Андрей Шевченко - Пари Прометея

• Название: Пари Прометея
• Автор: Андрей Шевченко
• Жанр: Фэнтези

Фантастическая повесть о вере в людей. Наших людей! Прометею, прикованному к скале, предлагается пари: сможет ли человек повторить его подвиг! Для испытания выбран пенсионер Егорыч…

---

— Дык, я это, невиноват! — хрипло прошептал Егорыч пересохшими губами. — Это Яснопольский.

Егорыч оправдывался перед собой и тенью, зная, что Яснопольский не виноват в том, что старик стоял и смотрел, как умирает незнакомый мальчишка. Ведь это Егорыч был молчаливым зрителем в этой драме, у которого в душе желание помочь ребенку боролось с алчностью. В тот момент он же понимал, что мальчик пострадал, и пострадал сильно, но пока старик колебался, уже произошло непоправимое. А Яснопольский… просто он, как бес-искуситель совратил Егорыча! Вот и всё.

Словно кто-то прочитал мысли Егорыча про беса и перед его глазами возникло туманное облако, сквозь которое смутно проглядывала обновлённая обстановка квартиры. В колеблющемся облаке начал появляться силуэт, который спустя несколько секунд воплотился в того самого "свинорылого и кучерявого беса", который являлся Егорычу в прошлый раз. Однако, гость выглядел каким-то ненастоящим, будто полупрозрачным. "Ух, лучше этот свинорылый пусть будет полупрозрачным, чем призрак мальчишки станет реальным!" — старик это подумал, уже не удивляясь ничему. На этот раз Егорыч уже не испугался за свой рассудок. Он испугался, что пришли забрать у него волшебный дар. А иначе, зачем он опять сюда пожаловал.

Пришелец насмешливо улыбался, глядя на съёжившегося Егорыча.

— Ну-с, здравствуй, здравствуй, Гиппократ! Вижу, что дела твои шли неплохо.

— Чего уж! — Егорыч замялся, не зная что сказать. — А ты кто? Бес что ли?

Дэйв громко заржал и махнул волосатой рукой.

— Я бес? Не! Мелко берёшь. Бесы — сплошь воры и жулики. Но тебе то какая разница? Ведь я же тебя не обманул. Что сказал, то ты и получил. Людям так сказать помог, сам подзаработал. Разве не так?

Егорыч вспомнил дергающегося в агонии мальчишку на асфальте и промолчал. Вроде бес всё верно говорит, но ведь…

— Ну так вот, — говорил тем временем Дэйв, — поскольку ты проявил себя с наилучшей стороны, моим руководством было решено премировать тебя. Эх, везёт же некоторым! Значит так! Тебе предлагается план действий для определения твоей дальнейшей жизни. Вариант один: ты останешься таким же, каков ты есть сейчас. И даже дар излечения тебе остается — можешь продолжать его использовать. Правда, не так часто, скажем, раз в месяц. А то в вашем Пятикамске про кладбище забыть придётся! — Дэйв хохотнул и продолжил. — Собственно, больше никто ни в чём ограничивать тебя не собирается. В общем, живи как жил. Весь срок, который тебе отпущен. А вот второй вариант, это который тебе как премию выдают, намного интереснее. Тебе разрешено использовать энергию излечения для себя. Причём, ты слушай, слушай, старик, это будет не просто излечение, а полное омоложение организма до состояния двадцатилетнего возраста. Другими словами, тебе даётся шанс начать свою жизнь сначала. Будешь молод, полон сил, здоров как бык… племенной! — Дэйв опять заржал.

Егорыч туповато глядел на "свинорылого" — до старика явно ещё смысл сказанного полностью не дошёл. Картинно вздохнув и приподняв кустистые брови, Дэйв принялся втолковывать заново:

— Короче, попросту говоря, у тебя стоит выбор — либо ты продолжаешь изредка кого-нибудь исцелять, либо один единственный раз можешь применить свой дар к себе. Получишь и здоровье, и молодость! Но дара больше не будет, так что ты ни заработать на нём больше не сможешь, ни излечить кого-нибудь. В общем то ты и так неплохо подкопил, так что будешь вполне обеспеченным молодым человеком. Если не пропьёшь.

В глазах Егорыча что-то мелькнуло. Он встрепенулся.

— Так если исцеление на меня подействует, значит и от алкоголизма я вылечусь! Оно ж все болезни лечит. Или я не прав?

— Прав, прав. Да ведь снова начать, это ж, как вы говорите, как два пальца об асфальт…

Егорыч шумно сглотнул, дернув небритым кадыком и сказал:

— Не, я коли вылечусь, ни капли в рот не возьму!

Кучерявый пожал плечами и сказал:

— Ну это твоё дело. Значит запомни: тебе даётся один-единственный шанс! В следующий раз хорошенько подумай, куда направить силу. Как решишь, так и будет. Итак, моя миссия выполнена, так что вот прям с воскресенья можешь и приступать. Прощай, старик!

Бес, или кто он там, развернулся и ушёл в глубь тумана, а вскоре и само облако исчезло.

Егорыч глядел на угол, оклеенный обоями в цветочек — будто ничего и не было. Его мутило. Но не от выпитого, хотя, судя по валяющимся пустым бутылкам, выпил он немало. Егорыча трясло, он с трудом сдерживал дрожь волнения — он может стать МОЛОДЫМ. Чувствовать налитые силой мышцы, а не дряблые веревки, смотреться в зеркало и видеть упругую кожу лица и шапку густых черных волос, а не морщинистые обрюзгшие щёки и лысину с редкими островками растительности непонятного цвета. В юности Егорыч мог таскать пятидесятикилограммовые мешки и при этом ещё и пританцовывал, а сейчас ничего тяжелее сетки с тремя бутылками водки не мог поднять. Неужели он снова сможет бегать, испытывая при этом не одышку и головокружение, а радость? Неужели он сможет отдалить от себя призрак, воняющий тленом и гнилью, уже недалёкой смерти? Неужели на него снова, как много лет назад, будут смотреть девушки и будут его хотеть? И он сам будет ХОТЕТЬ! Господи, да ведь он уже и забыл КАК ЭТО!

Егорыч в диком волнении вскочил с дивана, торжественно собрался приложить руку к груди и сказать "хочу", но вспомнил, что проклятый пришелец сказал "надо начинать в воскресенье". А сегодня… а какой сегодня день Егорыч не имел понятия. Календарей он сроду не имел, а даже если бы и были, всё равно он бы их не обрывал. И телевизор старый сломался, а новый ему Яснопольский почему-то не поставил.

Так, нужно срочно узнать, может сегодня уже суббота. Тогда завтра он сможет приступить… Егорыч торопливо обул старые башмаки (новые он ещё не разносил, вернее, даже ни разу не одевал) и выскочил на улицу. Разумеется, насколько слово "выскочил" можно применить к прихрамыванию, сопровождаемому постоянным кряхтением.

На улице Егорыч даже поначалу зажмурился — до того ярко светило солнце. Видимо, недавно прошёл дождь — асфальт блестел водой, будто гигантский дворник умыл город из шланга. В небольших лужицах бултыхались взъерошенные воробьи. Словно подражая воробьям, по лужам носились мальчишки, с хохотом топая по грязной воде и обрызгивая друг друга. Баба Лиза вывела на прогулку внука и сейчас искала на лавочке местечко посуше. Из других подъездов повыскакивали дети постарше, а самых маленьких выводили на прогулку, в основном бабушки и дедушки. Молодая женщина с девочкой подошла к бабе Лизе и о чём-то заговорила с ней. Старушка активно закивала головой, и женщина ушла, поцеловав девочку на прощанье. Егорыч немного постоял, глубоко вдыхая теплый летний воздух, и пошёл по направлению к бабе Лизе — ведь не у мальчишек же, в самом деле, спрашивать какой сегодня день.

Егорыч степенно подошёл к лавочке, на которой расположилась язвительная старушка, и уселся рядом, не спросив у неё разрешения. Баба Лиза неодобрительно глянула на помятое и небритое лицо Егорыча, видимо, хотела что-то сказать, но промолчала. Егорыч откашлялся и произнес в пространство:

— Да-а, жизнь нынче пошла. Не успеешь оглянуться — ан месяца и нету. Денёчки летят, как листья осенние. Э-хе-хе, старость не радость.

Баба Лиза усмехнулась.

— Егорыч, ты б пил поменьше! Кто угодно счёт дням потеряет, коли столько пить будет, сколько ты употребляешь. И старость тут ни при чём!

Егорыч оживился.

— Как это ни при чём? Я вот, например, раньше всегда знал, какое число сегодня.

— Так ты на работу кажен день ходил! — парировала баба Лиза. — Вот и знал! А сейчас дома сиднем сидишь, да на ребятишек дурниной орёшь! Постыдился бы!

— Дык, а чего они под окнами шумят? Голова и так болит, а они…

— Пить меньше надо! — повторила баба Лиза сурово. — Или бы уж допился бы до белой горячки, чтоб тебя в дурку забрали. Глядишь и во дворе спокойнее стало бы! Ваня, ну-ка не бросайся песком в девочек! Сейчас маму позову, если не перестанешь! Лидочка, иди я тебя отряхну!

Егорыч автоматически глянул на песочницу, расположенную неподалёку от лавочки. Трёх или четырёхлетний карапуз, по-видимому, играл в гараж, места ему не хватило, и он расширил поле своей деятельности на "дом" девочек, которые накрыли песочный стол. Девочки в отместку сломали ему гараж, после чего началось посыпание детских голов песком, сопровождаемое хоровым плачем. Теперь букеты, сделанные из травинок и листиков были перемешаны с палочками, изображавшими когда-то крышу гаража, а чумазые и заплаканные дети были рассажены взрослыми по углам песочницы.

К бабе Лизе подошла бледная девочка лет пяти, та самая, которую мама оставила на попечение старушки. Егорыч, хотя никогда особо не утруждался запоминанием детских лиц, но всё ж они постоянно мелькали перед глазами, а эту девочку он не вспомнил. Как впрочем и её маму. Приезжие наверное, явно не "бабылизины" родственники. Несмотря на лето, девочка была очень бледна, будто просидела всю жизнь не видя солнца. Старушка тщательно отряхнула сарафан девочки от песка, потом достала из кармана белый накрахмаленный платок и вытерла ей лицо.