Виктория Холт - Обольститель

• Название: Обольститель
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88970-006-05

«Обольститель» — лучший роман В. Хольт (написан под именем Д. Плейди) серии «Ганноверская династия». Романтическая, сказочная любовь Флоризеля - юного принца Уэльского, и неповторимой Утраты - блистательной актрисы, красавицы Мэри Робинсон не выдерживает вмешательства «доброжелателей», каждый из которых, включая и королеву, плетет тончайшую паутину интриг и пытается использовать эту чистую любовь для достижения своей вожделенной цели. Посвящение в порок Принца-Само-Очарованье становится неизбежностью. Он увлекается замужними дамами, но их мужья не всегда по достоинству оценивают ту честь, какую страстный принц оказывает своей избраннице...

---

К ее ногам бросали цветы, элегантно одетые мужчины толпились перед сценой. Занавес опустился, публика возмущенно заревела, занавес снова взлетел вверх. Мэри осталась одна... весь театр обезумел от радости.

Позже в «Зеленой комнате» ее окружили люди. Она слышала имена, которые мистер Робинсон произносил с трепетом благоговения. Там находился лорд Мальден, друг и конюший принца Уэльского; его черный бархатный камзол был расшит золотом.

«Миссис Робинсон, для меня большая честь поцеловать вашу руку...»

Герцог Камберлендский одобрительно рассматривал ее. Родной брат короля! В какое общество она попадает! И ей платят за это. Она не погрязнет в долгах.

«Герцог Камберлендский желает быть представленным».

Порочные глаза изучали ее. Его Светлость еще никогда не видел такой восхитительной Джульетты, Он выразил надежду, что она предоставит ему счастливую возможность любоваться ею чаще.

«О господи, нет, — подумала она,— я должна проявлять бдительность. Вам и всем другим придется понять, что я — леди, хоть и играю в театре». Шеридан оберегал ее. Он считал Мэри творением своих рук. Он увидел ее потенциал, уговорил Гаррика заниматься с ней. Она увеличит его доходы и сделает еще более счастливым.

«Миссис Робинсон утомлена, господа. Пожелайте ей хорошего отдыха, который она заслужила».

Она вернулась в свой дом на улице Великой Королевы и принялась говорить с матерью об этом вечере и грядущих триумфах.

***

Они пришли весьма быстро и в большом количестве, но Мэри больше не доводилось испытывать радостное волнение того первого вечера. Театр стал ее жизнью. Мать взяла на себя заботы о маленькой Марии; мистер Робинсон жил в их доме, но теперь он не имел права голоса. Ему приходилось помалкивать и не вмешиваться в жизнь жены. Мистеру Робинсону было невыгодно портить карьеру Мэри, потому что она оплачивала его карточные долги из своих гонораров и выдавала ему скромное пособие. Эта добавка к его зарплате, как презрительно говорила Мэри, позволяла ему обеспечивать себя и своих любовниц.

Мистер Робинсон пребывал в подавленном состоянии. Он поступил мудро, женившись на Мэри; он всегда знал это; теперь он убеждался в своей правоте. Конечно, обидно оказаться на втором плане, но зато жена обеспечивала его материально, к тому же он предпочитал кухонных девок утонченной красоте Мэри.

«Тяжкие дни остались в прошлом»,— говорила Мэри матери.

Похоже, это было правдой. С каждой ролью ее актерское мастерство возрастало, она становилась все прекрасней. Туалеты, которые она носила на сцене, восхищали ее; она уделяла им много внимания; перед каждой премьерой театралы гадали, в каких нарядах появится миссис Робинсон на этот раз. Публика могла быть уверена в одном: они будут необычными и красивыми.

Она посещала общественные места — «Пантеон» и «Ротонду», «Воксхолл» и «Рейнлаф»; везде люди с восхищением смотрели на знаменитую миссис Робинсон, одевавшуюся так, как не одевался до нее никто.

Шеридан восторгался ею, а она — им. Она находила его неотразимым и постоянно помнила о том, что он дал ей шанс. С ним она делилась своими проблемами; он знал, как ее раздражает мистер Робинсон с его вечными карточными долгами. Она рассказывала Шеридану о лишениях, выпавших на ее долю в долговой тюрьме. Он знал, что она никогда до конца не освободится от этих воспоминаний. Будучи талантливым драматургом, он понимал Мэри лучше, чем она сама понимала себя.

Мэри была прирожденной актрисой; на самом деле она играла не только на сцене, но и за ее пределами. История ее жизни была одной большой ролью, в которой Мэри являлась жертвой либо объектом восхищения, однако всегда оставалась в своих глазах порядочной и добродетельной героиней. Ее мотивы всегда представлялись благородными. Шеридан знал Мэри, и она пленяла его. Она обладала уникальной красотой. Он не мог сравнить Мэри со своей женой Элизабет. Красота Элизабет была одухотворенной. О, его святая Элизабет! Он любил Элизабет, но был влюблен в Мэри Робинсон и не считал себя обязанным, как он сам говорил, отказывать себе в чем-либо из ложного благородства. Она стала его любовницей. Она разыгрывала смущение, поначалу уклонялась от близости. Говорила ему, что чувствует себя неловко из-за того, что у него есть жена.

«А у тебя — муж,— напомнил он ей,— что делает нас парой».

«Ты шутишь о священных вещах».

Его дорогая Мэри не умела ценить юмор. Но он был очарован ее недостатками не меньше, чем достоинствами.

Она познакомилась с Элизабет, и это, по словам Мэри, вызвало в ее душе смятение.

Шеридан гадал, знает ли Элизабет о его связи с актрисой. Он не был уверен в этом. Но Элизабет уже давно освободилась от иллюзий. Он хотел бы объяснить ей, что его чувство к Мэри Робинсон было преходящим. Его жизнь связана с Элизабет; он был уверен, что сможет растолковать это жене, если она спросит его. Но она не делала этого. В то время она была поглощена их малышом Томасом, пением, чтением пьес, поступавших сотнями в «Друри-Лейн» от начинающих авторов, работой со счетами. Оставалось ли у Элизабет время на подозрения?

Но, возможно, ее родные откроют ей глаза. Ее брат Томас был музыкальным режиссером «Друри-Лейн» и работал в тесном контакте с управляющим театра. Томас, как все члены семьи Линди, был блестящим музыкантом; он сочинил песни для «Дуэньи». Еще у Элизабет была сестра Мэри, жена Ричарда Тикелла, знавшего почти все.

Но Элизабет ничего не говорила мужу; его роман продолжался, Мэри Робинсон стремительно поднималась к славе. Она и Элизабет Фаррен были ведущими актрисами своего времени; люди толпами валили в театр, чтобы посмотреть на них; эти женщины являлись любимицами как молодежи, так и более зрелой публики. Молодежь видела в них красивейших девушек Лондона; для зрителей постарше они были леди. Обе актрисы гордились тем, что они принесли на сцену новую утонченность и доказали, что театр может быть занятным без вульгарности.

Какие дни! Какой триумф! Мэри помнила роль Статиры в «Александре Великом». Она очаровала зал своими бело-голубыми персидскими нарядами и ненапудренными темными волосами. Она играла Фанни Стерлинг в «Тайном браке» и леди Анну в «Ричарде Третьем». Всегда с большим успехом. Какой триумф выпал на ее долю в пьесах «Неисправимый» и «Все за любовь!» Затем — Виола в «Двенадцатой ночи». Лишь однажды она познала провал, и то не по своей вине. Шеридану не удалось найти новую пьесу, и, чтобы обмануть публику, он решил показать «Неисправимого» под названием «Путешествие в Скарборо». Зал тотчас распознал подлог и стал выражать свое возмущение свистом. Ужасный момент — она стояла на сцене и впервые ощущала, что аудитория разлюбила ее.

Но даже это обернулось триумфом, потому что герцог Камберлендский, часто приходивший в театр полюбоваться Мэри из своей ложи, а потом в «Зеленой комнате», перегнулся через ограждение и закричал актрисе: «Не огорчайтесь, миссис Робинсон. Они освистывают не вас, а спектакль». Затем Шеридан вышел вперед и сказал зрителям, что им вернут деньги. Бунт был предотвращен.

Да, она могла с удовольствием оглянуться на три года успеха; а теперь... Утрата.

«В будущем,— решила она,— я всегда буду думать о себе как об Утрате».

ПРОИСШЕСТВИЕ В КОВЕНТ-ГАРДЕНЕ

Утрата с беспокойством посмотрела на себя в зеркало, но бессонная ночь не отразилась на ее внешности. Глаза девушки блестели, легкий румянец освежал обычно бледные щеки. Да, она не спала, но и не крутилась на кровати от тревог. Она лежала неподвижно и умиротворенно. Вспоминая события, которые вели к этому дню, она чувствовала, что скоро произойдет нечто чудесное.

Скоро придет миссис Армистед, которая поможет ей одеться. Как мудро она поступила, обзаведясь этим отдельным жильем, расположенным неподалеку от дома, где находились ее мать и ребенок. Она могла часто видеть их, не живя с ними под одной крышей. Конечно, гонорары актрисы не так велики, чтобы она могла позволить себе предаваться роскоши. Она могла наслаждаться роскошью, если бы согласилась платить за нее. Герцог Рутлендский предлагал ей шестьсот фунтов в год и роскошный особняк за право стать ее любовником. Герцог Камберлендский обещал еще большее вознаграждение. Но она отказала им всем, объяснив это Шеридану так: «Кем они меня считают? Дорогой проституткой... потому что я — актриса?»

Шеридан помог ей написать письма этим знатным людям.

«Мы не будем слишком суровы,— сказал он.— Театр не может позволить себе надевать маску оскорбленной добродетели. Мы продемонстрируем некоторое смущение - возможно, дадим надежду... Это обеспечит их регулярное появление в театре».

Шерри был очаровательным негодяем. Мэри стыдилась того, что она уступила ему; но в те дни, когда она делала первые шаги в театре, ей нужна была поддержка. Но когда она познакомилась с Элизабет... Да, именно так ей это представлялось. Тут ни при чем был его отказ дать ей роль леди Тизл. Причиной послужило ее уважение к Элизабет.