дневнике он делает пометки: «учение о цвете», «история учения о цвете», «материалы к вопросу о цвете по отдельным рубрикам» (9 января 1798 г.). Только в 1810 году вышли наконец два объемистых тома «Учения о цвете», в общей сложности почти в 1500 страниц; о них позднее мы расскажем подробнее.

При исполнении служебных обязанностей

Собственные пристрастия и занятия Гёте могли бы, конечно, целиком поглощать его время, но поэта призывали к себе многочисленные служебные обязанности, требовавшие также времени и внимания. За ним по-прежнему оставалось руководство театром; он входил в состав комиссии по делам строительства; как и прежде, был членом тайного консилиума, герцогского кабинета и получал регулярно жалованье, если даже не связывал себя текущими делами и присутствием на заседаниях. Он всегда был желанным советчиком в разного рода частных вопросах. Тайный советник Фойгт и герцог неизменно обращались к нему, когда требовалось обдумать или решить тот или иной практический вопрос, касающийся науки или искусства в герцогстве. Собрание «Документов служебной деятельности»[47] дает об этом подробную информацию. Он всегда был готов исполнить особые поручения, и взял себе это за правило со дня своего приезда в Веймар. Он осуществлял руководство и надзор за научными учреждениями, был инициатором всякого рода начинаний в области науки и культуры; несколько лет уже действовал основанный им кабинет естествознания; он пытался приобрести для Йены библиотеку приглашенного в 1782 году из Гёттингена естествоиспытателя и лингвиста Кристиана Вильгельма Бюттнера, страстного коллекционера, а после смерти его в 1801 году разобрал и систематизировал его наследие. «Я и понятия не имел о подобном хламе, полдюжины шарманок и цимбал, каковые приводятся в действие вращением!» — писал он в письме Кристиане 22 января 1802 года. В этом «хламе» были также «антикварные мелочи, физические приборы». Из переписки Гёте с Фойгтом видно, сколько стараний приложили эти страстные книголюбы для создания и упорядочения фондов Йенской библиотеки. Вместе с Фойгтом Гёте осуществлял надзор и за Ботаническим институтом, а с конца 1797 года в их ведение перешли библиотека и кабинет нумизматики в Веймаре и библиотека герцога в Йене. С 1803 года они осуществляют общее руководство музеем в Йене, который непрерывно пополнялся новыми экспонатами по медицине и биологии. Экспонаты находились во дворце, и их хранителем был Иоганн Георг Ленц, председатель «Минералогического общества», почетным членом которого стал в 1798 году Гёте. В 1809 году была налажена координация управления отдельными учреждениями, а с 1815 года они передаются под «общий надзор за учреждениями науки и искусства в Веймаре и Йене», во вновь созданное ведомство, которое находилось в подчинении Гёте. В 1812 году Кристиан Готлоб Фойгт и Гёте берут на себя руководство новой обсерваторией, а в 1816 году — только что основанным ветеринарным училищем.

В начале 1790-х годов членами тайного консилиума оставались те же люди, что и до путешествия Гёте в Италию. Возглавлял его действительный тайный советник его превосходительство Якоб Фридрих барон фон Фрич. Вторым по старшинству был Кристиан Фридрих Шнаус, третьим — Гёте и четвертым — Иоганн Кристоф Шмидт. Методы работы не претерпели за это время решительно никаких изменений — разве что герцог оставил за собой право поручать отдельным советникам разработку особых вопросов независимо от круга их обязанностей в совете; таким образом, многие советники, против прежнего обычая, уже задним числом узнавали о решениях суверена; при таком положении консилиуму часто приходилось исполнять только текущие дела. Старшим членам, Фричу и Шнаусу, например, сильно не нравилось это, но Карл Август все же предпочитал доклад одного из своих министров «extra ordinarie»,[48] и имел, вероятно, к тому основания. По-видимому, он думал таким способом добиться более строгого режима правления (что при его частых отлучках из Веймара временами приносило осложнения) и, может быть, надеялся способствовать сохранению в тайне дел, которые в маленьком государстве, где все чиновники состояли в приятельских отношениях, а то и в родстве, немедленно получали огласку. То, что Гёте довольно быстро занял особое положение, было обусловлено помимо прочего и тем, что он ни в каких связях и отношениях ни с кем в герцогстве не состоял.