Андрей Круз - Лучший гарпунщик

• Название: Лучший гарпунщик
• Автор: Андрей Круз
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Патронташ? - уточнил хозяин, беря ремень с прилавка, и я энергично кивнул.

- В два рубля вам обойдется. - сказал он, протягивая ремень из крепкой кожи мне. - На тридцать патронов гнезда. Что-то еще?

Ходить с пустым патронташем тоже не годится, странно это, поэтому пришлось разориться на два десятка снаряженных патронов к револьверу, которые я распихал в гнезда, а затем взял две коробки гильз, револьверных и для винтовки. В довершение всего нож купил, с клинком сантиметров пятнадцать, в ножнах. Без ножа нельзя, он не только для драки, он вообще нужен. И на этом мы закончили.

Патронташ я сразу нацепил на себя, с удовлетворением заметив, что он хитрым карабинчиком дополнительно крепится к подвесной или брючному ремню, исключая съезжание вниз, а на него повесил кобуру с револьвером, но не на бедро, а на живот, наискосок, и почувствовал себя еще уверенней. Попробовал пару раз быстро выхватить, и убедился, что оружие выскакивает легко, а клапан откидывается движением пальца. Хозяин внимательно наблюдал за моими манипуляциями, но не комментировал. Потом взял два пружинный скорозарядника и на этом шоппинг закончился. Я рассчитался, и мы вышли на улицу.

- Кушать хочется, но надо к полковнику, срочно, - сказала Вера, за все время пребывания у оружейника не проронившая ни слова. - Мы и так нарушили, что сразу не пошли.

- Ну так пошли, чтобы не нарушать, - кивнул я, поправляя ранец, болтавшийся сейчас на одном плече. - Чего тянуть? Где это?

- В форте.

- Пошли в форт. Потом перекусим.

Форт виднелся прямо перед нами, в паре сотен метров, но дорога вела к нему не прямо, а огибала деревянный забор, за котором возвышалось фабричного вида зданьице, которое Вера поименовала «кирпичным заводом». И эта самая дорога сначала вывела нас к берегу, где меня ожидал очередной сюрприз - пляж.

Нет, в самом пляже ничего удивительного не было - желтая полоса чистого песка и набегающие на нее волны несильного прибоя. Но компании детей на пляже ударили по стереотипам, причем уже в который раз. Не далее, как час с небольшим назад я видел «церковную казнь», из чего заключил, да и из всего прочего, что церковь здесь силой и влиянием не обделена. И при этом я всегда полагал, что там где церковь в такой силе, там и без ханжества не обойдешься. Но то, что я сейчас увидел, эту картину развалило в один момент - загорелые и мускулистые мальчишки и девчонки носились по песку друг за другом, одетые лишь в полотняные шорты вроде семейных трусов, ну и у девочек были какие-то совсем не впечатляющие топы, конструкция которых явно диктовалась отсутствием эластичных тканей в местном ассортименте.

Там же сидели несколько средних лет женщин с маленькими детьми, прикрывшись от солнца плетеными тростниковыми зонтиками. Нормальный провинциальный пляж, когда все взрослые на работе. Все как у нас.

- А что, дети не в школе уже? - спросил я, бросив взгляд на часы.

Вера глянула на меня чуть удивленно, потом спохватилась, и ответила:

- Сейчас их домой отпустили, на лето. И работать по домашним делам они только до обеда могут, а после обеда - свободны. А школа у нас не здесь, здесь только начальная церковная.

- А после начальной? - заинтересовался я.

- После начальной всех отправляют на Детский остров, это через узкий пролив от Большого. И там все учатся с десяти и до четырнадцати лет.

- Ты год, получается, как закончила?

- Да, школу девочек. - кивнула она.

- У вас раздельно учатся?

- Конечно. - она снова чуть удивилась моему вопросу. - Мы же там живем, как можно смешивать? У нас свои дела, девчоночьи.

Тут она чуть смутилась и слегка покраснела.

- И не видитесь с мальчишками? - удивился я.

- Почему не видимся? - удивилась девочка. - Каждые выходные у нас танцульки и все такое, и в другие дни все время что-то вместе делаем. Даже пляж и конный манеж у нас общие. Просто школы разные и живем отдельно. А у вас как?

- У нас все вместе, но в школе не жили, а после уроков по домам шли.

- А кто живет далеко? - удивилась она.

- У нас школ было больше. А сами школы - наверное, меньше.

- Это сколько учителей тогда надо? - поразилась она.

- Ну, не знаю… Хватало, наверное. - пожал я плечами. - Кстати, а после школы есть где еще учиться? Если кто больше знать хочет.

- Если совет Преподобных выберет такого ученика, то его потом переводят на Большой остров, с согласия родителей, и там он уже учится на инженера, или мастера, или даже священника. - ответила Вера.

- То есть, сами отбирают?

- Да, смотрят, кто самый лучший, и затем предлагают.

Ну, может оно и к лучшему? Больше народа «у сохи и у станка» и меньше никому не нужных «образованцев», на которых только деньги зря потратили и для которых диплом - способ не работать руками?

- Совет Преподобных… - задумался я. - Школа церкви принадлежит?

- Конечно! - Вера вроде даже как слегка возмутилась вопросу.- А кто еще имеет право учить?

- Ну… да, верно. - кивнул я, решив в дискуссии на такую скользкую тему не вступать.

Пока, из того, что я заметил, местная церковь таким уж злом мне не казалась, хоть я сам, мягко говоря, хорошим христианином никогда не был и к этому званию не стремился. Нравы… мне почему-то вспомнилась Скандинавия, где церковь никогда за «общую нравственность» не боролась, а полагала таковой лишь прилежание в труде и честность в делах, отчего скандинавы в свое время и добились столь многого для столь малых стран, пока верх с низом не перепутали, равно как и их церковь.

- А тот, с крестом на груди, который казнью командовал - священник? - снова спросил я.

- Да, Преподобный Симон. - подтвердила Вера. - Ему суд в этом городе.

- Значит, здесь судит Преподобный? - удивился я. - Все случаи?

- Ну… да. - как бы недоумевая от такой моей необразованности, ответила девочка. - А кому еще суд, как не ему, если суд Господу? Он ведет службы каждый день, и он судит. Ему подчинена больница и школа для маленьких, где учатся писать и читать. И ясли для детей негров, если они есть в городе.

- В смысле?

- Что в смысле? - не поняла девочка.

- Что за дети негров?

- Ну что непонятного? Ребенок рождается без татуировки, а значит, таким, каким его создал Господь. - пустилась она в объяснения. - А значит, свободным от рождения и допущенным к Таинству Крещения. Поэтому с неграми такие дети жить не могут, негры их испортят и отвратят от Господа. Их воспитывают сначала в яслях, а потом отправляют в школы на Детский остров.

- А потом?

- Потом - кто куда. - пожала у нас плечами. - У нас училка была из таких детей. например. В основном, на Большой остров они уезжают, в церковное войско, или на тамошние фабрики. Или учатся дальше. Священники часто получаются из них.

- Понял. - кивнул я, подумав, что это лучше, чем в нашем мире было, где дети рабов рождались рабами, а крепостных - крепостными, после чего спросил: - А кто управляет городом?

- Голова. - ответила она. - А полковник командует объездчиками и ополчением, когда его собирают.

- Ага! - сообразил я, и добавил: - А что? По уму.

Завершение фразы было уже специально Вере адресовано, чтобы не подумала, что я здешнее мироустройство сразу сомнению подвергаю. А я и не подвергал, я пока просто усваивал информацию. Куда мне подвергать, если я третий день здесь, и часа два как в город приехал, рано еще.

Еще один поворот, и нашим глазам открылся вид на ворота форта и гавань. Гавань была велика, хоть причалы занимали и небольшую ее часть. А еще она хорошо защищена от штормов с моря далеко выдающейся косой и волноломом, на сооружение которого явно положили немало сил. У пирсов стояло десятка два парусных судов, все больше двух- и трехмачтовых, преимущественно гафельные шхуны и грузовые барки. Хватало и рыбацких лодок, которые забили своей разноцветной массой пространство между двумя ближними пирсами, на которых раскинулся небольшой рыбный рынок. Пахло этой самой рыбой, но и еще чем-то, вроде как смолой или дегтем.

- Видишь, во-он там! - показала пальцем Вера. - Двухмачтовая, с коричневыми бортами и голубой полосой по фальшборту. В самом конце.

- Ага… - кивнул я, присмотревшись к простенькому с виду, но ухоженному судну метров двадцати пяти в длину, с небольшой надстройкой на палубе, ближе к корме, пришвартованному к самому дальнему пирсу.

- Это наша «Чайка». - с гордостью сказала девочка.

- Красивая. - ответил я, нимало не покривив душой - для меня все парусники всегда красивыми были.

- Отец ее всего два года как достроил. - снова погрустнела девочка. - Он такой счастливый был, когда пришел на ней с верфи, что даже договорился в школе, чтобы меня на две недели отпустили с ним в плавание. Забрал меня прямо с урока, и мы пошли на Кривую Раковину за копрой и пальмовым маслом. Так здорово было.

Я не нашелся, что ответить. Так себе из меня утешитель, если честно. Стоит ей погрустнеть, и я сразу и совершенно теряюсь. Не умею я обращаться ни с детьми, ни с подростками, и меньше всего с теми из них, которые только что осиротели. Я даже подумал, грешным делом, что Вера так привязалась ко мне потому, что я попался ей на дороге в тот момент, когда она больше всего нуждалась в отце. А что я еще заметил, так это то, что этот ребенок стал мне совсем не безразличен, разбудил, наверное, какие-то дремавшие до сих пор отцовские чувства. Ну, да и к лучшему, наверное. Не было у меня никогда никого, а тут вдруг… нет, дочерью назвать - еще заслужить надо право. Посмотрим. Мой ребенок, короче!