Элли Маккей - Горец в её постели

• Название: Горец в её постели
• Автор: Элли Маккей
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Американка и Бизнес-леди – Мара Макдугалл уверена, что призраков не существует. Но вот она отправляется в Шотландию, где один великолепный призрак еще докажет ей, как сильно она ошибается.

Мара – гид, и работает на себя. Однажды, устав сопровождать своих подопечных по всему Лондону, она решает перевести дыхание в антикварном магазинчике, где замечает самую красивую кровать, которую она когда-либо видела. А следом за этим, буквально врезается в самого восхитительного на свете мужчину. У красавчика сексуальный шотландский выговор, огненный взгляд и склонность к ссорам. Но даже после неприятной перебранки Мара не может забыть неотразимого Горца. Не помогает даже новость, что она унаследовала настоящий шотландский замок. Некая оговорка в завещании, которую она должна принять, чтобы сохранить этот неожиданный подарок, поможет ей выбросить горячего Шотландца из головы… она надеется на это.

---

– Ты тоже должна посмотреть на меня, Мара, – он сжал пальцы вокруг своей твердости, приближаясь к ее жаркому местечку. – Это то, чего ты хочешь? – спросил он, проводя раздувшимся кончиком по ее увлажнившейся щелке. – Ты чувствуешь меня в этот раз? Ты хочешь меня внутри своего тела? Ты должна ответить мне. Произнеси эти слова.

Она потянулась к нему, отбросила его руку и сжала вокруг него свои собственные пальцы.

– Да, конечно, я могу чувствовать тебя, – воскликнула она прерывающимся голосом. – Ты твердый, как гранит, горячий и гладкий в моей руке, и я хочу, чтобы ты был внутри меня. Глубоко, глубоко во мне. Ты знаешь, где.

Ее бедра оторвались от кровати, и она попыталась толкнуть его в нее, но он только усмехнулся и сильно сжал свои пальцы поверх ее ладони.

– Не так быстро, – предостерег он, двигая свое древко вверх и вниз по ее мягкости, его стальная хватка на ее руке не давала ей вложить его клинок в ее ножны. – Я хочу еще посмотреть на тебя.

Он выгнул бровь.

– Разве ты не наслаждаешься? Это не то, что ты хотела? Чтобы я доставил тебе удовольствие?

Я хочу, чтобы ты был настоящим. Она глядела на него, и эти непроизнесенные слова разрывали ей душу. Я хочу, чтобы ты любил меня. Нуждался во мне так же сильно, как я люблю и нуждаюсь в тебе.

Но вместо того, чтобы выкрикнуть свои глубинные желания и тем, возможно, прогнать свой сон, она отвернулась и кивнула, позволив своему телу умолять его дать ей освобождение, только бы он не увидел плач сердца в ее глазах.

Оргазм во сне лучше, чем вообще ничего.

Намного лучше.

В любой момент она могла взорваться тысячей крохотных частей. И ее не волновало бы, если ее крики блаженства донеслись бы до каждого холма Шотландии. Являлся ли Горячий Шотландец богом секса или нет, он был лишь только порождением сна.

Если бы к ней вернулся ее настоящий призрачный горец, ему нет никакой необходимости знать, что она развлекала себя столь бесстыдно.

Более того, если он увидел бы ее в приступе неконтролируемого оргазма, он мог бы проявить к ней милосердие и сделать что-то большее, чем дразнить ее клитор и дергать за соски.

Она знала, что он хотел ее. Его вздыбившееся древко и сжавшиеся мешочки подтверждали его страсть.

Но он все еще сдерживался, продолжая чувственно тереться об нее, не оставляя ей выбора, кроме как двигаться ему навстречу в надежде, что он вскоре положит конец ее страданиям.

Не то, чтобы она уже не чувствовала удовольствия.

Ее горец знал, что нужно делать с клитором. И то, что он так интимно разглядывал ее, явно отдавало пороком. Ни один мужчина никогда не проделывал с ней подобных вещей, и она сомневалась, что позволила бы им это. Но с Горячим Шотландцем все казалось правильным.

Нет, восхитительным.

Такое замечательное, мучительное блаженство.

Ее блаженство. И наблюдать за нею было таким потрясающим удовольствием, что тело Алекса натянулось, и он вздрогнул едва ли не в изумлении. Он никогда прежде не видел женщины, столь красивой в своем возбуждении.

Возбуждение на грани кульминации, если признаком считать исходящий от нее густой, мускусный аромат. Он глубоко вздохнул, упиваясь им, впитывая ее запах. Проникнув одним пальцем во влажную плоть, он обнаружил, что она горячая, скользкая и мокрая.

Напряженные мускулы судорожно сжимались вокруг его пальца.

Алекс застонал. Она выгнулась и прижалась к нему, настойчивые толчки ее бедер сказали ему все.

Пора, она не могла больше ждать.

Не мог и он.

– Ах, любимая, я возьму тебя сейчас. – Он растянулся рядом с ней и привлек к себе, яростно целуя. Она ответила на поцелуй, обвила его ногами и прижала ближе. Дыхание толчками вырывалось из ее груди, и каждый следующий жадный поцелуй был еще более необузданным, чем предыдущий.

– Вот так, девочка, покажи, как ты хочешь меня, – подстегивал он, обхватив ее ягодицы, массируя и сжимая округлые половинки. Ощущение ее гладкой, обнаженной кожи превращало его в безумца, еще сильнее распаляло.

 – Да! – вскрикнула она, вжимаясь в него. Мара потерлась об него грудью, вклинилась между ними рукой и схватила его ноющее копье, скользя им по своим влажным складкам. – О, Алекс, чувствовать тебя та-а-ак хорошо.

– Вполовину не так хорошо, как тебя, – пробормотал он, почти кончая, когда она сжала его пальцами, не поглаживая, как она делала до этого, а держа его крепко и собственнически и проталкивая внутрь своего тела.

Недалеко, всего лишь на дюйм или два.

Но достаточно, чтобы в его голове взорвались все звезды на небесах. Они рухнули вниз, окружив его и заставляя его мир вращаться. Он с трудом моргнул, его трясло от силы ее страсти, от ее наслаждения.

– Милая, – с трудом проговорил он, каким-то образом поднявшись на локтях, чтобы посмотреть на Мару. – Не двигайся, или я войду в тебя полностью, и все закончится прежде, чем мы начнем.

– Я хочу его до конца! – она цеплялась за него, качая бедрами, втягивая его внутрь еще на дюйм. – Я ждала тебя слишком долго.

– Нет, ошибаешься, – сдавленно произнес Алекс, приложив все усилия к тому, чтобы дернуться назад, пока в ней не остался только кончик. – Это я ждал. Целую вечность. И я должен насладиться тобою. Каждым бесценным мгновением с тобой.

Он сосредоточился на ее штормовых, помутневших от вожделения глазах, стараясь не обращать внимания на безумно извивающееся тело, на дивный бархатистый жар, так близко пульсирующий, ждущий его вторжения.

– Я хочу любить тебя всю, – прошептал он, трогая ее груди, влажным пальцем кружа вокруг одного из сморщенных сосков, потом опустил голову, лизнул и втянул его глубоко в рот.

Он посасывал жадно, сильно втягивая напряженную вершинку. Ее вкус уничтожил сдержанность Алекса, с каждым новым прикосновением к ее соску его член скользил глубже, пока не погрузился целиком. Он сразу растворился в ней и застонал, ощутив ее гладкий, влажный жар.

Ее тесное, шелковистое тепло едва не лишило его самообладания. Мир вокруг него начал вращаться быстрее, каждый головокружительный поворот позволял ему проникать еще дальше в ее тесную, с радостью принимавшую его теплоту.

Но он не забыл опустить руку вниз и потереть то особое местечко, находя его и лаская пальцем круговыми движениями, пока вонзился в нее глубже. Каждое плавное скольжение внутрь и обратно уносило еще одну его частичку, раскалывая мир вокруг него вдребезги.

– О-о-ох, Алекс! – ее голос был задыхающимся, стоны близкого экстаза вырывались толчками. Они сладко окутывали его, связывали его с нею столь же крепко и глубоко, как его толчки в ее шелковых глубинах.

Она в исступлении поднимала бедра, царапая ногтями его спину, извивалась под ним и кричала, заставляя его терять самообладание, лишая его возможности любить ее медленно, основательно, так, как он планировал.

– Любимая, я не могу сдерживаться…

– И не нужно! Я тоже не могу, – простонала она, обхватывая его лицо руками и притягивая к себе, целуя.

– Жестче, быстрее, – умоляла она, выдыхая слова ему в рот, продолжая целовать его, толкая язык в ритме их яростного совокупления. – Не останавливайся, – вскрикнула она, вдруг застыв и пылко сжимаясь вокруг него. – Боже, пожалуйста, не останавливайся!

Cлишком поздно.

Кружащиеся звезды взрывались вокруг и внутри него, и его семя изливалось в нее неистовым, раскаленным потоком.

– Мара, – выдохнул он, падая на нее в изнеможении, продолжая содрогаться внутри ее тела, истощаясь с каждой последней каплей энергии. – Помни, что я сказал тебе…

Я сделаю все, чтобы ты была моей.

Эти слова мерцали в воздухе, парили над кроватью, ясные и искренние, но и близко не такие яркие, как сверкавшие звезды, вращавшиеся вокруг него. Сейчас они кружились даже быстрее, их блеск становился ярче, и он уже не мог больше видеть своих слов.

И больше не видел Мару.

Не видел свою кровать.

И даже комнату не видел. Только ослепительный свет, с невероятной злостью пронзающий его. Каждая раскаленная стрела молнии пронзала его насквозь, резала на части до тех пор, пока трещащие вспышки, наконец, не отступили, оставляя его, разбитого и изломанного, парить в привычном сером тумане, который он слишком хорошо помнил.

Алекс от боли сжал кулаки, не желая впадать в иссушающий гнев. Его обнаженную плоть заклеймили следы ожогов.

Он был глупцом.

Но собирался исполнить свою клятву. Он отыщет способ вернуться к ней.

Сделает все, чтобы обладать ею.

Все? Мара мигнула, уловив его слова какой-то до сих пор ясной частью сознания. Она подняла бедра, встречая его толчки, ее жажда обострилась, становясь свирепой. Но те слова никак не отпускали ее, и крошечное острие сомнения омрачило ее наслаждение.

Было еще что-то, что он мог бы сделать для нее? Ее уже сжигала ошеломительная потребность, он проникал в нее продолжительными, свирепыми ударами, почти касаясь ее души.