Виталий Корягин - Винг

• Название: Винг
• Автор: Виталий Корягин
• Жанр: Альтернативная история

Палестина, Сицилия, Аквитания, Англия — настоящий фантастический экшен 1191 года. Дружба, любовь, душевные терзания в огне битв Третьего крестового похода.

---

Вожжу сбросили наружу, слетели, почти не касаясь ремня, к подножию стены, покатились по осыпи к морю, лишь Эдвард на миг замешкался наверху, но шансов найти Штолльберга сейчас явно не было, и сакс шагнул к краю… Луна вовремя спряталась за облачко, и когда на гребне меж зубцов замелькали огни, друзья уже пробирались сквозь кусты, забирая по дуге в сторону, к полянке, где ожидала с лошадьми Ноэми. Эдвард нес обессилившего Алана, как ребенка, на руках.

Глава двадцать девятая. Совет друга

— Удачно! — Шимон, уже верхом, показал большой палец.

Ноэми тоже была готова тронуться в путь. Эдвард возился с Аланом, подсаживая гэла на коня. Наконец, и сам одним движением взлетел в седло.

— Тихо! — тут же предостерегающе поднял руку. — Держите морды коням! Кутайте в плащи! Нет, Шимон, мы еще не ушли. Слышите?

Ярдах в двухстах от поляны отчетливо в тишине ночи на дороге в Бейрут стучали копыта. Орден не желал легко упустить добычу.

— Переждем часок, перед рассветом махнем через дорогу и к наве. Найти нас в темноте они не смогут, тут таких полян сотни, а случайно наткнуться на патруль я не хочу.

Часа два скоротали, тихо беседуя, прислушиваясь, нет ли кого рядом. Еще дважды мимо промчались конные отряды.

Алан полулежа жевал кусок мяса с хлебом, запивал вином из фляги.

Потянулся, щелкая суставами:

— Эх! Хорошо на свободе! Я на цепи забыл, как трава пахнет. Плесенью начал покрываться… Слышите, как кости трещат? В тюремном леднике ревматизм схватить, как нечего делать!

— Я, таки, не соображу, — Шимон почесал в затылке, — ведь часовые наверху тревогу подняли! Как же монахи не поняли, где мы?

— Тише! — Эдвард отвлекся от беседы шепотом с Ноэми. — Сами орете не хуже часовых!

Алан склонился к Шимону, понизил голос:

— В главном дворе у донжона попы так вопили, что только себя и слышали. Разобрались, каким манером мы ушли, когда сломанную решетку в коридоре у караулки нашли, не раньше… Кстати! Эд, я раньше и не знал, что ты у нас так могуч!

— Я тоже… — грустно ответил сакс.

Снова вдалеке простучали подковы, но теперь медленнее, в обратную сторону и стихли у прецептории.

— Вернулась погоня-то! — Алан крутил головой, прислушиваясь.

— Не все еще! — ответил Эдвард.

Ноэми тихим, но все равно звонким голосом возразила:

— Мне кажется, один отряд поскакал прямо в Бейрут и скоро не вернется. Будут стараться там нас перехватить…

— Точно! — рыцарь встал на ноги. — В седла!

Подставил руку под сапожок Ноэми, обернулся к гэлу — его уже подсаживал Шимон.

— Тихо, ребята, только шагом, и слушать, что впереди! Нам по дороге с милю надо проехать, потом свернем к морю по речке.

Через час беглецы заводили по доскам лошадей на наву. С первыми лучами солнца судно вышло в море.

Медленно сдвигались назад синие прибрежные горы. Растаяло вдали зловещее темное пятно прецептории. нава наискосок резала волны, хлопал парус под порывами ветра, скрипел рангоут. Ноэми прилегла в каюте. Шимон храпел на носу, завернувшись в запасной кливер. Алан плотно поел, выпил немного вина и теперь наслаждался свежим морским воздухом, отходил после темницы. Он лежал под бортом на попоне, опершись на седло, настроение у него было самое благодушное.

Он рассказывал:

— А в подробностях? Особо-то меня, считай, и не мордовали… Сначала барон раненый валялся, я ему неплохо ткнул в ногу. А потом приказал к себе привести и пообещал запытать нас с тобой, Эд, друг перед другом. Я ему говорю, дескать, как же так? Мы же все воины Христа? Я, дескать, тебя-то не убил, пожалел… Куда там… Еще хуже озверел!.. Он по-моему малость рехнулся на своей праведности, и неудивительно, двадцать лет под таким солнцем — макушку в железной кастрюльке и напекло! Вещает таким тоном, будто сам Господь у него за плечом стоит и в ухо диктует! Все, мол, недостойны жить на этом свете, кроме него самого, естественно: Тигран — схизматик, мы — предатели святого дела, король Дик посягнул на могущество ордена, а уж про Ноэми и говорить нечего… Как же я боялся, что тебя беспомощным возьмут! Ну, а так — ничего! Отощал, правда, малость, да палач этот, каждый день, пока не отлупит, спать не ложился! Ладно, кости целы, а мясо нарастет… Хорошо-то как на свежем воздухе! — гэл проводил взглядом косо парящую против ветра чайку.

— Эх, сэр, я теперь понял, что значит родиться второй раз! — Он повернулся к Эдварду, стоявшему в задумчивости у борта, поставив ногу на планшир. — Эд, ты испытывал когда-нибудь такое чувство?

— Испытывал, совсем недавно, когда после паралича с постели встал, — он печально покивал головой.

— Да, Тигран, конечно, волшебник, что и говорить! Ну, как он там?

— Он-то — хорошо!

— А кто — плохо? Послушай, сэр, ты мне что-то не нравишься! Такое впечатление, что это ты два месяца настроение в тюрьме повышал! В чем дело-то? С Ноэми поцапался? Или еще побаливает где?

— Ничего у меня не болит! Посоветоваться с тобой надо, Ал! Не с кем больше… — он присел на корточки рядом с другом.

— Ну уж и не с кем? А Ноэми?

— Насчет нее и хочу поговорить… С самого начала если… Тигран меня вылечил, спасибо ему, да и тебе тоже, сработала коробочка, вызвала его, быстро приехал в Бейрут…

Сакс подробно изложил Алану события за время, пока тот сидел в тюрьме. Расстрел засады, лаборатория в горах, могучая машина, в которую одел старик тело друга… Удивительных фактов было слишком много, разум шотландца отказывался переварить их сразу.

В конце концов он перебил Эдварда:

— Постой, постой, выходит, и правда, старичок-то — колдун? Надо же, как в сказках! А я-то, дурак, как вырос, перестал в них верить…

— Да нет, он сказал: волшебства не бывает, это все наука.

— Х-м, наука… По-моему, что то, что другое — никакой разницы! Всяких ученых, алхимиков и колдунов на том свете черти в одной бане парить будут!

— Вот видишь, Ал, и ты туда же — не веришь! Зря сомневаешься! Во-первых, все, что я тебе рассказал, Шимон и Ноэми подтвердить могут. И, во-вторых, вот, посмотри! — сакс оглянулся, не глядит ли кто на них, и распустил шнурок на поясе.

Алан потыкал пальцем его стальное бедро и уверовал, как Фома:

— Да-а, здорово! Говоришь, и меч не берет? Силу твою я уж видел сегодня ночью. И стрелой без лука куда надо попасть — тоже уметь надо! Эх, мне бы такую штуку… Мы бы с тобой вдвоем таких дел наворотили…

— Тебе, говоришь? — Эдварда затрясло от злости. — На! Забирай! Вдвоем? Нет уж, давай один, без меня. Попроси Тиграна, он старик добрый, переставит машину тебе, а я так полежу пару лет, зато человеком останусь!

— Ну, что ты, что ты! — Алан загородился ладонью, — зачем кипятиться? Объясни, в чем дело-то? Ты же сказал, что года через два ее снимут с тебя.

— В чем дело? — сакс погас так же быстро, как и вспыхнул. — А дело в том, что поп мне грехи отпустить не захотел. Усомнился, что чудо сие от Бога, и запретил убивать кого-либо, кроме нехристей. Дескать, коли нарушишь, проклят будешь во веки веков!

— Аминь! — автоматически закончил гэл. — Тьфу! Прости, Эд, вырвалось!

— И еще он сказал, что все беды мои — за грехи, за дружбу с Тиграном, за любовь к Ноэми. Дескать, пока с еретиками и иноверцами хороводишься, не видать тебе никакого отпущения!

Он сел на палубу рядом с гэлом, закрыл лицо ладонями. Алан ошарашенно молчал.

Наконец, нерешительно спросил:

— И что ж ты теперь делать будешь?

— У тебя совета просить хотел… — Эдвард опустил руки, на ресницах его блестели слезы. — Тигран наказал вернуться к нему… Но еще говорил, дескать, все решай сам, будто его и нет. Вот я теперь и не знаю, как быть!

— Дернул тебя нечистый связаться с жидовкой! Говорил я: добра не жди! Без Божьего благословения удачи ни в одном деле не видать! Ноэми, конечно, девушка хорошая, да что там говорить, просто прекрасная, но нет такой бабы на свете, из-за которой в аду гореть стоит… Да и Тигран… Колдун, он и есть колдун!

— Плохо мне без нее будет… — прошептал сакс. Тоска сжимала его сердце.

— Без нее — плохо, а с ней еще хуже! А если, и правда, проклянут? Куда ты с ней пойдешь? Ни один человек, добрый христианин, конечно, на порог не пустит, куска хлеба не даст. Самаряне давно повымерли! Или в жиды запишешься, обрезаться к рэбэ пойдешь? Я так скажу, если б мне выбирать, смерть или отлучение, я бы, не думая, смерть выбрал, и спасибо еще сказал, коли согласились с выбором-то!

Нетрудно понять Алана тому, кто знает, что значил для человека его времени интердикт. Хуже этого наказания тогда и представить себе не могли. Незадолго до первого крестового похода могущественный и гордый император Священной римской империи Генрих IV в Каноссе босой на снегу стоял в одной рубашке трое суток, вымаливая прощение и снятие отлучения у папы Григория VII. Не помогло! Всю оставшуюся жизнь Генрих метался, гонимый церковью, в конце концов был отравлен, и даже кости его не обрели покоя… Император! Что же сказать о простых людях…