Кеннет Харви - Брад

• Название: Брад
• Автор: Кеннет Харви
• Издательство: Амфора
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00070-3

Кто он, этот странный молодой человек по имени Брад: умственно неполноценный сын фермера или канадский князь Мышкин? Что у него хотят отнять: родительскую ферму или Царствие Небесное? Кто его враг: строительный магнат-циник или сатана, охотящийся за человеческими душами?

Маньяки убивают людей из сострадания, полицейские истребляют душевнобольных, адвокаты защищают негодяев, а журналисты клеймят невинных. По мнению Кеннета Харви, получившего за роман «Город, который забыл, как дышать» премию «Дебют-2004», все встало с ног на голову в последние дни нашего мира.

---

Перси поднялся и с грохотом отодвинул стул. В тишине звук прозвучал так резко, что Брад дернулся и всхлипнул.

— Прости. — Детектив мягко положил руку ему на плечо.

В животе у Брада заурчало. Брад опустил глаза и подумал, что есть ему теперь может и вовсе не придется.

— Все. Умываю руки, — объявил Перси. Он шагнул к двери, обернулся и добавил: — Не могу больше. Без толку. — Детектив потер затекшую шею. — Придется в этом убийстве обвинить тебя. Сейчас пойдешь под замок. И будешь сидеть, пока эксперты переулок не прочешут. — Он незаметно взглянул на Брада Ноги у Перси стали ватными. «Бедный парень!» Детектив наклонился над столом. — Ты меня понял?

Брад кивнул. Он решил, что именно такого ответа ждет этот человек.

— Тебе понадобится адвокат. Это как пить дать.

— Адвокат, — повторил Брад. Пляшущие тени начали менять форму, перестали быть такими страшными. Мелькнул Джим, потом. — Милая, квартира, еда. В голове один за другим возникали образы, которые нельзя потрогать. Как же их оживить?

— Если не хочешь нанимать своего, мы тебе предоставим нашего. — Детектив выпрямился. — Завтра будет предварительное слушание твоего дела.

«Кто кого допрашивает?» — с досадой думал Перси. Он облизнул губы и поправил очки. Откашлялся. Кашель был мокрый, булькающий. Внезапно детективу стало очень неловко. Он кивнул Браду и быстро вышел из комнаты. Через несколько минут Перси вернулся. За все это время Брад даже пальцем не пошевелил.

— Ты сейчас наблюдаешься у врача? — спросил детектив, вспомнив, что обязан задать этот вопрос. — Лекарства пьешь?

Брад кивнул.

Перси недоверчиво посмотрел на него.

— Как тебя зовут, приятель? Чего ты уперся, скажи, как тебя зовут?

Брад знал, что убийце не положено иметь имя. Имя уходит вместе с жизнью, отнятой у другого человека.

— Не зовут.

Брад опустил глаза и горько заплакал. Он подумал о матери. Она была такая ласковая, такая терпеливая. Она учила добру, учила совершать хорошие поступки. А Брад предал ее. Обидел родную мать. Все пропало.

Детектив застыл. Он закусил нижнюю губу и дотронулся до широкого плеча Брада.

* * *

Сержант за стеклом помахал мешочком с уликой. Из динамика доносился голос детектива:

— Тогда запишем тебя Джоном Доу.[1] Да я и сам понимаю, что это банально. Ты ведь это хотел сказать? — Он хмыкнул и тепло улыбнулся.

«Упорство, — думал сержант, — вот что главное в нашей работе. Улики надо собрать? Надо. Я же говорил, что был зуб. Мало ли где я его нашел! Просто он случайно оказался у трупака во рту. Кому какое дело? Зато теперь — вот она, улика. — Полицейский еще раз встряхнул мешочек. — Он и сидел-то не крепко».

* * *

В клетке было темно, тихо и удивительно спокойно, не то что на допросе. И пахло почти как в хлеву. Аммиаком. Приходилось смотреть под ноги: поскользнуться на мокром полу было проще простого.

В соседней клетке кто-то застонал. Кашлял и кашлял, пока звук не превратился в ужасный визг, постепенно растаявший в темноте.

Брад поднес пальцы к глазам. Он почти ничего не видел, но чувствовал запах крови и засохших чернил Брад вспомнил, как подушечки пальцев прижимали к бумаге. Чудно было чувствовать, что не он управляет своими руками и не он давит на листок. Женщина в форме потянулась за большим пальцем, ее рука скользнула по гладкой коже. Женщина покраснела и оставила место на своей бумажке пустовать.

Брад рассмотрел странный закручивающийся узор на подушечках. Похоже на маленькие пруды у него на ферме. Утки всегда спешили к нему, когда Брад подходил поближе. Их клювы, блестящие и твердые, как ракушки, щипали его за пальцы, если кончалась еда. Брад вспомнил, как, закончив кормить уток, он бросал в воду камушки, а потом смотрел на разбегающиеся круги. Вот такие же круги остались у него на подушечках. И мысли его точно так же двигались от центра к краям, как круги на воде. Вспоминать о воде было приятно, но совсем отвлечься от происходящего он не мог. И все же Брад чувствовал шероховатые углы камня и улетал вместе с ним. Тонул, медленно погружался в глубину, ждал, когда коснется илистого дна.

Брад закрыл глаза, под веками вдруг вспыхнул яркий свет. Свет от фонарика, который недавно направили ему в лицо. Он так и остался с Брадом и теперь жил внутри его глаз. Брад знал — такое бывает, если посмотреть на солнце. Эти люди хотели продемонстрировать свое могущество и власть над Брадом и, сами того не зная, подарили ему солнце. Женщина в форме повернула Брада боком, и на него снова посветили солнцем. Свет был ослепляющим, но стерильным и холодным, не то что настоящий солнечный луч. Он ничего не давал: ни уюта, ни сил для роста, разве только странное ощущение ловушки.

В той комнате все шумели и суетились, а сейчас наступила наконец долгожданная тишина. Только изредка ее нарушали вновь прибывшие. Тогда во всем отсеке включали свет, и их помещали в такую же, как у Брада, клетку. Потом человек, распределяющий людей по клеткам, уходил и уносил свет с собой.

Молчание повисло над камерами. Даже посетители не произносили ни слова. Их беззвучно проводили к нужной клетке и закрывали за ними дверь, будто и им тоже место взаперти. Молчание подавляло любой шум. Оно, словно тяжелое одеяло, оборачивалось вокруг Брада и крепко спеленывало его. Молчание стало формой тьмы.

Брад потрогал решетку. Железо оказалось не горячим, как он ждал, а совсем холодным Брад успокоился. Приятно было прижаться лицом к прохладным прутьям. Он снова вспомнил о ферме. О том, как пах после заката воздух, как ветерок касался каждой травинки на освещенном лунным светом поле, и ступенек крыльца, и самого Брада на этих ступенях. А мама и папа спокойно спали на втором этаже дома. Брад часто выходил по ночам на улицу и выглядывал что-то в темноте. Нежность хранилась и во вспаханном поле, и в погруженном в сон сарае, где посапывали животные, и в прутьях загона. Нежности и совершенства он искал во тьме, старался удержать в своем сердце, но они всегда ускользали, просачивались, как песок сквозь пальцы. Может, это его неправильные руки виноваты? А может, такие вещи вообще невозможно удержать? И все-таки одно только это ощущение успокаивало его.

В железных прутьях жила ночная прохлада Брад чувствовал ее и понимал, что никогда не сможет единолично обладать этим совершенством.

«Восемь, — подумал он. — Десять».

И тихонько повторил в темноте:

— Восемь, десять. Только восемь. Десять — никогда.

Он думал о маме с папой. Сжав губы, Брад старался сдержать всхлипывания. Это его наказывала искренняя любовь.

* * *

— Знаешь, его отец надеялся, что Брад умрет первым.

Джим смотрел в потолок. В комнате было темно.

Голос казался далеким и безжизненным. Правую руку адвокат уронил на лоб, приятно было ощущать ее тяжесть.

— Я понимаю, это звучит жестоко, но если подумать, так, может, он и был прав, а?

— Тогда ему надо было убить Брада перед смертью, — ответила жена.

— Да ладно, чего уж теперь. Надо мне выспаться.

Андрена подтянула одеяло к подбородку. Ткань приятно пахла и холодила кожу. Девушка тихонько принюхалась и погрузилась в воспоминания юности.

— Ладно, давай спать, — согласилась она, зная, что муж не сможет уснуть. Ему надо выговориться.

— Он мне всегда говорил: «Если я умру раньше Брада, ему придется худо». Мысль о том, чтобы убить сына, ни разу не пришла ему в голову. Да и не могла прийти. Люди, живущие на природе, не способны на такое. Это простые, основательные работяги. Мы все такими были до того, как поселились в городах. Они не помышляли о том, чтобы преждевременно оборвать чью-то жизнь. Отец Брада говорил: «Если Брад умрет первым, я хотя бы буду знать, что он находится в руках Божьих». Это слова доброго человека, и дальше таких разговоров дело никогда не заходило. Пересечь черту, перейти от добра к жестокости, он не мог.

Андрена положила руку на его теплое колено.

— Знаешь, — сказала она спокойно, — если когда-нибудь я начну мочиться в постель и пускать слюни, я очень надеюсь, что ты поможешь мне уйти из жизни.

— Давай не будем об этом говорить.

— Считается, что из нас двоих ты самый практичный. Но я-то знаю. Это твое слабое место.

Андрена придвинулась к мужу, на губах ее играла нежная улыбка.

— Ага, — сказал он.

— Ага, — откликнулась она.

В комнате было тихо. Джим заметил, как мигнули и одновременно поменялись три циферки на электронных часах. Новый час.

Он закрыл глаза. Стало еще темнее, страшнее. Его одолевали мысли о смерти. О конце.

— Я прямо чувствую, как ты думаешь, — прошептала Андрена. — Как волна. Странно, что мы можем такое чувствовать, знать, когда другой не спит? По-моему, это просто удивительно.

— Это всего-навсего твое восприятие. Обыкновенная биология.