Александр Горбатов - Годы и войны

• Название: Годы и войны
• Автор: Александр Горбатов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: От солдата царской армии до командующего армией Советских Вооруженных Сил - таков боевой путь участника первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войн, Героя Советского Союза генерала армии А. В. Горбатова. Не просто складывалась судьба воина-коммуниста. Необоснованно репрессированный в период культа личности Сталина, он с честью прошел через все испытания, вернулся в боевой строй, и его полководческий талант в полной мере раскрылся в ходе сражений против немецко-фашистских захватчиков. О жизни и воинской службе, крутых поворотах судьбы, походах в боях, встречах с видными полководцами и военачальниками рассказывает А. В. Горбатов в своих мемуарах, которые не переиздавались с 1965 года. В это издание внесены некоторые уточнения. Для массового читателя.

Биографическая справка: Горбатов Александр Васильевич (род. 21.3.1891) в деревне Пахотино ныне Палехского района Ивановской области в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1919. Участвовал в 1-й мировой войне в качестве унтер-офицера. В Советской Армии с 1918. В годы Гражданской войны командовал полком. В 1926 окончил кавалерийские командные курсы, в 1930 КУКС. На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941. Командир стрелковой дивизии, стрелкового корпуса, а с июня 1943 - командующий армией. За умелое руководство войсками 3-й армии (2-й Белорусский фронт) в январе-феврале 1945 при прорыве долговременной обороны противника и отражении его контрударов в ходе Восточно-Прусской операции, личное мужество генерал-полковнику Горбатову 10.4.45 присвоено звание Героя Советского Союза. После войны командовал армией, воздушно-десантными войсками, войсками военного округа. С 1955 генерал армии. С 1958 в Группе генеральных инспекторов МО СССР. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1952-61. Депутат Верховного Совета 2-5 созывов. Награжден 3 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1-й степени, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, 2 орденами Красной Звезды, медалями, Почетным оружием, иностранными орденами. Умер 7.12.1973. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. (Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Воениздат. 1987. Стр. 349)

---

Мне все стало ясно: если бы противник имел намерение ликвидировать наш плацдарм, а тем более если бы замышлял более крупную операцию, он не стал бы показывать свои батальоны перед наступлением темноты, а использовал бы темноту для передвижения частей, обеспечивая себе внезапность удара. Более вероятно, что немцы уводят часть сил с этого участка и хотят создать обратное впечатление. Возможно, они перебрасывают подкрепление на участок юго-западнее Гомеля, к Речице, где наши войска уже месяц ведут упорные, но безрезультатные наступательные бои. Я приказал всем дивизиям, стоящим в обороне, усилить наблюдение днем, внимательно прислушиваться ночью и обо всем замеченном доносить, уделяя особое внимание не тому, что противник показывает, а тому, что он скрывает. Командующему артиллерией дал указание - с временных позиций орудиями разных калибров произвести пристрелку реперов против нашего южного плацдарма, записав данные пристрелки и температуру, имея в виду, что они могут нам пригодиться, когда на эти позиции будут поставлены целые дивизионы.

Комфронтом при очередном разговоре мне сообщил: - Пленные, захваченные у Речицы, принадлежат 36-й немецкой дивизии, снятой с вашего фронта. Нужно сделать новую попытку расширить один из ваших плацдармов, чтобы не допускать дальнейшего снятия сил, находящихся против вас. Подумайте, где это лучше сделать, и доложите мне завтра.

Мы не могли не верить командующему; действительно, было много случаев, когда противник в трудные моменты снимал целые дивизии с более спокойных участков; но бывало и так, что он снимал один полк или даже один батальон и перебрасывал их далеко от их дивизии, остающейся на прежнем участке.

Хотя нашей разведке пленного захватить не удалось, напрашивался вывод, что обстановка больше, чем прежде, благоприятна для наших активных действий. Решено было не только расширить один из плацдармов, по и перейти в решительное наступление всей армией в целях выхода на Днепр. В тот же день я вызвал по ВЧ командующего фронтом и доложил ему:

- Вы обещали выслушать нашу комбинацию и помочь ее осуществлению, если она заслуживает внимания. Так вот, во-первых, мы просим полосу, прирезанную нам от пятидесятой армии, вернуть обратно соседу, с тем что бы он, сменяя наши войска, ввел на плацдарм за рекой Проня две дивизии. Я полагаю, что ввод соседом войск на плацдарм будет замечен противником, который может принять это как усиление наших войск в целях активных действий именно на том участке. Тем временем мы незаметно для немцев выведем с плацдарма наши дивизии. Во-вторых, все силы нашей армии мы сосредоточим у нашего южного плацдарма и начнем там активные действия, но не в целях его расширения, а для перехода в решительное наступление, чтобы выйти к Днепру в полосе армии. По выходе к Днепру прикроемся справа частью сил, а всеми остальными поведем наступление на Довск для захвата этого узла шоссейных дорог и отрежем пути отхода на север гомельской группировке противника. Если нам удастся захватить Довск, противник будет вынужден оставить район Гомеля имеете с городом. Конечно, при выполнении этого варианта мы рассчитываем и на то, что вы прикажете активно действовать нашим соседям - пятидесятой армии левым флангом с переданного ей нами плацдарма, а шестьдесят третьей армии - правым флангом, Я не был бы удивлен, если бы командующий фронтом плохо подумал о нас в этот момент, сопоставляя факты: месяц тому назад Горбатов просил прирезать полосу, теперь просит забрать ее обратно. От него требуют расширить один из плацдармов, а он решает наступать всеми силами на Днепр, да еще сделать решительную попытку отрезать пути отхода гомельской группировке.

Мне послышалась в голосе командующего фронтом ирония или легкая усмешка, когда он сказал:

- Ну что ж, это неплохо... - А потом спросил: - Когда думаете наступать?

Услыхав, что 25 ноября, он снова спросил:

- А нельзя ли ускорить дня на три?

- Можно, - ответил я, - если вы поможете подвезти боеприпасы своими машинами.

- Подвозить будете сами, наши машины заняты. Если будете успешно наступать к Днепру, прикажу соседям не отставать от вас.

На другой день мы получили шифровку о возвращении полосы соседу с правом вывода наших войск из нее, а вместе с этим приказание 50-й армии о передаче нам 40-й истребительной противотанковой артбригады, минометного и тяжелого минометного полков и автобатальона для подвоза боеприпасов. Тогда я понял, что командующий говорил вполне серьезно.

Перед наступлением две наши дивизии были укомплектованы до 4500 человек, а остальные доведены до 5000. Боеприпасов накопили до одного боекомплекта. На плацдарме построили два свайных моста под грузы в шестьдесят и шестнадцать тонн, два пешеходных мостика, в последнюю ночь должны были навести наплавной мост и еще два мостика.

От захваченных до 9 ноября пленных мы имели сведения лишь о том, что против нас стоят 267-я и 110-я пехотные дивизии и подходят резервы невыясненной численности и принадлежности. Наблюдатели отмечали, что противник продолжает укреплять свои позиции, уплотняет минные поля и усиливает проволочные заграждения.

Особенно напряженными для нас были последние двое суток перед наступлением и первые сутки наступления. Нужно было сосредоточить незаметно для противника большое количество войск на маленьком плацдарме. Исходя из его размеров и необходимости быстрого наращивания сил, боевые порядки дивизий строились так: дивизии, которые сворачивали оборону противника на север и юг, - в два эшелона (третьи полки оставлялись в обороне), а те, что устремлялись вглубь, - в три эшелона. На плацдарме в два с половиной километра по фронту и два километра в глубину было сосредоточено шесть стрелковых полков с артиллерией, минометами, и полностью обеспечивался своевременный ввод на него остальных войск армии. Поскольку после прорыва обороны фронт наступления сильно увеличивался, а наши соединения наступали по расходящимся направлениям, важно было ввести в сражение как можно скорее второй эшелон армии, а потому к исходу первого дня наступления он сосредоточивался на плацдарме, а ввод его предусматривался с рассветом второго дня.

На рассвете 22 ноября, с первыми выстрелами десятиминутного, но мощного артиллерийского налета, головные батальоны поднялись и пошли в наступление. Преодолен нейтральное пространство, они с последними пушечными выстрелами атаковали ошеломленного противника и ворвались в его первую траншею.

К концу первого часа мы овладели населенными пунктами Костюковка, Салабута, Студенец, а к исходу дня, несмотря на то что сопротивление противника не ослабевало, 362-я дивизия вышла к селам Гайшин и Селище, 283-я дивизия перерезала шоссе Пропойск - Довск, 17-я дивизия подошла к деревне Славня, а 121-я гвардейская - к реке Костелянка, овладев населенными пунктами Рудня и Костелянка.

41-й корпус (186-я и 120-я гвардейская дивизии) к вечеру сосредоточился на плацдарме в районе Новый Путь, Лобаревка и в лесу, что западнее, очистив его от противника. 269-я дивизия, как резервная, сосредоточилась на плацдарме у села Хлебное. Артиллерия с помощью саперов, преодолевая невероятные трудности, частью взобралась на крутой берег, но большая ее часть находилась еще в долине реки. Личный состав этой отстающей части артиллерии, состоявшей главным образом из орудий крупных калибров, хорошо понимал, насколько необходимо поддержать огнем наступающих с рассветом. А потому всю длинную осеннюю ночь артиллеристы на руках вытягивали из долины реки на обрывистый берег свои орудия и, несмотря на усталость и бессонную ночь, все же успели занять новые позиции.

За день был захвачен плацдарм в двадцать километров по фронту и десять четырнадцать километров в глубину. Противник понес большие потери, в наши руки попало двести пленных, сорок одно орудие, пятьдесят минометов и много других трофеев.

Все наши оптимистические предположения на этот день были превзойдены. Я долго ничего не докладывал командующему фронтом, и из штаба фронта нас не спрашивали, как идут дела. "Не потому ли, - подумал я, - что считают наши действия довольно обычным безрезультатным "активничаньем"? Вообще-то действительно трудно поверить, что нам удалось протащить все силы армии через такой маленький плацдарм. Ведь это все равно что продеть канат через игольное ушко..."

Позвонил я командующему, как всегда, в семнадцать часов и доложил о результатах первого дня. Константин Константинович только сказал:

- Да неужели это правда?

- Да, правда, - коротко ответил я.

Тогда он воскликнул:

- Так развивайте, жмите, сколько хватит сил! Это отлично... и неожиданно!

Резервы противник подтягивал издалека, и, хотя сопротивление он постепенно усиливал, наше наступление продолжалось.

Командир 362-й дивизии, высокий, полный генерал В. Н. Далматов, хороший командир и прекрасный товарищ, донося мне на третий день о занятии села Рудня, поставил необычное условие: