Стефан Брейс - Создатель ангелов

• Название: Создатель ангелов
• Автор: Стефан Брейс
• Издательство: "Захаров"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8159-0989-2

Стефан Брейс (р. 1969) — известный бельгийский писатель, лауреат многочисленных литературных премий, в том числе «За лучшую прозу» Королевской академии нидерландского языка и литературы (2006) и «Лучшее литературное произведение» (2007). До того, как заняться литературным трудом «на полную ставку», работал учителем в начальной школе.

Роман «Создатель ангелов» принес молодому автору ошеломляющий успех, книга покорила весь мир — от Америки до Франции, от Израиля до Венгрии. Только в Бельгии и Нидерландах продано более 120 000 экземпляров. Образ Виктора Хоппе — одинокого мальчика из монастырского приюта, перспективного молодого ученого, одержимого генетика, уничтожающего все препятствия на пути к своей безумной цели, — внушает не только ужас, но и уважение. Истинные границы науки, соотношение добра и зла в нашем мире, сила и слабость религии — вот вечные темы, получившие неожиданное и парадоксальное развитие в интригующем романе Стефана Брейса.

---

— Другие врачи ничего в этом не смыслят, — сказал он и ушел очень недовольный.

Самым страшным ей казалось то, что она понятия не имела, в чем заключается их болезнь и в чем она будет проявляться. Кроме того, что дети быстро уставали и не терпели прикосновений, она не замечала ничего, что могло бы указывать на серьезную болезнь.

— На что мне надо обратить внимание? — спрашивала она доктора Хоппе еще в самом начале.

— Вы сами потом увидите, — ответил он, но, когда с одним из мальчиков что-то случалось, по его поведению она понимала, что он и сам многое делает наобум.

Голос Марты Боллен вывел ее из задумчивости.

— А как они осваивают языки? — спросила продавщица. — Розетта Байер говорила, что они уже знают и голландский. Она слышала, как они поют по-голландски.

— Петь еще не значит говорить, Марта. Не надо верить всему, что болтают люди. Мальчики просто повторяют за мной.

Шарлотта сознательно перевирала. Она и раньше чувствовала зависть и недоверчивость, как только заговаривала об исключительных языковых способностях мальчиков. Некоторые считали, что она просто хотела похвастаться своими собственными успехами.

— Но ведь они все-таки очень смышленые ребятки, правда?

— Все в отца.

— Ну и слава Богу, — добавила Марта вполголоса. — Не хотелось бы верить, что они унаследуют только его внешность. А как, кстати, поживает герр доктор?

— Занят, очень занят. Все считают, что он творит чудеса.

— Так ведь так оно и есть. На прошлой неделе он избавил Фредди Махона от его вечной подагры. Пять уколов — и готово. Доктор сказал, что в Германии этой штукой уже давно лечатся. Знаете что, фрау Манхаут? Медицина в Бельгии еще в пеленках. Жаль, что доктор не приехал к нам раньше. Может быть, он смог бы вылечить нашего Михаила.

— Не вспоминай об этом, Марта. Прошлого не воротишь. Сколько с меня?

Марта бросила взгляд на кассовый чек, чтобы проверить, все ли она посчитала, и сказала:

— Все вместе — девятьсот двадцать франков.

Фрау Манхаут взяла кошелек, вынула купюру в тысячу франков и вложила ее в пухлую руку продавщицы. Спрятав сдачу, она повернулась и вышла, покатив за собой сумку на колесиках.

Когда она была у двери, Марта крикнула ей:

— Передавайте привет герру доктору.

Шарлотта закрыла дверь и перешла улицу. Пластмассовые колесики сумки гремели по булыжной мостовой и привлекли внимание трех мальчиков на площади, которые стали махать фрау Манхаут. Она узнала Фрица Мейкерса, Роберта Шевалье и глухого Гюнтера Вебера, которому она несколько лет назад давала раз в неделю уроки дикции, потому что его родители не могли оплачивать логопеда. Результат она не посчитала удовлетворительным, но он все-таки научился кое-как объясняться и, похоже, достиг больших успехов, с тех пор как в прошлом году стал ездить на занятия в специальную школу в Льеж.

Она помахала ребятам в ответ и пошла дальше, подгоняемая часами на церковной башне, которые начали бить шесть. Между тем прошло уже больше двух дней с тех пор, как она видела детей. Как всегда, женщина все выходные провела у телефона в надежде, что доктор Хоппе позвонит, если ему придется отлучиться на срочный вызов, и тогда она могла бы посидеть с детьми. Но ни с кем в деревне не произошло ничего серьезного — а она, к своему стыду, почти желала этого, — так что ее ожидания оказались напрасными, и она все больше волновалась о мальчиках.

Но и в это утро ей так и не удалось их увидеть. Доктор сказал, что им намного лучше, но они еще спят. Он не хотел поднимать их, пока они сами не проснутся, поэтому она только немного прибралась в доме, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли голоса Михаила, Гавриила или Рафаила. Когда она уходила домой, дети все еще спали. По словам доктора, которому она позвонила часа в три пополудни, они окончательно проснулись около половины второго, и это сообщение ее успокоило.

Когда она позвонила у ворот, отзвук последнего, шестого, удара колокола таял над крышами Вольфхайма. Сквозь решетку ограды она с надеждой всматривалась в окна, надеясь увидеть, как доктор Хоппе смотрит из окошка, с кем-нибудь из мальчиков на руках. Но ей так и не удалось ничего увидеть.

Фрау Манхаут успела привязаться к детям, а они — к ней. Правда, она до сих пор чувствовала, будто они втроем окружили себя стеной, но ей начинало казаться, что в этой стене уже стали появляться пробоины. Выражение их лиц явно менялось, когда она приходила и уходила. Тот, кто не видел их раньше, эту разницу, возможно, и не заметил бы, но она знала, на какие мелочи надо было обращать внимание: складка в углу рта, выражение глаз, движение руки.

— Фрау Манхаут остается, — так ей сказал Михаил, когда она уходила в прошлый раз, как будто он почувствовал, что они не увидятся дольше обычного.

«Фау анаут атаетя» — так это прозвучало.

Между тем мальчики узнавали об окружающем мире все больше. По оценкам фрау Манхаут, они опережали свой возраст примерно на полгода. Дети понимали почти все, что она говорила, и могли строить простые фразы на немецком и французском. Они также составляли деревянные пазлы, которые предназначались для детей полутора лет, и легко перечисляли то, что запомнили из детских книжек и комиксов.

Но физически мальчики заметно отставали. Они еще не ходили, и у них были проблемы с мелкой моторикой. Это становилось заметно, когда они начинали сами есть или пробовали что-нибудь взять. Фрау Манхаут казалось, что это происходит из-за того, что она должна делить свое время между тремя мальчиками, а каждому в отдельности доставалось слишком мало внимания. «У меня только две руки!» — часто восклицала она.

Кроме того, она подозревала, что сам доктор вряд ли занимается с детьми, когда она уходит. Он запихивал их в детские стульчики или в манеж и не обращал на них внимания, кроме тех случаев, когда обследовал.

— А герр доктор дома? — вдруг раздался мальчишеский голос.

Фрау Манхаут вздрогнула. Доктор все еще не появлялся, и мальчишки с деревенской площади подошли к ней. Роберт Шевалье заговорил с ней еще издалека.

— Он дома, сейчас выйдет, — ответила она, как только мальчики подошли поближе.

— Как поживают братья Хоппе? — спросил Длинный Мейкерс.

— Очень хорошо. А как ты? Я вижу, ты все растешь. Еще немножко, и будешь выше меня.

— Герр доктор говорит, что я точно буду два метра ростом, — не без гордости ответил мальчик. — Доктор недавно измерял мои хрящи.

— Отеф чафто да-ает ему-у подфопники! — заметил Гюнтер Вебер. — Поэ-эфому он та-акой длинный!

— А тебе — редко!

— Не ссорьтесь, мальчики.

Фрау Манхаут взглянула на дверь в дом, но там все еще не было заметно никакого движения.

— Отец говорит, что сыновья доктора — гении, — сказал Роберт Шевалье.

— Ге — фто? — прокричал Гюнтер, показывая на свои уши.

— Ге-ни-и, — произнес Роберт, четко выговаривая. — Вун-дер-кин-ды.

— Да вы все вундеркинды, — подмигнула им фрау Манхаут и увидела, как все трое раздулись от гордости. — Вот, тут у меня кое-что для вас есть. — Она поставила на землю корзинку и вынула пакет с печеньем.

— Это от Марты из магазина, — сказала она, довольная, что может порадовать сладостями кого-то другого.

— М-м-м, — прогудел Гюнтер.

— Большое спасибо, фрау Манхаут, — хором отозвались Длинный Мейкерс с Робертом Шевалье и скорей потянулись к пакету.

— Во-он доктоф.

Гюнтер показал на дом. Доктор Хоппе открыл дверь и спускался по ступенькам крыльца. Фрау Манхаут закрыла пакет с печеньем и положила его обратно в сумку.

— Когда можно прийти поиграть с ребятами доктора? — быстро спросил Длинный Мейкерс.

— Попозже, когда они немножко подрастут.

— Здраштвуйте, гошподин доктор, — прошамкал Роберт с набитым ртом.

Доктор кивнул и открыл ворота.

— Проходите, фрау Манхаут.

— Помочь вам донести сумку? — спросил Длинный Мейкерс.

Доктор сделал вид, что не расслышал. Он наклонился, поднял с земли корзинку и повторил:

— Проходите, фрау Манхаут, дети в доме одни.

Длинный Мейкерс скорчил рожу своим дружкам. Фрау Манхаут взяла за ручку сумку на колесиках и кивком головы попрощалась с мальчиками, которые провожали ее взглядом, пока она шла по садовой дорожке. У входной двери доктор взял у нее сумку.

— Как там дети, герр доктор? Все хорошо? — спросила фрау Манхаут еще на пороге.

Ответа не последовало. Он постоял немного и пропустил ее вперед.

— Я отнесу все в кухню, — сказал он. — Проходите прямо туда.

Ей не надо было повторять это дважды. Большими шагами она поспешила по коридору.

— Фрау Манхаут? — услышала она сразу же. Голос доктора звучал настойчиво.

Она вопросительно посмотрела на него через плечо и обратила внимание, что его левое веко дергается. Это же происходило у детей, когда они волновались.