Хуан Марсе - Двуликий любовник

• Название: Двуликий любовник
• Автор: Хуан Марсе
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• ISBN: ISBN 5-94145-031-1 (Иностранка) ISBN 5-93381-069-Х (Б.С.Г.—ПРЕСС)

Действие романа развивается на фоне уличной жизни кос­мополитичной Барселоны. Трагическая любовь вынуждает Мареса, мечтателя и романтика, покинуть привычный мир, ставший для него безвыходным тупиком. Невинная игра с собственным зеркальным отражением приводит к грозным последствиям: Марес, захваченный стихией кар­навала, полностью перевоплощается...

ISBN 5-94145-031-1 (Иностранка) ISBN 5-93381-069-Х (Б.С.Г.—ПРЕСС)

---

— Слушайте, — обратился он чужим, сильным и сочным голосом к продавцу, который продал ему бу­тылку. — Это не вы случайно отпустили вино нищему с аккордеоном?

Продавец мрачно осмотрел его с головы до ног:

— Черт возьми, так это ж вы и были.

— Вот эту бутылку?

— Что за фокусы, приятель?

— Знаете ли, у парня с аккордеоном сейчас непри­ятности. Я только что столкнулся с ним на улице и...

— Не желаю слушать этот бред. Вон отсюда!

— Погодите, — продолжал Марес с сильнейшим южным акцентом, — ему нечем открыть бутылку, и мне — тоже. Дайте открывашку, пожалуйста.

— Убирайтесь!

— Не очень-то вы вежливы.

Он отправился искать Кушота, чтобы вместе распить вино, но не нашел его. На улице Ферран он остановился у витрины книжного магазина «Аррельс», читая назва­ние на корешке одной из книг на каталонском: «Чувства и денежки». Он зашел в магазин и купил книгу, а в при­дачу к ней — каталонско-испанский словарь.

— Ну, теперь-то я выучусь читать по-каталонски, — объяснил он продавщице. — А то ведь я ни в зуб ногой, сеньора.

На Рамбле уже чувствовалась весна, и его будора­жил запах срезанных цветов и чуть подгнившей воды. Он купил букет алых гвоздик и вечером вдел его в дверную ручку квартиры, где жила сеньора Гризельда, с запиской: «Для Гризи от ее Фанеки с уважением».

Как-то раз в субботу вечером, где-то в середине ап­реля, он играл на аккордеоне напротив Лицео. Внезап­но он бросил играть и вошел в обувной магазин. Там он приобрел франтоватые коричневые с белым туфли, остроносые, с высокими каблуками. Затем отправился на улицу Оспиталь в магазин театральных принадлеж­ностей, где продавали грим и парики на любой вкус и размер, и примерил несколько париков, но тот, что с давних пор валялся у него дома, шел ему больше. Он выбрал черные кучерявые накладные бакенбарды, тоненькие усики и резиновые хрящи, которые вставля­лись в ноздри и меняли форму носа. Еще ему нужны были клей, карандаши, щипчики и тональный крем. Все вместе это стоило девять тысяч песет — сумма не­малая, — и, отложив покупку, Марес сходил в банк за деньгами.

На следующий день, в воскресенье, он играл на пло­щади Реаль, дожидаясь Кушота и Серафина, которые все не приходили. День стоял серенький, временами накрапывал дождь. Народу вокруг было мало, только какие-то бродяги, торговцы наркотиками, мароккан­цы и негры, слонялись, как обычно, под каменными сводами вокруг площади. Марес уже подумывал, не вернуться ли ему домой, как вдруг на него навалилась горькая тоска и невыносимое одиночество, и тут он наконец решился. Засунул в карман выручку, взвалил аккордеон на плечо и отыскал телефонную будку. Сняв трубку, он почувствовал себя лучше. Он набрал номер и стал ждать, пока там, на Вилле Валенти, в полумраке одной из комнат с окнами в сад, может быть даже в спальне самой Нормы, где она завтракала или читала газету, лежа в постели, звонил телефон.

— Слушаю.

— Сеньора Марес дома? — проговорил он, изменив голос до неузнаваемости.

— Простите, кто вас интересует? — спросил жен­ский голос с экзотическим акцентом, по-видимому служанки.

— Мне нужна сеньора Норма Валенти.

— Как ваше имя, сеньор?

— Она меня не знает. Скажите ей, что муж просил кое-что передать ей.

Прошло несколько минут. Марес покашливал, наст­раивая свой голос на южный манер.

— Слушаю!

— Сеньора Норма Валенти? Меня зовут Хуан Фане­ка, я друг вашего мужа... Простите за беспокойство, се­ньора. Мне нужно с вами встретиться.

— Со мной? Зачем?

— Дело важное, сеньора. Не хотелось бы его по те­лефону обсуждать. Сами понимаете. Хочу поговорить с вами о Жоане Маресе.

— С ним что-то случилось?

— Боюсь, что он сходит с ума, сеньора.

— И что?

— Вы ведь знаете, какую жизнь он ведет.

— Немного.

Норма помолчала, хотя ее одолевало любопытство. Марес подождал мгновение и продолжил:

— Вы и знать не желаете, как он? Поверить не мо­гу! — Его голос дрогнул, и он продолжал чуть хрипло­вато: — Вас это совершенно не волнует? Вам совер­шенно все равно, как живет этот бедолага, которого несчастная любовь лишила благополучия и рассудка, и он теперь со своим аккордеоном попрошайничает на улицах Барселоны?..

— Да, конечно, но только я не представляю, как ему помочь...

— Боже мой, до чего ж неблагодарны женщины!

— Он по-прежнему живет на Вальден, дом семь?..

— Да, но ведь это ваша квартира.

— Ах, вот в чем дело. В таком случае передайте ему, чтобы он не волновался, я не собираюсь выгонять его. Я ведь обещала оставить ему эту квартиру, пока он не подыщет себе что-нибудь другое. Не знаю, что еще я могу сделать.

— Выслушайте хотя бы его друга.

— Пожалуйста. Но Жоана я видеть не хочу.

— Он это прекрасно знает. Я приду один.

— Что же вас интересует?

— Он очень просит, чтобы я забрал одну вещь, ко­торую он забыл на Вилле Валенти много лет назад... Альбом наклеек «Барабаны Фу-Манчу». Он хранил его с детства, у него с ним связано много воспоминаний. Вы помните этот альбом?

— Кажется, он унес его отсюда вместе с горой книг, когда мы переезжали на улицу Вальден.

— Жоан уверен, что он остался у вас.

— Раз так, его давно съела моль Не представляю, где он.

— Он сказал, чтобы вы посмотрели на нижних пол­ках в библиотеке, где ваш дядя хранил карты.

Норма вздохнула.

— Хорошо, я посмотрю.

— А в обмен он хочет передать вам одну вещь, кото­рая вам понравится.

— Мне?

— Это сюрприз. Специальный подарок от Жоана. Вам обязательно понравится. Когда мы можем встре­титься?

Он услышал, как Норма вздохнула, и у него замерло сердце. Она ответила не сразу:

— Это так важно?

— Вопрос жизни и смерти, сеньора.

— Ладно, не преувеличивайте. Дело в том, что я уез­жаю и вернусь только в следующем месяце. Подожди­те, я загляну в записную книжку... — Она на несколько секунд смолкла, и он жадно пил ее тихое дыхание, тре­пет нежного рта, прижатого к трубке. — Да, вот, нашла. Приходите тринадцатого мая, в пятницу, часам к вось­ми вечера. Подходит?

— К вам домой? На Виллу?..

— Да, Жоан вам объяснит, где это. Всего доброго.

— Я знаю этот дом, сеньора, хотя уже целую кучу лет там не был. Всего хорошего. И счастливого пути...

Но, не дослушав его, Норма повесила трубку.

3

Тетрадь 3 Золотая рыбка

На бульваре Маре-де-Деу-де-Монсеррат есть особняк в стиле модерн. Этот дом с позолоченными башенками прячется под сенью сосен и елей и отгорожен от ули­цы бесконечно длинной оградой. На дворе лето 1943 года — ты еще не родилась, любовь моя... В нето­ропливых сумерках того далекого лета башенки свер­кают, как чистое золото, и мы, оборванные уличные мальчишки, слоняемся вокруг таинственного дома и мечтаем о приключениях.

Особняк, о котором идет речь, называется Вилла Валенти; чуть позже он превратится в маленький рай, подаренный мне судьбой — прости, любовь моя, эту заносчивость, — там ты родилась четыре года спустя. Эта роскошная вилла и поныне украшает наш квартал и мои воспоминания. У массивных ворот из кованого железа красуется крылатый дракон, попирающий чу­гунные лилии; в драконьей пасти желтеет гнилой ман­дарин, насаженный на острый, как кинжал, язык. Са­мый настоящий мандарин. Интересно, кто его туда запихнул? Я хочу есть и сейчас его слопаю, говорю я Фанеке, нашему главарю. Одна половинка мандарина вы­глядит вполне сносно, и у Фанеки тоже текут слюнки. Мы бросаем монетку, и мандарин достается ему... Тот лучезарный воскресный вечер, когда я впервые вошел в сад возле особняка, я помню так, словно это случилось сегодня. И попал я туда не как уличный воришка, а как гость. Все началось еще накануне, в субботу. Я снова ви­жу, как мы, местная шпана, карабкаемся на решетчатую ограду и тайком обрываем эвкалипты, склоненные под тяжестью осенних листьев, похожих на медные стиле­ты. Давид, Хайме, Рока, Фанека. Еще не решено, как про­вести вечер: обшарить парк Поэль и Лысую гору или покататься по улицам на роликовой доске. Давид пред­лагает сходить в пансион «Инеc», на кухню: вдруг ку­харка, сеньора Лола, угостит нас чем-нибудь в полдник. Трое соглашаются и уходят, а мы с Фанекой остаемся полноправными хозяевами роликовой доски — насто­ящего метеора с колесами-подшипниками, рулем-ве­ревкой и тормозами из старых башмаков.

Удерживая равновесие, я встаю на доску и сперва ос­торожно еду на ней, а затем проделываю сложный трюк переплетаю руки и ноги и, к изумлению уличных зевак, превращаюсь в Курящего Паука. Фанека — у меня за спи­ной, вцепившись в меня, щурит глаза навстречу ветру и издает наш боевой клич: «Кроличьи шкурки беру-у-у!» — протяжный крик старьевщика, который обходит квар­тал за кварталом, скупая за гроши бумагу, тряпье, бутыл­ки и кроличьи шкурки. С давних пор наш любимый мар­шрут пролегал по улице, идущей круто под уклон от Кармело до собора Саграда Фамилия, откуда мы сломя голову вылетали на улицу Сардения. Но этим летом мы открыли новый путь: по бульвару Маре-де-Деу-де-Монсеррат к Орте. Здесь больше поворотов и больше риска. Еще до улицы Картахена дорога дважды круто по­ворачивает, а дальше, справа, начинается длинная огра­да Виллы Валенти, она тянется вдоль всего тротуара, скрывая за собой тенистый парк. Над кронами деревьев возвышаются отливающие золотом крыши, а чуть по­одаль, в сухой каменистой низине притаилась старень­кая часовня Гауди, украшенная металлическими маска­ми. Сколько раз мы с Фанекой, взвалив роликовую доску на плечи, слонялись по этой улице и забирались на ог­раду, стараясь разглядеть среди зеленых ветвей позоло­ченную крышу особняка и массивные керамические ва­зы, окружавшие пруд со стоячей водой.