Андрей Ваджра - Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии

• Название: Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии
• Автор: Андрей Ваджра
• Жанр: Прочая документальная литература

Эта книга о Западе, но не о том, который привыкли видеть миллионы людей «цивилизационной периферии» на красочных и обворожительных рекламных проспектах. Эта книга о Западе, который находится за плотной завесой тотальной пропаганды — по ту сторону иллюзий.

Данное исследование представляет собой системный анализ западной цивилизации, интегрирующий в единое целое социально–политические, духовно–психологические, культурные и геополитические аспекты ее существования в контексте исторического развития. В работе детально прослеживается исторический процесс формирования западной многоуровневой системы тотального контроля от эпохи колониальных империй до современного этапа глобализации, а также дается обоснованный прогноз того, чем завершится последняя фаза многовековой экспансии Запада.

Рекомендуется политологам, социологам, экономистам, философам, историкам, социальным психологам, специалистам, занимающимся проблемами национальной безопасности, а также всем, кто интересуется ближайшим будущим человечества.

Q.A. Отсутствует текст предисловия Максима Калашникова.

---

В свое время конгрессмен Оскар Каллавей опубликовал в «Congressional Record» статью о том, как был организован контроль над американскими СМИ. Оказывается, в марте 1915 года группа Дж. П. Моргана собрала вместе двенадцать человек, занимающих высокое положение в мире прессы, и поручила им отобрать в достаточном количестве самые влиятельные газеты в Соединенных Штатах, чтобы, взяв их под контроль, направлять в определенное русло ежедневную информационную политику США. Эти двенадцать человек для решения поставленной задачи проанализировали возможности 179 газет и отобрали из них те, используя которые можно создать систему управления прессой. Они выяснили, что для этого необходимо контролировать лишь двадцать пять наиболее крупных газет. Для осуществления надлежащего надзора и подготовки информации в каждую газету был подобран редактор [9, с. 219].

О том же пишет и А. Зиновьев: «Централизация медиа… вполне уживается с приватизацией. Примером тому может служить медиа США. Хотя централизация ее была выражена неотчетливо, она имела место. Локальные телевизионные станции, например, зависели от национальных медиаконцернов в отношении программ. Менее 10% их передач составляли местные программы, а в основном передачи составляли программы трех больших станций и кинофильмы. В сфере известий две станции (ЮПИ и АР) играли роль централизующих органов. Четыре из пяти телевизионных станций в 100 наиболее плотно заселенных областях принадлежали группам, во владении которых находились многие другие средства медиа. Значительная часть газет находилась в руках немногих концернов. Например, фирма Ганетти в 1985 году владела 86 ежедневными газетами. Лишь 50 городов США имели конкурирующие друг с другом газеты» [7, с. 333].

«За последние приблизительно десять лет собственность на средства массовой коммуникации в Соединенных Штатах сконцентрировалась в руках всего нескольких организаций, — констатируют профессоры Эллиот Аронсон и Энтони Пратканис из университета Калифорнии. — Сегодня двадцать три корпорации контролируют большую часть телевидения, журналов, книгоиздательств и киностудий. Вот некоторые факты о собственности на средства массовой коммуникации: 60% местных ежедневных газет принадлежат одной из четырнадцати корпоративных сетей, три корпорации доминируют в сфере издания журналов, шесть компаний звукозаписи контролируют 80% музыкального рынка и девять студий производят 70% программ телевизионного прайм–тайма» [2, с. 289]. По состоянию на 2002 год лишь девять компаний владеют телевизионным вещанием в США: AOL Time Warner, Disney, Bertelsmann, Viacom, News Corporation, TCI, General Electric (владелец NBC), Sony (владелец Columbia TriStar Pictures) и Seagram (владелец Universal film) [10, c. 91]. Кроме того, изданный момент десять телекоммуникационных компаний владеют 86% мирового рынка телекоммуникаций [11,с. 101]. Понятно, что при такой монополизации средств массовой информации произошла и монополизация «свободы слова». СМИ, оказавшись в руках правящих финансово–политических групп, превратились в главный и наиболее эффективный инструмент формирования массового сознания. «Американское правительство тратит свыше 400 миллионов долларов в год на оплату более 8000 работников, ведущих пропаганду политики США и американского образа жизни. Результаты: достоинства «американского пути» превозносят девяносто фильмов в год, двенадцать журналов на двадцати двух языках и… программы «Голос Америки» натридцати семи языках, с аудиторией, насчитывающей 75 миллионов слушателей» [2, с. 23].

Вместе с тем, по свидетельству британских публицистов 3. Сардара и М. Дэвис: «Узость интересов американских СМИ общеизвестна. Международные новости практически отсутствуют в СМИ, за исключением буквально двух–трех газет. Телевидение — основной источник информации для среднего американца — из международных новостей осмеливается показывать лишь катастрофы и американские военные акции. Притом что американские СМИ приобрели общемировое звучание, они в то же время, как это ни парадоксально, стали гораздо более однобокими и банальными. Независимые голоса отсеиваются, и создается приятная монокультура, посвященная пропаганде потребления, бизнеса, интересов правительства и общественной элиты, а также развлечению массового зрителя. Это не результат «свободного рынка», действующего по принципу естественного отбора, это продукт сознательной государственной политики» [10, с 90].

Фактически современные массмедиа представляют собой не механизм сбора и распространения информации (в чем неутомимо убеждают общественность журналисты), а выступают в качестве ее творцов и цензоров. Они создают информацию в соответствии с поставленными перед ними задачами, придавая ей вид, отвечающий интересам тех, кто контролирует СМИ. Объем информационного потока, который минует их, незначителен. А его роль еще более ничтожна. СМИ проникают во все сферы американского (западного) общества — в политику, экономику, культуру, науку, спорт, бытовую и личную жизнь людей. Они не просто влияют на разум и чувства людей, но формируют людей по заданной схеме[70].

Несмотря на отсутствие особого аппарата идеологической обработки масс, западной олигархии вообще и американской в частности удалось тотально идеологизировать общество. Его идеологическое пространство формировалось по самым разным направлениям и на разных уровнях как определенная форма понимания: мира, человека, основополагающих ценностей жизни, отношений между людьми социального устройства и т.д. СМИ выступили в качестве формы самосознания современного западного общества. Одновременно они формировались и как механизм структурирования общественного сознания, и как институт стандартизации сознания людей, и как совокупность средств ориентации в социальной среде и приспособления к ней, и как система самозащиты общества от разрушающих его и противодействующих ему сил.

Западные страны не имеют специальных государственных структур, занимающихся идеологической обработкой масс, однако ею непосредственно заняты философы, социологи, психологи, историки, политологи, журналисты, писатели, политики, советники в государственных учреждениях и партиях, сотрудники секретных служб и т.п. Существуют особые исследовательские учреждения, агентства и центры, так или иначе занятые проблемами идеологии. По крайней мере, во многих газетах, журналах, издательствах, учебных заведениях и т.п. есть люди, занимающиеся идеологическим контролем. Они решают, что писать и как писать, что говорить и как говорить, что печатать, а что нет. Они решают, какие делать фильмы, какие составлять программы для телевидения, что и как пропагандировать, какие устраивать зрелища и массовые шоу с идеологическим контекстом, как отбирать и препарировать информацию. На Западе, как в прошлом, так и сейчас, идеология не была и не является феноменом, отделенным от науки, литературы, живописи, журналистики и даже от религии. Она растворена, рассеяна во всех проявлениях человеческой жизни и вообще не воспринимается как идеология [7, с. 277]. Идеологическое давление на Западе осуществляется без видимого принуждения со стороны государства, в неявной форме, когда усвоение определенных аксиом теми, кто подвергается обработке, происходит без особых усилий с их стороны, часто как развлечение и приятное времяпрепровождение.

Состояние дел в идеологической сфере США с рассмотренной точки зрения подобно положению в экономике. Здесь тоже можно говорить о рынке идей, который функционирует так, будто им управляет «невидимая рука». Здесь есть те, кто производит и сохраняет идеологию, т.е. предлагает идеологические товары и услуги. Они доступными им средствами доводят свою продукцию до потребителя, т.е. идеологически обрабатываемым народным массам. Тут имеет место действительное, а не метафорическое потребление идеологической продукции — слушание, чтение, видение. И на этом рынке играет свою роль спрос, с которым считается предложение и который сам формирует предложение. И на этом рынке «невидимая рука» не является лишь чем–то воображаемым. Это — определенные лица, система учреждений, организаций и т.п., вступающие в определенные контакты, достаточно хорошо подготовленные, чтобы оценить положение на идеологическом рынке, и извлекающие для себя определенную выгоду. Такой идеологический механизм не вызывает отрицательной реакции у идеологически обрабатываемых людей (так, как это было в коммунистических странах), так как у них создается стойкая иллюзия, будто его вообще не существует [7, с. 328].

Таким образом, благодаря тотальному «промыванию мозгов» мощная энергетика западного человека оказывается самым надежным образом канализированной, загнанной в жесткие рамки заданных стереотипов. Возникает парадоксальная ситуация: владея всеми мыслимыми свободами для проявления собственной индивидуальности, западный человек оказывается лишенным этой индивидуальности, «…индивид перестает быть собой, — писал по этому поводу Э. Фромм, — он полностью усваивает тип личности, предлагаемый ему общепринятым шаблоном, и становится точно таким же, как все остальные, и таким, каким они хотят его видеть» [4, с. 159]. «…у нас могут быть мысли, чувства, желания и даже ощущения, которые мы субъективно воспринимаем как наши собственные, хотя на самом деле это не так. Мы действительно испытываем эти чувства, ощущения и т.д., но они навязаны нам со стороны…» [4, с. 161].