А Артизов - Реабилитация как это было 1953-1956

• Название: Реабилитация как это было 1953-1956
• Автор: А Артизов
• Жанр: История
• ISBN: ISBN 5-85646-070-7

Первый том трехтомного издания документов, подготовленный Комиссией при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий и Международным фондом «Демократия», отражает историю реабилитации репрессированных по политическим мотивам граждан СССР. Данный сборник содержит перечень реабилитационных документов начала 1950-х годов, показывает механизм принятия решений и борьбу вокруг них. Хронологические границы книги (март 1953 — февраль 1956) охватывают период советской истории после смерти диктатора и до XX съезда КПСС, на котором впервые был подвергнут осуждению «культ личности Сталина».

---

Местные власти убеждают нас в том, что покинутые переселенцами дома, якобы, разрушены до основания и что, мол, им некуда деваться.

Но если это было бы действительно так, то для какой надобности многие переселенцы продают дома, в которых они живут, их законным владельцам грекам и выезжают к себе на родину.

Далее, если бы это было так, то почему переселенцы двух сел Одишского сельсовета просили у секретаря ЦК Грузии тов. Мжаванадзе транспортные средства для возвращения к себе на родину. Как видно, требуется мизерная объективность со стороны местных властей, чтобы безболезненно и быстро разрешить жизненно важный для обеих сторон вопрос. Если же отдельные грузины-переселенцы действительно и лишились своих домов, то имеются же специально выстроенные государством для переселенцев прекрасные дома, которые в общей своей массе значительно лучше греческих домов.

Почему бы этим бездомным одиночкам не предложить занять эти незанятые дома и вернуть греческие дома их законным владельцам.

Кроме всего этого нужно учесть то обстоятельство, что грузины-переселенцы оказались в весьма привилегированных условиях, а именно: они помимо своего дома, сада и имущества получили еще от греков дома, сады, урожай, скот, по 10–15 тысяч рублей и по две тонны зерна в виде помощи от государства. Кроме всего этого они на протяжении семи лет получали доходы от реализации фруктов своих и греческих садов.

Спрашивается, что же получили греки в результате выселения? Они покрыли степи Казахстана костями погибших молодых и престарелых, разорение, нищету и горе, растерявшись от неожиданного варварского выселения, оставили на родине даже свою личную одежду грузинам-переселенцам.

Несмотря на все это, местные власти добиваются осуществления своего несправедливого решения, рассчитывая на то, что греческое население, доведенное до отчаяния, рано или поздно вынуждено будет согласиться на получение компенсации за свое имущество и навсегда лишится своих законных имущественных прав.

Преследуя такую цель, местные власти необъективно и тенденциозно информируют ЦК КПСС о, якобы, массовом согласии греков получить компенсацию за свое движимое и недвижимое имущество.

Но это не так. До сего времени компенсацию за свое имущество получили лишь те греки, которые благодаря иронии судьбы, купили свои же собственные дома, из которых под угрозой применения воинской силы их выселили, или же дома, которые переселенцами были разрушены, или же те, которые не имеют благоустроенных домов и садов и решили порвать с сельским хозяйством.

Вполне понятно, что компенсацию получают и городские жители за свою мебель и имущество.

Вот кто числится в сводках местных властей в ЦК КПСС о ходе компании по оценке имущества многострадального греческого населения.

Доводя об этом до сведения членов Советского Правительства и руководителей КПСС, мы, исстрадавшиеся греки, во имя торжества ленинской национальной политики, во имя наших обездоленных детей просим Вас личным вмешательством удовлетворить наши законные, конституционные права на наше имущество и наши родные дома, созданные нашим личным трудом, а также многолетним трудом наших предков.

Для практического осуществления этого мы, греки, просим Вас направить в Абхазию ответственного представителя ЦК КПСС, без участия которого мы не надеемся на справедливое разрешение жизненно важного для нас вопроса.

На встрече с депутатами парламента Индии тов. Хрущев сказал, что «сколько бы лет не прошло, ворованное останется ворованным, и оно должно быть возвращено тому, кому принадлежит по праву. Чужое добро следует вернуть, да еще с процентами. Если. Если, конечно, есть совесть»[88].

Эти прекрасные, благородные слова вселяют в нас, беззащитных греков, уверенность в том, что в конце концов справедливость восторжествует и мы получим все то, на что имеем законное неотъемлемое право.

От имени и по поручению 530 семейств греческой национальности:

Франкопуло, Шаблохова, Пеков, Чилингериди, Элинопуло, Ксимитов, Тепетов, Мистакиди, Феодориди, Мустопуло, Мистакопуло, Шапланиди[89]

ГА РФ. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 4288. Л. 35–38. Копия. Машинопись.

№ 60 ЗАПИСКА Р.А. РУДЕНКО В ЦК КПСС О РЕАБИЛИТАЦИИ В.Н.БАРКОВА*

* На первом листе записки имеется помета «Разослать членам Президиума ЦК КПСС на голосование. В. Малин. 28/ХII.55». — Сост.

23 декабря 1955 г.

ЦК КПСС

В связи с жалобами бывшего заведующего протокольным отделом Наркоминдела СССР Баркова В. К. Прокуратурой СССР проверено его судебное дело. Проверкой установлено:

Барков Владимир Николаевич 1890 года рождения, русский, бывший член КПСС с 1906 года, был арестован НКВД СССР 27 июня 1941 года и постановлением Особого Совещания при НКВД СССР 26 сентября 1942 года осужден к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на 15 лет по обвинению в шпионаже.

1 августа 1955 года постановлением Центральной Комиссии по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, мера наказания Баркову снижена до фактически отбытого им срока и он из-под стражи освобожден.

Барков признан виновным в том, что в 1935 году установил связь с участником право-троцкистского центра Крестинским, от которого на протяжении 1935–1937 годов получал и передавал бывшему германскому послу в Москве Шуленбургу шпионские материалы, а с 1937 года по 1941 год был лично связан по шпионской работе с Шуленбургом, сообщая ему сведения, касающиеся дипломатического корпуса, работников Наркоминдела и другие.

Барков признан виновным также в том, что он в 1920–1921 годах, поддерживая троцкистов, трижды голосовал за троцкистскую резолюцию по вопросу о задачах профсоюзов.

Как установлено проведенной в настоящее время дополнительной проверкой, Барков был арестован по непроверенным и необъективным материалам.

Так, в постановлении на арест указано, что Барков изобличается, как агент германской разведки, показаниями бывшего наркома внешней торговли СССР Чвялева Е. Д., который на допросе 27 июня 1939 года заявил о том, что ему со слов бывшего наркома здравоохранения Каминского Г. Н. было известно о связях Баркова с агентами германской разведки.

Однако, еще задолго до ареста Баркова органам НКВД было известно, что Каминский на очной ставке с Чвялевым, а затем в специальном заявлении на имя следователя категорически отрицал показания Чвялева и заявил, что с Барковым он не только шпионской, но и вообще какой-либо связи не поддерживал, а лишь видел его два — три раза на официальных приемах. Это обстоятельство ни в постановлении на арест, ни в материалах дела отражения не нашло и показания Каминского к делу Баркова приобщены не были.

Арест Баркова мотивировался также тем, что он в 1920–1921 годах, во время партийной дискуссии о задачах профсоюзов, голосовал за троцкистскую резолюцию, хотя органам НКВД было известно, что сам Барков этого обстоятельства не скрывал, писал об этом в анкетах и автобиографии и эти его колебания не были даже предметом разбирательства в партийных органах.

После ареста Барков на протяжении почти двух с половиной месяцев категорически отрицал проведение какой-либо преступной работы и виновным себя не признавал.

В сентябре 1941 года Барков подал заявление следователю и написал собственноручные показания о том, что он, работая в Наркоминделе, по поручению бывшего заместителя наркома Крестинского, якобы, передавал бывшему германскому послу Шуленбургу пакеты с какой-то перепиской, содержание которой ему неизвестно. Барков также показал, что после ареста Крестинского он по долгу службы неоднократно встречался с Шуленбургом, который якобы ставил перед ним ряд вопросов, как-то: о составах делегаций, прибывавших в СССР, о характеристике отдельных сотрудников Наркоминдела и т. п., на что он давал надлежащие ответы.

Впоследствии на допросах и в своих заявлениях Барков неоднократно отказывался от этих показаний, как от вымышленных.

Каких-либо объективных доказательств, подтверждающих вину Баркова в шпионаже, следствием добыто не было.

Крестинский, который якобы завербовал Баркова для шпионской работы в пользу немцев, никаких показаний о нем не дал.

Несмотря на то, что никаких доказательств, кроме показаний Баркова, от которых он отказался, в деле не было, Барков все же был осужден.

С 1942 года по настоящее время Барков в многочисленных жалобах, адресованных в партийные и советские органы, утверждает, что он невиновен, а на предварительном следствии вынужден был дать вымышленные показания в результате тяжкого тюремного режима и неоднократного применения к нему мер физического воздействия.

Проверкой установлено, что Барков до 23 сентября 1941 года содержался в одиночной камере внутренней тюрьмы НКВД, а затем был переведен в Сухановскую тюрьму, в которой был, как известно, особо тяжелый режим.