Владимир Контровский - Саракш: Кольцо ненависти

• Название: Саракш: Кольцо ненависти
• Автор: Владимир Контровский
• Издательство: АСТ, Астрель, Terra Fantastica
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-069931-5

Итак, режим Неизвестных Отцов пал. Система башен-излучателей разрушена. Центр взорван. Казалось бы, ничто не мешает установлению мира и согласия в истерзанной стране. Но вчерашний студент Максим Каммерер и прогрессор Рудольф Сикорски, более известный как Странник, понимают, что это — только начало, а свобода всегда имеет привкус крови. Лишенные воздействия излучателей, жители Саракша впадают в депрессию, сходят с ума или гибнут, в то время как кучка мерзавцев торопливо делит власть. Экономика тяжело больна, в стране растут преступность и спекуляция, и уже близки голодные бунты. А ведь есть еще экзотическая Пандея, от которой можно ожидать чего угодно, есть Дикий Юг и Островная Империя с ее белыми субмаринами! Кажется, что зарождающаяся республика замкнута в глухое кольцо ненависти…

---

И легче всего Зов находил дорогу к сердцам тех, в ком дремало темное начало, кто привык считать, что все можно решить грубой силой, топором и пулей, — надо только знать, в кого стрелять и кому рубить головы. Пусть прольется кровь, в которой утонут все обиды; пусть вспыхнет пламя, в котором они сгорят, а потом… Что будет потом, голос не говорил, но разве это важно? Вперед, братья, бей-круши-ломай, разбираться будем после!

Идите, внушал голос, идите туда, где гнойной язвой вырос на нашей земле Святой Город, который на самом деле дьявольский город, обитель зла и рассадник ненависти, рай для немногих и несбыточная мечта для всех остальных. И рай этот населен не ангелами, а демонами, пьющими кровь, и демоны эти не успокоятся, пока не выпьют последнюю каплю крови из жил последнего человека. От них не убежать, не спрятаться, не скрыться, но их можно убить — так идите и убейте их, убейте всех до единого! Сожгите злое гнездо, и тогда вы наконец-то вздохнете с облегчением, и воцарится мир и покой, и достаток найдет дорогу к вашим домам, и женщины ваши станут улыбчивы и нежны, а дети послушны.

И люди шли, бросая все свои дела; шли, подбирая по дороге камни, палки и железные прутья, и были среди них те, которые доставали из тайников припрятанное оружие (а кое-кто давно носил это оружие при себе и не стеснялся применять его по любому поводу и даже без повода). Среди миллионов людей были сотни и тысячи таких, которые рады были любой возможности пустить в ход ножи — они к этому привыкли, как привыкли ежедневно видеть изуродованные трупы на экранах телевизоров в «горячих» репортажах «с места события». В серой человеческой массе хватало черных сгустков — толпа была щедро разбавлена бандитами и подонками всех мастей, для которых убить — это куда привычнее, чем сказать «спасибо». И эти вроде бы люди первыми подчинились Зову, подчинились охотно и с радостью.

Капли-люди сливались в ручейки, а ручейки по руслам улиц и переулков впадали в густеющий человеческий поток, устремившийся туда, где высились белые здания Святого Города. Они шли, подогревая друг друга закипавшей ненавистью и шалея от собственной многочисленности — попробуйте, остановите нас, выродки, так долго прятавшиеся от нашего праведного гнева!

И очень мало кто вспоминал, что подобное уже было и было совсем недавно. Голос гипнотизировал, а память человеческая слишком коротка..

* * *

Телекамеры Города Просвещения загодя зафиксировали появление многотысячной толпы. Поначалу это не вызвало особого беспокойства у операторов системы наблюдения — разного рода паломничества в Район реморализации, в том числе и коллективные, давно уже стали обычным делом, и к ним привыкли. Но по мере приближения толпы, когда стало ясно, что толпа эта очень велика (навскидку — не меньше двух десятков тысяч человек) и что ведет она себя как-то странно, старший смены немедленно доложил об этом Просвещающему.

Да, странно, подумал Максим, вглядываясь в укрупненное изображение на экране. Их лица — они искажены, искажены ненавистью. И численность — откуда их столько взялось, идущих в едином порыве, кто их послал, а точнее говоря — науськал на Город? Религиозные фанатики? Что-то многовато этих фанатиков, церковь здесь давно уже не имеет такой силы, чтобы поднимать словом своим тысячи людей. Провокация? А что, может быть — наивно полагать, что местным «хозяевам жизни», если им хоть что-то известно о назначении Города, придется по вкусу его существование. А им наверняка кое-что известно, и даже не кое-что — секретность секретностью, но шила в мешке не утаишь, и хорошо еще, если они, хозяева, не знают о конусе излучения, постоянно льющегося на Святой Город, — спутники сменяют друг друга, обеспечивая непрерывность базисного потока. Да, о «зонтике» «хозяева» наверняка не знают, потому что, если бы они о нем знали, не стали бы они посылать на Город толпу — какой в этом смысл, если толпа эта будет легко рассеяна излучением? Может быть, это и вправду всплеск оскорбленных религиозных чувств? Как там говорил Странник — мир не так просто вывернуть наизнанку, инерция мышления. Не думал я, что местные криминалы и люмпены — а толпа, похоже, наполовину состоит именно из них — настолько набожны. Ну да ладно…

— Рудольф, — сказал Максим, активировав канал экстренной связи, — у меня гости. К Городу Просвещения приближается огромная толпа, тысяч в сто пятьдесят, намерения явно агрессивные. Многие вооружены: камни, палки, есть и ружья. Даю изображение.

— Вижу, — отозвался Сикорски. — Мы заметили эту толпу еще час назад, когда она только вышла за пределы кольцевой автострады столицы. Она была еще многочисленнее, но по дороге сильно поредела — очевидно, у организаторов всего этого безобразия не хватило наркотиков и водки, чтобы воодушевить всех. Скорее всего, это стихийное возмущение масс на религиозной почве — военных в толпе не наблюдается.

— Да, я тоже так думаю.

— Но эти религиозные фанатики могут быть опасны — не допускай их на территорию Города. Справишься сам или тебе помочь?

— Справлюсь.

— Тогда действуй.

Отключившись, Максим повернулся к Раде, стоявшей рядом.

— Пошли?

— К Алтарю?

— Рада, ну хоть ты-то не повторяй эти сказки, — Максим недовольно поморщился, — про Алтарь, Голос Богов и прочее в том же духе. Я же тебе рассказывал — и показывал, — а ты опять за свое? Ты меня еще назови «Святым Маком»!

— Не буду, Святой Мак, — Рада усмехнулась, и он не мог понять, шутит она или говорит серьезно. — Пойдем.

Они спустились на цокольный этаж. Максим приложил к опознавателю ладонь — доступ в аппаратную имели немногие, — бронированные створки разошлись, и скоростной лифт доставил их в узел управления ретрансляцией пси-поля: в просторное помещение, залитое искусственным светом и снабженное телеэкранами внешнего обзора.

Картинка на экранах настораживала: толпа подошла вплотную к ограде, в воздухе мелькали камни, летевшие через забор. Святой Город не имел оборонительного периметра — когда его строили, не стали тратить время и силы на защитные сооружения: зачем они нужны, если противник любой численности разлетится под ударом пси-поля, как листья под ветром?

Отпугивающее поле, отпугивающее поле, бормотал Мак, склонившись над пультом и чувствуя спиной внимательный взгляд Рады, следившей за каждым его движением Молодец девочка, из нее будет толк, несмотря на ее любовь к сказкам. Если меня убьют, сказал я ей, ты будешь управлять полем, смотри и учись. Тебя не могут убить, сказала она, ты же Святой Мак. Что за глупости, сказал я, ну что ты, в самом-то деле. Я не бог и не святой, я всего лишь человек из другого мира, сказал я, а она промолчала. А я ведь ей все рассказал, все-все, и показывал фильмы, записанные на кристаллах. А она… Но все равно — из нее будет толк. Не вечно же Земля будет опекать этот мир — придет время, и мы передадим его в руки самых лучших. Я передам в руки Рады целый мир, ее мир — красиво звучит, да. Спектр, частота, мощность… И конус, конус, а то зацепит и моих ребятишек. Хотя вообще-то это не страшно: излучение «серое», специфика другая. На Земле не зря корпели над пси-полями — дискретное излучение работает выборочно, оно реагирует на ментальный настрой, и негатив для него — это что-то вроде системы распознавания «свой — чужой». Не таи в душе зла, и тогда тебе ничего не грозит — если, конечно, правильно настроить спектр. А я настрою его правильно, не впервой, я регуляторы-кнопки не перепутаю, как тот хонтиец на границе. На этом инструменте я могу сыграть любую симфонию — я же все-таки Святой Мак.

Так, кажется, все.

Максим еще раз проверил показания приборов и решительно нажал замыкатель.

И ничего не произошло.

* * *

Получив донесение Каммерера, Сикорски не стал предпринимать никаких поспешных действий. О концентрации на улицах столицы значительного числа взбудораженных людей — явно не случайной и явно чреватой серьезными беспорядками — он узнал задолго до того, как многотысячное людское сонмище выплеснулось за городскую черту и направилось к Городу Просвещения (иначе он не был бы Странником, вполне обоснованно именовавшимся здесь «теневым диктатором»). Сам по себе факт демонстрации еще не был причиной для тревоги — за последние два года столица бывшей Империи и бывшей страны Неизвестных Отцов видела множество митингов и шествий, начиная от марша «атомных ветеранов» и забастовок рабочих, требовавших урезать непомерные аппетиты магнатов, и кончая карикатурными сборищами борцов за право свободной личности открыто распивать спиртное из горлышка в общественных местах и заниматься групповым сексом в кустах центрального парка (при обязательном соблюдении условия: обнаженные части тела членов любовного коллектива не должны быть видны гуляющим-отдыхающим и случайным прохожим). Настораживала численность толпы — по примерным прикидкам, к Району реморализации изначально двинулось почти сто тысяч горожан — и ее целеустремленность, наводившая на мысль: этой толпой кто-то руководит.