Татьяна Патрикова - Хитрости эльфийской политологии

• Название: Хитрости эльфийской политологии
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези

Приключения Андрея на Халяре, в мире эльфов и прочих иноземных рас, продолжаются. На этот раз наш психолог получает уникальную возможность развернуться по полной. Социализация прошла успешно, после каникул колокольчики и он сам вернулись бодрыми и полными сил для новых свершений. С таким настроем, как у них, недолго и до самого Императора добраться и свои порядки не только в университете завести, но и спровоцировать нехилые перемены во всей светлоэльфийской Империи вместе взятой.

Предупреждение: м/ж, ж/м, м/м (слеш)

---

Повернулся к Никите, все еще держащемуся за мою руку, и обнаружил какими глазами он смотрит на все это.

– Эй, Ник, – слегка дернул его за руку, призывая очнуться. Парнишка медленно перевел на меня взгляд.

– Мне просто…

– Я понял. Поэтому давай дуй за Пестрым. Тут мы сможем поговорить без свидетелей. Ты поэтому высадил нас именно здесь, да?

Парень кивнул и высвободил руку.

– Здесь никто не бывает. Смотреть на них… – он запнулся и снова тоскливым взглядом окинул карикатурную шахматную доску, – тяжело.

– Я так и понял, – важно покивал и, когда он ушел, какое-то время смотрел в темную расщелину, из которой мы и вышли с другой стороны холма.

Потом повернулся к живым фонтанчикам и бездумно побрел между ними. Камеры были скомпонованы по восемь штук, каждый такой квадрат, составленный из них, огибала тропинка. Извилистая и отдающая некой сказочностью. Пусть даже намека не было на желтый цвет, а на кирпичи тем более, она здорово мне напоминала дорогу из желтого кирпича, по которой в Изумрудный Город добиралась Элли. Я петлял по ней, как заяц со степенностью павлина. Спешить мне было некуда, смотреть в окружающем пейзаже особо не на что, кроме все тех же фонтанчиков. Но в них не было ничего примечательного. Они для меня были все одинаковые. И я далеко не сразу сообразил, что возле каждого, на одном из черных камней, отгораживающих их от соседей и тропы, выбиты какие-то символы. Мой переводчик исправно перевел их как имена тех деток, которые тут покоились. Какое нехорошее слово. Они ведь не мертвые, в конце-то концов. Они живые, просто заколдованные. Да, именно так! И тут на этой самой мысли про заколдованность маленьких мерцающих меня осенило.

Нащупал под олимпийкой нательный крестик, который был ничем иным, как артефактом, блокирующим любое магическое воздействие, будь оно вредоносным или нет, и так и застыл в окружении фонтанчиков, бьющих прямо из воздуха, со свободно болтающимся на длинной цепочке крестиком в руке. И что теперь? Выбрать камеру наобум, перешагнуть через заграждение из черных камней и экспериментировать? А если только хуже сделаю? Например, какому-нибудь малышу боль причиню. Вот, черт! Как-то я слишком расхрабрился. Тут такой фокус не пройдет. Они ведь живые, так еще и малолетние. Если верить Иру, совсем еще малютки. Как здесь нахрапом действовать?

Одевать крестик обратно не стал. Пошел по тропе дальше, внимательно присматриваясь к водяным феноменам вокруг, и долго не осознавал, что машинально, то накручивал цепочку с крестиком на палец, то наоборот – принимался раскручивать. Когда обнаружил это, остановился, так как успел растеряться и впасть в замешательство. Это что же я делаю? Тут-то краем взгляда и зацепился за него. Фонтанчик был из ближайших к этой части тропы. В нем, совершенно неожиданно, зародились и стали литься вниз вместе с водой задорные сиреневые искорки. Очень красивые. Где-то за лесом вставало солнце, окрасив небо в бледно-серый цвет. На душе было муторно и в тоже время светло. И несмотря на то, что этой ночью поспать мне так и не удалось, чувствовал я себя бодрячком. Все это наложилось во мне друг на друга и родилось совершенно особое настроение, которым было просто грех не поделиться с окружающими. Беда в том, что сейчас я был один. И на первый взгляд, делиться было не с кем. Но только на первый взгляд.

Мне захотелось рассмотреть те искорки поближе. Я подошел, и рука с зажатой в ней цепочкой сама поднялась и потянулась к этим искрам. Хотя, возможно, это было всего лишь самовнушение, призванное убедить меня, что я тут совершенно не причем. Что не виноват, если что. Крестик погрузился в воду, искры сиреневые, яркие, налипли на него, как песчинки. Я затаил дыхание, подсознательно ожидая чуда. Но увы, чуда не произошло. Искры быстро потухли, растворились и исчезли совсем. У меня непроизвольно вырвался разочарованный вздох. Я убрал крестик от фонтана. Стало грустно-грустно. Опустив взгляд вниз, обнаружил, что ни с цепочки, ни с самого артефакта не стекает в пыль ни единой капли воды. Словно его в неё и не макали вовсе. И тогда я сделал то, на чтобы, наверное, никогда бы не решился, не находясь под воздействием того особого настроения, что захватило меня в этом странном и в чем-то даже пугающем месте. Я снова поместил артефакт в мирно журчащий фонтанчик, но на этот раз вместе с ним погрузил всю ладонь, даром что по самый локоть в воду не окунулся.

– Бери пример с меня, – заговорил, смутно представляя, кому и что говорю. – Давай же! Человек – это так просто! Это тебе не орк, не эльф, не дракон, в конце-то концов. Я – человек и прост, как Сибирский валенок. Ну же!

В глубине снова зародились искорки и плотно-плотно облепили на этот раз не артефакт, напротив, его-то они как раз оставили без внимания, а мою руку. Было прохладно от воды и колюче от искр. Но не больно. Скорее щекотно, но я стоически терпел. Мне казалось это важным. Самым важным в данный конкретный момент.

– Давай же, малыш! – теперь я знал, к кому обращаюсь – к малышу мерцающему, и отчаянно сожалел, что так и не прочитал его имя на одном из камней ограждения, за которое я так беспардонно влез. – Давай! Ты сможешь! Это ведь так просто. Посмотри на меня. Разве я сложный? Нет. А вот ты умненький. Я просто уверен в этом. И очень способный. Да-да. Не веришь? Но разве твой учитель не хвалил тебя никогда. Вспомни, малыш, чему он тебя учил. Или, давай попробуем вспомнить вместе. Сначала определимся с полом. Думаю, это важно, правда? Вот ты кем хотел бы стать в человеческом мерцании мальчиком или девочкой? Кто тебе ближе, подумай. Потом реши насчет внешности – взрослый или малыш, черноволосый или белокурый, цвет глаз – это тоже важно. Сначала попробуем сделать что-то с внешностью. Знаю, мне друг говорил, что мерцание у вас начинается изнутри, но что если тебе попробовать сделать все в обратной последовательности. Вы ведь начинаете с самого сложного, а мы начнем с простого. У тебя получиться, малыш. Я в тебя верю. А ты в меня верь. Тогда наши веры помножаться друг на друга и… – сам понимал, какую ахинею несу, но остановиться уже не мог, во мне говорило чутью и оно требовало не замолкать. Говорить любые глупости, но не молчать. И осекся только тогда, когда на несколько бесконечных секунд щекотание крохотных иголочек сменилось почти нестерпимым жжением, но прежде, чем я скривился от неприятных ощущений, прекратилось. Искры потухли. Я разочарованно уставился на то, как сквозь мои пальцы струиться все такой же кристально чистый поток и отдернул руку, когда он неожиданно исчез с легким, едва слышным хлопком. Вздрогнул всем телом, тупо пялясь на пустое место, потом перевел взгляд на пустую ладонь, крестик пропал вместе с цепочкой, и только потом, пятой точкой почувствовал, что надо обернуться.

Не скажу, что это было страшно. Испугаться я не успел. Но веселого тоже было мало. На тропинке позади меня стояло – нет, лежало, – и снова не то, ползло нечто. Верхняя часть туловища было вполне себе человеческим, но ног и всего остального, что должно быть у порядочного хомосапиенса не наблюдалось, зато вместо них был толстенный чешуйчатый хвост. Наверное, именно такими древние греки и римляне представляли себе ламий, наполовину женщин, наполовину змей. В моем случае существо было явно мужского пола. Конечно, ни о каких первичных половых признаках и речи не шло, но грудь у него была плоской, да и размах мускулистых плеч таков, что все сомнения в мужественности данного чуда-юда отпадали. Сориентировался я быстро. За время своего пребывания на Халяре выдрессировался, так что я сразу заметил рядом с этим существом Нику, причем уже в её природном виде, и сообразил, что это никто иной, как Пестрый. Хотелось бы мне знать, в каком близлежащем мире он отрыл себе такое мерцание. Хотя, нет, в мир, населенный такими страховыдрами я не ногой. Змей я, конечно, не боюсь, но всегда считал их крайне неприятными представителями фауны.

– Я сейчас все объясню, – поспешил заговорить до того, как он соберется меня прибить за издевательство над ребенком. Но змей, только и успел вздыбить перепончатый гребень, нахмурить темно-зеленые брови под цвет волос, и продемонстрировать весьма внушительный оскал, когда открыл рот, чтобы высказаться. Голос, раздавшийся из-за его спины, никак не мог принадлежать Нике, потому что явно был мальчиковым и мальчик этот был непроходимо юн.

– Не надо, господни Ефиминисюкирус, он хороший.

Змей резко перевернулся лицом к говорившему, при этом чуть не сбив меня своим хвостом, на конце которого, неожиданно для себя, я обнаружил погремушку, как у гремучей змеи. Однако. Пока я приходил в себя от этого открытия и размышлял, ядовит данный индивид или только притворяется. Кажется, я слышал байку про неядовитую змею, которая вполне успешно маскируется под гремучую. Со стороны змея раздался изумленный возглас. Разумеется, я сразу забыл про все, о чем размышлял. И вскинул голову, чтобы посмотреть, что же там все-таки произошло, и кто это за меня так вовремя вступиться вздумал.