Татьяна Патрикова - Хитрости эльфийской политологии

• Название: Хитрости эльфийской политологии
• Автор: Татьяна Патрикова
• Жанр: Фэнтези

Приключения Андрея на Халяре, в мире эльфов и прочих иноземных рас, продолжаются. На этот раз наш психолог получает уникальную возможность развернуться по полной. Социализация прошла успешно, после каникул колокольчики и он сам вернулись бодрыми и полными сил для новых свершений. С таким настроем, как у них, недолго и до самого Императора добраться и свои порядки не только в университете завести, но и спровоцировать нехилые перемены во всей светлоэльфийской Империи вместе взятой.

Предупреждение: м/ж, ж/м, м/м (слеш)

---

Это получается, почти неделю. Я на это только головой покачал и закрыл за ними обоими дверь. Да, Барсик в своем репертуаре. У меня просто слов нет. А раньше поговорить, что, слабо было? Вон, даже Камю занервничал и опустился до того, чтобы лично меня попросить о вмешательстве. Это как они тут друг другу и окружающим жизнь портили своими разборками, что, стоило только вернуться, меня сразу на амбразуру забросили?

Ко мне подошел Ир и неожиданно предложил.

– Хочешь, массаж сделаю?

– С чего это ты расщедриться решил? – спросил вроде бы в шутку, но сам напрягся.

– Не нравятся мне твои обмороки, – честно признался он, заглядывая мне в глаза.

– Мне от них тоже как-то счастья мало. Но давай договоримся, – начал строго и без обиняков, – больше ты меня ниже плинтуса при посторонних не опускаешь. А то аховый из тебя друг получается, честно скажу.

Он сначала замер с открытым ртом, явно собираясь возмутиться. Но передумал. Посмотрел на меня долго и пронзительно, потом тихо сказал:

– Прости.

– Хм… – протянул, решив, что пафоса нам с ним на сегодня хватит, можно и юмором слегка разбавить. – А с каждым разом у тебя все лучше получается.

– Что именно? – нахмурившись, Ир не спешил разделить со мной веселье.

– Прощение просить, – ответил ему и, услышав уже привычное: «Удавлю!», понял, что кое-что в этом мире никогда не меняется. И это хорошо. Стабильность – наше все. Кому нужны эти перемены, когда что не день, то праздник какой-то – жизнь бьет ключом и все по темечку, когда же можно будет хоть денечек отдохнуть и пожить в свое удовольствие, а?

Глава четвертая Планы на ближайшие пару ночей

Ир

На этот раз я вытребовал себе отдельную комнату. Андрей удивился, но разложил и застелил для меня диван в зале, где он обычно принимал посетителей, и оставил одного, поспешно скрывшись в своей спальне. Может быть, обиделся? Не должен, вроде. Ничего такого я не сделал. Просто, как представил себе, что сегодня буду спать с ним в одной постели после всего того, что было. И как-то сразу не по себе сделалось. Вот я и обеспечил себя индивидуальным ложем. Только заснуть сразу не удалось. В голову лезли мысли. И с каждой минутой их было все больше и больше. Они накапливались как снежный ком. Разрастались, переплетались между собой, свиваясь в колтуны, как пряди волос, которые так просто не распутать. Проще вырезать, отсечь.

От нечего делать включил телевизор. С пультом управления разобрался быстро. Все кнопки были подписаны, и с помощью переводчика узнать значение тех или иных символов не представляло труда. В очередной раз подивился, какой жестокий и циничный у Андрея мир. Убийства, изнасилования, прелюбодеяние на глаза у зрителей – здесь считалось обычным делом. Понятно теперь, почему Андрей всякий раз так тщательно выбирает фильмы для наших киносеансов. И все-таки, кое-что до сих пор не могу понять. Как он мог вырасти в этом мире и не скатиться по наклонной. И, ладно бы, родители у него были хорошие и правильные, и воспитали такого замечательного сына. Но ведь и семья у него, прямо скажу, не ахти. По мне так им вообще нельзя было доверять детей воспитывать. Но кто бы меня спросил?

Все думал, что мыслей об этом будет достаточно, чтобы отвлечься. Но смотреть ту мерзость, которой меня обильно поливали с экрана, долго не смог. Переводчик услужливо подсказал, что ночью частенько показывают фильмы самого сомнительного качества. Но меня это не успокоило. Напротив, разозлило. И тут ко мне еще Андрей пришел собственной персоной. Мне совершенно не хотелось его видеть. Терпеть не могу показывать свои слабости кому-либо. Даже другу. Но сейчас я был именно слаб. Раздавлен, растерян, не знал что делать и как со всем этим грузом мыслей жить дальше.

– Что? – недружелюбно бросил психологу, замершему в дверях.

– Может быть, хватит уже мой телек насиловать? Пойдем лучше спать.

– Для кого лучше? – Зашипел, сам не сразу заметив, что голос изменился до неузнаваемости. Это не было спонтанным мерцанием, но было близко к нему.

– Ир? – голос Андрея прозвучал удивленно, но меня уже несло. Я все еще боялся думать, но мысли выплескивались из меня волнами, мучили, издевались, глумились над моей душой. Удушливые, страшные мысли.

– У тебя есть сигареты? Они там, – махнул в сторону телевизора, – постоянно что-то курят. Хочу попробовать.

– Разумеется, нет, – возмутился психолог, – Сам не курю уже какой год и тебе не советую.

– Но когда-то же пробовал!

– О, да. Когда меня собственный родители… – начал он, но осекся. А я впервые в жизни почувствовал себя последней сволочью, так как осознал, что хреново не только мне, но вот остановиться уже не смог.

– Тогда сам схожу и куплю, – заявил, вскочил с дивана и направился мимо психолога в коридор, и Андрей, как не странно, меня пропустил. Пусть я и подозревал, что он попытается воспротивиться моему уходу. Хотел, чтобы воспротивился. Ждал этого. Не дождался.

Он стоял и смотрел как я обуваюсь в прихожей. Просто стоял и смотрел. Я злился. И на него, и на себя. Меня бесило, что сам, почти осознанно, напрашиваюсь на его жалость. И раздражало, что у него нет её для меня. Тоже мне, друг называется! А ведь должен понимать с полуслова, с полувзгляда. И тут в ночной тишине квартиры прозвучал его спокойный голос:

– Ты, конечно, у нас уже взрослый мальчик, но можешь мне хотя бы в двух словах объяснить, что это вообще за истерика такая? Хочешь выйти на улицу в таком виде и нарваться на каких-нибудь гопников?

– О, да, именно это мне сейчас как раз нужно, – оскалился, обернувшись, но натолкнулся на ледяной взгляд, который у Андрея редко можно увидеть, и осекся, даже как-то присел, сходу не сообразив, что рост изменился не просто так, а в мерцании.

– Ты снова строишь из себя бабу, – выплюнул психолог грубым, злым тоном.

Во мне взыграла злость. Внешне я, может, и изменился, превратившись в человеческую девушку Ирину, в которую мерцал когда-то, чтобы вместе с Андреем навестить его горе родителей. Но внутренне остался собой. Неполное мерцание – самое обычное дело. С тем лишь уточнением, что в нем мы наиболее опасны для жизни и здоровья окружающих, потому что по большому счету – это не что иное, как переходное состояние между мерцанием и нами настоящими. Самое неустойчивое состояние психики из всех возможных.

– Да, строю, – сказал, тряхнул головой. С короткой стрижкой, как у этой девицы, выглядело это, конечно, не так эффектно, как с моей собственной копной черных, как смоль, волос. – Потому что девчонкой мне не так противно и стыдно, как было бы, останься я собой.

– Ты – это ты. Сейчас изменилась только внешность. Я что не вижу? – Вопросил он и сбавил тон, – Из-за чего стыдно, объясни, пожалуйста? Из-за того, что мы…

– Из-за того, что ты… ты можешь в любой момент… а, ладно! – махнул рукой и попытался выйти, но сходу не справился с дверным замком. Он подошел ко мне, прижался сзади и сам открыл её для меня.

– Испугался, что умру до того, как ты найдешь, как с этим справиться? – спросил он над самым ухом.

Дверь, так и не переступив порог, я захлопнул сам. И на замок закрыл тоже без посторонней помощи. Рост снова стал прежним. Я стал собой. И медленно повернулся лицом к Андрею. Он нависал надо мной. Разница в росте у нас была незначительной, и все же, он был выше. Мы стояли достаточно близко, чтобы мне пришлось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него.

– Ну, хочешь обниму, – явно шутя, протянул он, – тебе сразу полегчает.

– Так уж и сразу?

– Не факт, но после комплекса превентивных мер, уверен, станет лучше.

– Это каких, например? – сам не заметил, как уголки губ вверх поползли. Он все-таки догадался. И все правильно сделал, что не стал жалеть. У меня это была минутная слабость. Я сам бы никогда ему не простил откровенную жалость. Поэтому все хорошо. Все обязательно будет хорошо, разве нет?

– Чаем напоить, спать уложить? Имей в виду, одного я тебя сегодня теперь точно не оставлю. А то снова накрутишь себе незнамо что и наделаешь каких-нибудь глупостей. Жалко.

– Меня? – в мой собственный голос вернулась настороженность. Не сумел справиться с собой.

– Тех, кого ты прибьешь, выйдя на улицу ночью в девчоночьем виде. Ты ведь этого хотел? Найти каких-нибудь отморозков, чтобы повод был душу отвести, так?

– Все-то ты знаешь!

– Знаю. Но чай – это первый обязательный пункт программы.

– Общая кровать тоже обязательный?

– Ага. И упреждая твой следующий вопрос, отвечаю: все что захочешь.

– Из необязательной программы?

– Именно.

– А если ничего не захочу.

– Ну-у-у, – Андрей долго тянул междометье, потом улыбнулся, как мог улыбаться только он. – Если честно, после всех волнений я тоже слегка не в форме. Так что как-то еще тебя перед сном развлекать, сил уже нет.