Вилис Лацис - Семья Зитаров. Том 2

• Название: Семья Зитаров. Том 2
• Автор: Вилис Лацис
• Издательство: Зинатне
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1975

Семейная сага. События, о которых идет речь в книге, разворачиваются в начале прошлого века, когда в России революция уже произошла, а в буржуазной Латвии она только начиналась. Глава семейства — капитан парусника, на долгие месяцы оставляющий семью справляться с крестьянским хозяйством. Описываются судьбы каждого члена семьи, насколько они разные, хотя люди вышли из одного семейного гнезда. Действие разворачивается и в Латвии (в мирной жизни и на войне), и в дальних странах, куда отец, а за ним и сын попадают на торговых судах.

Во второй том вошли части с IV по VI. Поездка Янка Зитары в Сибирь, жизнь в Барнауле и латышской колонии. Возвращение на родину и столкновение с классовыми противоречиями только что образовавшейся буржуазной Латвии.

---

— Не был.

— Вот вы какой? Ах, вы… — прищурив один глаз, она с улыбкой погрозила ему пальцем. — Домашние вас ждут не дождутся, а он проказничает. Нехорошо так. Успели бы и завтра или послезавтра. Я ведь никуда не сбегу. Впрочем, мужчины, наверно, все одинаковы.

Он ничего не ответил.

— Почему вы не снимете шинель? — продолжала Зариене. — Молодой человек, а так боится холода.

Не спрашивая позволения, она начала шарить по груди Карла; расстегнула шинель и помогла снять ее, затем подсела еще ближе и, словно невзначай, прижалась к нему плечом.

— Говорите же. Или вы на самом деле лишились языка? А ну, дыхните на меня.

Он повиновался.

— Нет, вы не пьяны. Тогда я ничего не понимаю. Здесь же никого, кроме нас, нет. Можете болтать что угодно.

— Да?

— Ну, конечно. Девочка домой не придет. Вы ведь, наверно, не знаете, что у меня есть дочь, почти взрослая уже. Она работает у Бренгулиса.

— У Бренгулиса? — оживился наконец этот чудак. — Значит, Бренгулис нанимает теперь больше батраков, чем раньше?

— Почему больше? Так же, как прежде, — одного батрака и работницу. Сармите Валтер осенью ушла от него и теперь живет у матери, а вместо нее Бренгулис взял мою дочку.

«Наконец-то он стал походить на нормального человека», — подумала Зариене, когда Карл, очнувшись от своих дум, взглянул на нее блестящими, полными удивления глазами. Он бессознательно схватил ее руку, и она не отнимала ее. Пусть уж, пусть! Красивый парень, он даже более статен, чем Эрнест. Наверно, приехал с полными карманами денег.

— Значит, это была она? — шептал он чуть слышно. — Она ездит с Бренгулисом на луг за сеном?

— Конечно, ездит. Работа есть работа. Даром никто кормить не будет.

— О… — Карл вздохнул так, словно с груди свалилась огромная тяжесть. Вскочив с нар, он поспешно натянул шинель.

— Куда же вы? Не уходить ли собрались? — встрепенулась Зариене, положив обе руки Карлу на плечи.

— Да, мне нужно идти.

— Наверно, боитесь, чтобы кто-нибудь не зашел. Какой трусливый. Я ведь закрыла дверь на засов. Если вам сегодня некогда, то условимся о дальнейшем.

— О чем именно?

Зариене погасила фитилек. И Карл опять почувствовал, что на его плечи легли две мягкие руки; одна обвила его шею и пыталась наклонить ее, но из этого ничего не вышло.

— Вы придете как-нибудь вечерком? — шептала женщина. — Я всегда бываю дома, и здесь совсем близко. Когда мне вас ждать?

Нет, он не такой, как Бренгулис или грубоватый Эрнест; не похож он и на крестьян, которые приезжали зимой в тайгу за дровами и ночевали в землянке Зариене. Таких сильных рук не было ни у кого. Но эти руки не обнимают ее, не тянут к себе; в нем нет никакой страсти, в этом чудаке.

— Мне нужно идти. Будьте здоровы, — торопливо пробормотал Карл, отстраняя от себя женщину. — Простите за беспокойство.

Неужели он уйдет, не сказав ни да, ни нет?

— Но вы же просто глупец! — крикнула вслед Зариене. — Глупец, и больше ничего. Передайте от меня привет вашему брату Эрнесту.

Карл уже ничего не слышал. Выйдя из землянки, он надел лыжи и, полный радостного нетерпения, умчался по залитому светом луны лесу. И снова ветер свистел у него в ушах, как давеча на горной поляне. Но это был веселый свист тайги, она дружески приветствовала пришельца. Ветви елок и кустов цеплялись за его одежду, словно завидуя и желая обратить на себя внимание: «Разве ты нас не замечаешь? Мы тоже ждали тебя…» Но он не останавливался, он даже не взглянул на них.

Наконец, Карл с уединенного пригорка увидел свой дом. Окна были темны. Собака молчала. Он остановился на опушке и перевел дыхание. Из груди вырвался радостный вздох, и Карл прошептал слова благодарности жизни, которая привела его сюда целым и невредимым. Нигде во всем мире не было так хорошо, как здесь: здесь его ждали. Здесь билось самое близкое ему сердце — одно-единственное из всех существующих на свете.

Глава десятая

1

Пока Карл Зитар со своими товарищами очищал степь от остатков белогвардейских банд, в Бренгулях произошли некоторые знаменательные перемены. Волостного старшину Шамшурина во время переворота застрелили. Точно такая же судьба постигла бы и Симана Бренгулиса, если бы он заблаговременно не спрятался у сапожника Зилума и не переждал там, пока на местах создадутся органы молодой Советской власти. По заданию Бренгулиса Зилум ежедневно отправлялся на разведку в село и ближайшие деревни, чтобы узнать о распоряжениях Советской власти, о местных событиях.

Скоро стало ясно, что новая власть твердой рукой устанавливает порядок на освобожденной земле и беспощадно борется против всякого самоуправства на местах. Один чересчур ретивый представитель местных органов власти, не пожелавший считаться с законами и спешивший свести кое-какие давнишние личные счеты, обжегся на этом и попал под суд.

Когда стало известно, что в ближайшее время повсюду будут происходить выборы Советов, Бренгулис сказал Зилуму:

— Настало время тебе возглавить жизнь нашего села. Ты, Зилум, должен стать председателем.

— Но как же я могу это сделать? — усомнился Зилум. — Председателем будет тот, кого выберут.

— Надо сделать так, чтобы избрали тебя и никого другого, — продолжал Бренгулис. — Теперь основная сила — бедняки. А разве ты недостаточно беден? Да ты настоящий пролетарий. Говорить ты умеешь как никто. Если ты сейчас начнешь действовать, проявишь нужную сноровку и смелость, на тебя обратят внимание и обязательно изберут. Ты понимаешь: это необходимо нам с тобой, как хлеб и вода. Нельзя допустить, чтобы власть попала в руки какого-нибудь голодранца с гари. Тогда с меня первого сдерут десять шкур; такими налогами обложат, что не вздохнешь. Откуда ты возьмешь бадейки с маслом и свиные окорока, если меня разорят? А если ты будешь у власти, всякий раз при распределении налогов ты сначала посоветуешься со мной, и мы устроим так, чтобы те с гари тоже что-нибудь давали Советской власти, если уж она им так дорога. Двери моей клети всегда открыты для тебя — ты будешь есть и пить на мой счет сколько влезет. Только позаботься о том, чтобы в этой клети что-нибудь было. Не будет у меня — не будет и у тебя. Что, стоящее дело?

— Конечно, — согласился Зилум. — Если бы только можно было все сделать по-вашему.

— Старайся, не зевай, и все будет в порядке. Здесь, в лесу, есть кто-нибудь, кто тебя давно знает?

— Нет, никого нет.

— Значит, все будет хорошо. Ты можешь со спокойной совестью выдать себя за давнишнего борца, за пострадавшего и героя. Ври сколько влезет. Наговори всяких чудес, чтобы выглядеть в глазах большевиков героем. Все равно никто не сможет проверить правильности твоих слов.

— Гм… — Зилум задумался. Предложение Бренгулиса все больше начинало нравиться ему. — Можно попытаться.

— Правильно, Зилум. А теперь слушай внимательно. Я хочу тебе дать несколько добрых советов.

Зилум подсел ближе к Бренгулису. Целый час учил его хозяин села, как себя вести, начиняя голову Зилума кулацкой мудростью.

Ученик оказался достойным своего учителя. Вскоре в селе Бренгули и даже на небосклоне всей волости засияла звезда Зилума. Раньше даже и ближайшие соседи не имели представления о способностях и заслугах этого человека. Теперь вдруг всем стало ясно, что среди них незаметно жил один из героических борцов за дело трудящихся и выдающийся оратор.

Зилум первый явился на выборное собрание и говорил за семерых. Это он предложил охарактеризовать перед собранием жизненный путь и прошлую деятельность каждого кандидата. Несомненно, это было ценным предложением, ведь избиратели обязаны знать, с кем они имеют дело. Они очень мало знали друг друга. Каждый кандидат рассказал о себе. И только теперь жители села узнали, что за человек Зилум. Если верить его рассказам, он революционер чуть ли не с 1905 года; работал в партийном подполье, подвергался преследованиям, сидел в царских тюрьмах и даже ссылался в Сибирь. Конечно, у него были все преимущества и права стать во главе села. Может быть, кое-кто и не верил рассказам Зилума, но каких доказательств можно было требовать от него? У подпольщиков ведь не было ни партийного билета, ни других документов. Приходилось верить на слово.

И Зилум стал председателем сельского Совета. Больше того, его послали делегатом от села на волостное собрание по выборам в волостной Совет. Там он снова рассказал свою биографию и успешно прошел при голосовании в волостной Совет. Из волости его послали на выборы уездного Совета, и новоиспеченный борец уже мечтал о высоком посту в Бийском уездном исполнительном комитете. Но на сей раз он просчитался: не помог ему ни хитрый трюк с биографией, ни получасовая речь на выборном собрании. В Бийске нашлись люди, которые томились на каторге и не только сами помнили о своих заслугах, но которых знал весь город и уезд. Зилума это ничуть не смутило: полный энергии, он вернулся домой и стал блистать во всем своем великолепии — революционнейший из всех революционеров. Что из того, что его революционность всего двухнедельной давности, — другие, может быть, не имели и того.