Осип Мандельштам - Осип Мандельштам. Сочинения

• Название: Осип Мандельштам. Сочинения
• Автор: Осип Мандельштам
• Издательство: Художественная литература (М),
• Жанр: Поэзия
• Год: 1990

OCR по изд.: Осип Мандельштам. Сочинения в 2-х тт. Том 1: Стихотворения, переводы. Сост. С. Аверинцев и П. Нерлер. Москва, Художественная литература, 1990 (далее «СС2»). Дополнения текстов, вычитка, исправления и хронология – по изд.: Осип Мандельштам. Собрание сочинений в 4-х тт. Сост. П. Нерлер и А. Никитаев. Москва, 1993 («СС4»). В файл не вошли комментарии и материалы, включенные в СС4, но отсутствующие в СС2, а именно многочисленные переводы стихов иностранных поэтов и некоторые варианты и наброски стихотворений. Варианты указаны в случае значительного расхождения источников, за основной принят СС4. Электронный текст подготовлен для некоммерческого распространения.

С. Виницкий, 1999-2000.

Из комментария к изданию 1990 г.

Первые стихотворные публикации Мандельштама появились в 1907 г. в журнале Тенишевского коммерческого училища «Пробужденная мысль», но подлинный литературный дебют состоялся в августе 1910 г. в девятом номере журнала «Аполлон», где была напечатана подборка из пяти стихотворений.

При жизни Мандельштама вышло шесть его поэтических книг: три издания «Камня» (1913, 1916 и 1923), «Tristia» (1922), «Вторая книга» (1923) и «Стихотворения» (1928). В 1931 – 1932 гг. поэт заключил договоры на сборники «Избранное» и «Новые стихи», а также на двухтомное собрание сочинений, но эти издания не состоялись.

Первое в СССР посмертное издание стихов Мандельштама было анонсировано в 1958, но вышло только в 1973 г.– Мандельштам О. Стихотворения (Библиотека поэта. Большая серия). Л., Советский писатель, 1973 (переизд. в 1974, 1978 и 1979 гг.). О намерении издать двухтомник О. Мандельштама в «Художественной литературе» свидетельствует копия письма председателя Комиссии по литературному наследию О. Э. Мандельштама К. М. Симонова директору изд-ва А. Косолапову от 5 июня 1968 г. (архив И. М. Семенко). Издание не состоялось.

В настоящем издании впервые в СССР предпринята попытка собрать в одной книге все поэтическое наследие Мандельштама, включая стихи для детей и шуточные стихи. В Приложениях собраны разные редакции и наброски, а также экспромты, отрывки или строки из уничтоженных или утерянных стихов. Принципы композиции и текстологии, принятые в издании, раскрываются в преамбулах к комментариям к каждому разделу, все исключения оговариваются. Особенности авторской орфографии максимально сохранены. В отношении пунктуации применен дифференцированный подход, позволяющий сочетать адекватность передачи смысла с современными нормами правописания и явными особенностями авторской пунктуации (Мандельштам, как известно, пренебрегал знаками препинания и правилами их расстановки, исходя исключительно из мелодики стиха, нередко он диктовал свои стихи жене или другим лицам, не вмешиваясь в пунктуацию при авторизации текстов). Нумерация строф, часто встречающаяся в автографах и прижизненных публикациях Мандельштама, не приводится.

Под стихотворениями проставлены даты написания, через запятую – даты их авторской переработки. Косвенные датировки даются в угловых скобках, предположительные – со знаком вопроса в круглых скобках. Переводы иностранных слов в текстах даются под строкой (исключения отмечены в комментариях). Текст, зачеркнутый автором, дается в квадратных скобках, а неавторский текст – в угловых.

Из предисловия к изданию 1993 г.

(...) Мы не только восполняем некоторые лакуны, но и вносим ряд уточнений в тексты издания, являющегося для нас базовым: Осип Мандельштам. Сочинения в двух томах. Сост. С. С. Аверинцева и П. М. Нерлера. М. Художественная литература, 1990.

(...)

Особенности авторской орфографии и пунктуации, по возможности, учтены. (...) Длинные отточия означают обрыв текста в источнике.

(...)

П. Нерлер, А. Никитаев

---

29 – 30 декабря 1936

***

Оттого все неудачи,
Что я вижу пред собой
Ростовщичий глаз кошачий -
Внук он зелени стоячей
И купец воды морской.

Там, где огненными щами
Угощается Кащей,
С говорящими камнями
Он на счастье ждет гостей -
Камни трогает клещами,
Щиплет золото гвоздей.

У него в покоях спящих
Кот живет не для игры -
У того в зрачках горящих
Клад зажмуренной горы,
И в зрачках тех леденящих,
Умоляющих, просящих,
Шароватых искр пиры.

29 – 30 декабря 1936

***

Твой зрачок в небесной корке,
Обращенный вдаль и ниц,
Защищают оговорки
Слабых, чующих ресниц.

Будет он обожествленный
Долго жить в родной стране -
Омут ока удивленный,-
Кинь его вдогонку мне.

Он глядит уже охотно
В мимолетные века -
Светлый, радужный, бесплотный,
Умоляющий пока.

2 января 1937

***

Улыбнись, ягненок гневный с Рафаэлева холста,-
На холсте уста вселенной, но она уже не та:

В легком воздухе свирели раствори жемчужин боль,
В синий, синий цвет синели океана въелась соль.

Цвет воздушного разбоя и пещерной густоты,
Складки бурного покоя на коленях разлиты,

На скале черствее хлеба – молодых тростинки рощ,
И плывет углами неба восхитительная мощь.

9 января 1937

***

Когда в ветвях понурых
Заводит чародей
Гнедых или каурых
Шушуканье мастей,-

Не хочет петь линючий
Ленивый богатырь -
И малый, и могучий
Зимующий снегирь,-

Под неба нависанье,
Под свод его бровей
В сиреневые сани
Усядусь поскорей.

9 января 1937

***

Я около Кольцова
Как сокол закольцован,
И нет ко мне гонца,
И дом мой без крыльца.

К ноге моей привязан
Сосновый синий бор,
Как вестник без указа
Распахнут кругозор.

В степи кочуют кочки,
И все идут, идут
Ночлеги, ночи, ночки -
Как бы слепых везут.

9 января 1937

***

Дрожжи мира дорогие:
Звуки, слезы и труды -
Ударенья дождевые
Закипающей беды
И потери звуковые -
Из какой вернуть руды?

В нищей памяти впервые
Чуешь вмятины слепые,
Медной полные воды,-
И идешь за ними следом,
Сам себе немил, неведом -
И слепой и поводырь...

12 – 18 января 1937

***

Влез бесенок в мокрой шерстке -
Ну, куда ему, куды? -
В подкопытные наперстки,
В торопливые следы;
По копейкам воздух версткий
Обирает с слободы.

Брызжет в зеркальцах дорога -
Утомленные следы
Постоят еще немного
Без покрова, без слюды...
Колесо брюзжит отлого -
Улеглось – и полбеды!

Скучно мне: мое прямое
Дело тараторит вкось -
По нему прошлось другое,
Надсмеялось, сбило ось.

12 – 18 января 1937

***

Еще не умер ты, еще ты не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Ты наслаждаешься величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.

В роскошной бедности, в могучей нищете
Живи спокоен и утешен.
Благословенны дни и ночи те,
И сладкогласный труд безгрешен.

Несчастлив тот, кого, как тень его,
Пугает лай и ветер косит,
И беден тот, кто сам полуживой
У тени милостыню просит.

15 – 16 января 1937

***

В лицо морозу я гляжу один:
Он – никуда, я – ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.

А солнце щурится в крахмальной нищете -
Его прищур спокоен и утешен...
Десятизначные леса – почти что те...
И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.

16 января 1937

***

О, этот медленный, одышливый простор! -
Я им пресыщен до отказа,-
И отдышавшийся распахнут кругозор -
Повязку бы на оба глаза!

Уж лучше б вынес я песка слоистый нрав
На берегах зубчатой Камы:
Я б удержал ее застенчивый рукав,
Ее круги, края и ямы.

Я б с ней сработался – на век, на миг один -
Стремнин осадистых завистник,-
Я б слушал под корой текучих древесин
Ход кольцеванья волокнистый...

16 января 1937

***

Что делать нам с убитостью равнин,
С протяжным голодом их чуда?
Ведь то, что мы открытостью в них мним,
Мы сами видим, засыпая, зрим,
И все растет вопрос: куда они, откуда
И не ползет ли медленно по ним
Тот, о котором мы во сне кричим,-
Народов будущих Иуда?

16 января 1937

***

Не сравнивай: живущий несравним.
С каким-то ласковым испугом
Я соглашался с равенством равнин,
И неба круг мне был недугом.

Я обращался к воздуху-слуге,
Ждал от него услуги или вести,
И собирался плыть, и плавал по дуге
Неначинающихся путешествий.

Где больше неба мне – там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых еще воронежских холмов
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

18 января 1937

***

Я нынче в паутине световой -
Черноволосой, светло-русой,-
Народу нужен свет и воздух голубой,
И нужен хлеб и снег Эльбруса.

И не с кем посоветоваться мне,
А сам найду его едва ли:
Таких прозрачных, плачущих камней
Нет ни в Крыму, ни на Урале.

Народу нужен стих таинственно-родной,
Чтоб от него он вечно просыпался
И льнянокудрою, каштановой волной -
Его звучаньем – умывался.

19 января 1937

***

Где связанный и пригвожденный стон?
Где Прометей – скалы подспорье и пособье?
А коршун где – и желтоглазый гон
Его когтей, летящих исподлобья?

Тому не быть: трагедий не вернуть,
Но эти наступающие губы -
Но эти губы вводят прямо в суть
Эсхила-грузчика, Софокла-лесоруба.

Он эхо и привет, он веха, нет – лемех.
Воздушно-каменный театр времен растущих
Встал на ноги, и все хотят увидеть всех -
Рожденных, гибельных и смерти не имущих.

19 января – 4 февраля 1937

***

Как землю где-нибудь небесный камень будит,
Упал опальный стих, не знающий отца.
Неумолимое – находка для творца -
Не может быть другим, никто его не судит.

20 января 1937

***

Слышу, слышу ранний лед,
Шелестящий под мостами,
Вспоминаю, как плывет
Светлый хмель над головами.

С черствых лестниц, с площадей
С угловатыми дворцами
Круг Флоренции своей
Алигьери пел мощней
Утомленными губами.

Так гранит зернистый тот
Тень моя грызет очами,
Видит ночью ряд колод,
Днем казавшихся домами.

Или тень баклуши бьет
И позевывает с вами,
Иль шумит среди людей,
Греясь их вином и небом,
И несладким кормит хлебом
Неотвязных лебедей.

21 – 22 января 1937

***

Люблю морозное дыханье
И пара зимнего признанье:
Я – это я, явь – это явь...

И мальчик, красный как фонарик,
Своих салазок государик
И заправила, мчится вплавь.

И я – в размолвке с миром, с волей -
Заразе саночек мирволю -
В сребристых скобках, в бахромах,-

И век бы падал векши легче,
И легче векши к мягкой речке -
Полнеба в валенках, в ногах...

24 января 1937

***

Средь народного шума и спеха,
На вокзалах и пристанях
Смотрит века могучая веха
И бровей начинается взмах.

Я узнал, он узнал, ты узнала,
А потом куда хочешь влеки -
В говорливые дебри вокзала,
В ожиданья у мощной реки.

Далеко теперь та стоянка,
Тот с водой кипяченой бак,
На цепочке кружка-жестянка
И глаза застилавший мрак.

Шла пермяцкого говора сила,
Пассажирская шла борьба,
И ласкала меня и сверлила
Со стены этих глаз журьба.

Много скрыто дел предстоящих
В наших летчиках и жнецах,
И в товарищах реках и чащах,
И в товарищах городах...

Не припомнить того, что было:
Губки жарки, слова черствы -
Занавеску белую било,
Несся шум железной листвы.

А на деле-то было тихо,
Только шел пароход по реке,
Да за кедром цвела гречиха,
Рыба шла на речном говорке.

И к нему, в его сердцевину
Я без пропуска в Кремль вошел,
Разорвав расстояний холстину,
Головою повинной тяжел...

Январь 1937

***

Если б меня наши враги взяли
И перестали со мной говорить люди,
Если б лишили меня всего в мире:
Права дышать и открывать двери
И утверждать, что бытие будет
И что народ, как судия, судит,-
Если б меня смели держать зверем,
Пищу мою на пол кидать стали б,-
Я не смолчу, не заглушу боли,
Но начерчу то, что чертить волен,
И, раскачав колокол стен голый
И разбудив вражеской тьмы угол,
Я запрягу десять волов в голос
И поведу руку во тьме плугом -
И в глубине сторожевой ночи
Чернорабочей вспыхнут земле очи,
И – в легион братских очей сжатый -
Я упаду тяжестью всей жатвы,
Сжатостью всей рвущейся вдаль клятвы -
И налетит пламенных лет стая,
Прошелестит спелой грозой Ленин,
И на земле, что избежит тленья,
Будет будить разум и жизнь Сталин.

<Первые числа> февраля – начало марта 1937