Алексей Аксёнов - Периферия

• Название: Периферия
• Автор: Алексей Аксёнов
• Жанр: Фэнтези

Древний фанфик по "Ночному Дозору" Сергея Лукьяненко, написанный от нечего делать двумя старооскольцами.

---

Именно поэтому и существуют Дозоры, Великий Договор, Инквизиция… Именно поэтому вот уже пятьсот лет мы держим оборону, предотвращая окончательную битву, которая никогда не должна произойти. Именно поэтому мы боремся за людей, направляя их к Свету, отбивая наскоки Тьмы извне — и не замечая той Тьмы, что живёт в душе каждого. Убивая и умирая во имя Света — который слишком часто оказывается для людей чужим…

На подоконнике надрывался магнитофон:

Над нами плясали

Секиры и сабли,

И падали головы в мутные реки.

А мы зависали

Под сводом сусальным

И звезды бросали нам блики на веки.

Мы — Иные. Но мы рождаемся как люди, от людей и среди людей. Наши способности спят, пока нет того, кто смог бы нас инициировать. Всю свою человеческую жизнь мы спим, чтобы проснуться для жизни Иного. Для вечной вражды Света и Тьмы. Для войны Дозоров.

Спи, пока идет война…

Господи, насколько же проще быть человеком!

Но я просыпаюсь,

Я в путь собираюсь,

Меня не удержишь ни мхом, ни травою.

Проснувшимся — горе,

И, может быть, вскоре

Я стану бессмертным — ты станешь вдовою.

Я видел наше оскольское кладбище Ночного Дозора. У каждого из нас есть родные и близкие, которым бы хотелось, чтобы дорогой человек покоился рядом с теми, кто ушёл раньше. Вот только мы — не люди и слишком часто переживаем всех. И потому на одном из старых кладбищ есть неприметный ряд могил. Их надгробия не похожи друг на друга — ведь при жизни мы придерживаемся разных вер, если вообще считаем нужным верить во что-то. Коль скоро даже Христа многие из нас считают просто величайшим из Светлых магов, о какой вере для Иных может идти речь?

Однако на каждой из надгробных плит есть нечто общее — маленький значок, неприметный для людей, но видный каждому Иному. Расколотый щит, подобный тому, что светится в моей ауре. Полномочия прекращены — навсегда.

За страх и за разум

Всех скопом, всех разом —

Чтоб легче писать поминальные списки.

Тревога отстала,

И снега не стало,

Лишь зреют подсолнухи, как обелиски.

Вступая в ряды Ночного Дозора, я с самого начала знал, на что иду. Но будь проклята эта война!

Алкогольный туман накрыл с головой. Я нёсся сквозь него, следуя за песней. Ох, в точку попал Арбенин, в точку… Может быть, он и сам — Иной? Человек не может писать песен, которые так бы действовали на Иных… Иной… Музыка… Воздействие…

Где-то за пеленой водочной мути прозвонил тревожный звоночек. Какая-то мысль толкалась в глубинах сознания, но осознать и вытащить её за шкирку я не успел — доза наконец превысила пороговую, и я ткнулся лицом в столешницу.

Я проснулся на полу кухни около часа дня. С трудом оторвав голову от мохнатого коврика, я увидел рядом с собой пустую бутылку из-под водки. Н-да, всё-таки я Иной… В одиночку выжрать литр водки и запить тремя литрами пива — явно выше сил обычного человека! Интересно, и как эта жидкость чисто физически во мне поместилась?

Добившись более-менее вертикального положения тела, я принялся искать инвентарь для комплекса реанимационных мероприятий. Однако ни анальгина, чтобы унять дикую головную боль, ни пива, ни даже рассола в доме не было.

Лечиться приходилось нетрадиционным образом.

В туалете я привалился к стене, приложив к ней раскалывающийся изнутри лоб. Сразу стало немного легче — кафельная плитка была гладкой и приятно холодила голову, вытягивая боль. Собравшись с силами, я сделал пасс и шарахнул в стену пучком бледно-жёлтого огня. Ударившись о кафель, огненный шар рикошетом отскочил обратно и угодил мне куда-то в живот.

— Твою мать! — сдавленно успел пробормотать я, прежде чем сильнейшая судорога скрутила внутренности, и содержимое желудка волной устремилось в унитаз.

Дурея от запаха переработанного алкоголя, я трижды повторил процедуру, прежде чем вчерашнее спиртное и большая часть продуктов распада эвакуировались тем же путём, каким попали в организм. Полной очистки самому себе, конечно, не сделать, но по крайней мере я стал хоть чем-то напоминать полноценного Иного.

Этот способ экстренного самопротрезвления подсказал мне Семён, маг московского Ночного Дозора, отвозивший меня на вокзал. Широко известное заклинание, позволявшее за пару секунд привести в норму даже хронического алкоголика, не действовало на мага, его произносящего, и поэтому Семён — который, по-моему, знал об алкоголе и последствиях его применения решительно всё — разработал нечто собственное. Большая часть Силы, конечно, терялась при рикошете, но в моем положении выбирать не приходилось.

Закончив процедуру, я обессилено сполз по стенке и пристроился на полу в позе лотоса, облокотившись на край прохладного унитаза и думая о вечном. Посидев так некоторое время, я наконец смог подняться и побрёл в ванную.

"А жизнь-то, кажется, начинает налаживаться!" — говаривал герой одного старого анекдота. Бреясь, я бормотал эти слова. В конце-то концов, жизнь продолжается, и я ещё не стал тенью в Сумраке! Из Дозора вышибли? Возьмут обратно! А не возьмут — не страшно. Уеду назад в Воронеж, а уж на жизнь Иной всегда заработает. Как бы ни старались вчерашние враги, я жив, и Свет победит!

Вот только Серёга этого уже не увидит…

Бритва дрогнула в моих руках, располосовав верхнюю губу.

Вчера у меня погиб друг. После нелепого и трагического дела оборотней я думал, что ничего страшнее мне испытать не доведётся.

Тогда я ошибался.

Я и сам не подозревал, насколько, оказывается, я был привязан к этому шумному безалаберному парню. Да, среди сослуживцев у меня были друзья и ближе, чем Сергей. Если бы вчера погиб Андрей, Олег или Инга, мне сейчас было бы куда тяжелее. Но с Сергеем мы начинали вместе. Придя в оскольский Ночной Дозор одновременно, всё это время мы работали бок о бок.

Но выхода нет, придётся смириться. Серёгу не вернёшь. Точнее, вернуть можно, но такой ценой, какую никогда не заплатит ни один Светлый маг. Некромантия всегда была уделом Тёмных, и не нам тревожить покой павших.

— Покойся с миром, Сергей Макарский, — пробормотал я. — Когда-нибудь свидимся.

Порез кровоточил. Я машинально слизнул языком особенно крупную каплю, уже скатившуюся на подбородок. Видок, однако… Вампир после завтрака.

Я думал о вампирах.

Изгои склонны сбиваться в стаи — эта истина верна всегда и для всех. Не стали исключением и Иные. Нашими изгоями во все века были вампиры и оборотни. Их ненавидели и при всякой возможности уничтожали Светлые, их презирали и подставляли Тёмные. Немудрено, что с течением времени упыри стали объединяться. Ещё до заключения Великого Договора уже существовали вампирские кланы, группировки и просто банды, контролировавшие целые провинции. Некоторые из вампиров ухитрялись даже захватывать власть над людьми. Обычно вспоминают господаря Валахии Влада Цепеша, графа Дракулу, но он-то как раз вампиром не был — обычный, хотя и крайне жестокий даже по средневековым меркам правитель.

Однако ничего серьёзного вампиры создать так и не успели. Дело всё в том, что на тягу к объединению накладывалась извечная неуживчивость кровососов друг с другом. Даже Тёмные говорили про них: "Пошли двух вампиров в патруль — они пойдут сразу тремя дорогами по четырём улицам".

Кроме того, вампиров даже в лучшие для этой мрачной расы времена не было много. Далеко не каждый укус даёт полноценную инициацию — требуется согласие самого "обращаемого" стать нежитью, иначе он просто погибнет. Тот вампирёныш, воевавший на Кавказе, не умер исключительно потому, что хотел выжить любой ценой, назло врагу, — качество просто замечательное для солдата, но противопоказанное жертве вампира.

К тому же вампиры относились к инициации всегда достаточно аккуратно, придирчиво отбирая кандидатов, если те не были их собственными детьми. Дело в том, что вампира-одиночку, охотящегося по ночам на мирных селян, Ночной Дозор может прозевать даже сейчас. Если в той же местности их окажется двое, шансы засыпаться возрастают даже не вдвое — раз так в восемь. Соответственно, уже трём вампирам вместе никогда от нас не скрыться. Выход один — или объединяться по-настоящему, противопоставляя свою силу силе Света, или, наоборот, рассредоточиваться, прятаться, таиться даже от своих. Как я уже сказал, объединиться вампирам не удавалось никогда, и рано или поздно наши выжигали их логова дотла. Прятаться получалось у них лучше, но всё равно — нигде в России не найдёшь вампира старше трёхсот лет. Не выживают.

Впрочем, какие-то организации, клубы, тусовки существовали до сих пор, и в этом плане Оскол не был исключением. Более того, именно у нас они объединились сильнее, чем, скажем, в Москве или Петербурге: покойный Лукич железной рукой попытался привести к порядку извечную вампирскую вольницу. Получилось у него это не до конца, но в целом, надо признать, за последний год оскольские упыри стали досаждать нам куда меньше, чем могли бы.