Михаил Ромм - Штурм Пика Сталина

• Название: Штурм Пика Сталина
• Автор: Михаил Ромм
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1937

---

Лёжа в спальных мешках, следили Гущин и Шиянов за фантастической игрой лунного света. Они забыли и безмерную усталость и опасности предстоявшего на другой день спуска. Ночь затопляла их потоком тревожной и причудливой красоты. Были те мгновения, которые навсегда порождают в альпинистах тягу в горы.

Потом тучи сгустились и снова пошёл снег. Большие хлопья запорошили спальные мешки с неясными очертаниями двух человеческих фигур…

Альпинисты проснулись рано утром. Не хотелось вставать. В спальных мешках было тепло и уютно. Усталость и безразличие охватывали непреодолимыми оковами. Надвигалось то страшное состояние апатии и безволия, которое в горах опаснее лавин и трещин.

– Пойдём, Юра, – сказал Гущин, собрав последние силы. – За нас никто вниз не пойдёт.

Шиянов вылез из мешка и помог вылезти Гущину. Он надел ему башмаки. И перед тем, как тронуться в путь, запасливый Гущин вынул из кармана галетку, которую он сберёг. Маленький белый квадратик был драгоценностью. Шиянов разломал его на две равные части.

С огромным трудом, держась одной рукой за ступеньки, спустился Гущин по верёвочной лестнице, которая восемь дней тому назад испугала носильщиков. Пятый «жандарм» был преодолён, ещё одна ступень к спасению пройдена.

Гущин, как и раньше, шёл впереди, разгребая снег ногами, иногда сидя съезжая по заснеженным скалам. Шиянов страховал его и затем без страховки спускался сам.

Миновали четвёртый «жандарм». До лагеря «5900» оставалось пройти только один третий. И тут альпинисты едва не были сброшены с ребра в пропасть порывом вьюги.

"…1/IX.

…Вот и последний «жандарм». Он большой, но самый лёгкий из всех. Здесь надо быть очень осторожным в отношении сброса камней – этот «жандарм» очень сыпуч. Внизу уже видны палатки лагеря «5900» и около них два носильщика, которые по снежной гривке лезут к нам, чтобы помочь и взять вещи.

Но вдруг на ребре показывается сильнейший снежный смерч и в несколько секунд доходит до нас. В это время я, стоя на коленях под стенкой, страховал Гущина. Мелкий, сухой снег так больно ударил в лицо и а руки, что пришлось замереть в том положении, в каком застал смерч, и мы лежали, уткнувшись в снег, пока над нами бушевала буря. Гущина она застала в очень неудобном положении, и он вынужден был продвинуться дальше. Для этого должен был двинуться метра на три я. Тронулись. Новый порыв ветра, и я услышал шум наверху, быстро поднял голову и совершенно инстинктивно Рванул её в сторону. Камень фунтов в 10 – 1 5, сорванный ветром с гребня, ударил меня вскользь по голове и плечу. Удар был всё-таки настолько силён, что на мгновенье я был ошеломлён. Руки разжались, и я повис на крюке. В следующее Мгновенье я уже снова прочно укрепился в новом безопасном месте над скалой".

Миновали третий «жандарм». С помощью вышедших навстречу Нишана и Ураима Керима стали спускаться по крутому снежнику к лагерю «5900».

Носильщики пришли сюда ещё утром, чтобы идти с Цаком на помощь верхней группе. Но туман, снегопад и вьюга остановили их.

До лагеря «5900» добрались в темноте. В лагере был Цак. И тут кончились все испытания.

Носильщики сняли с Гущина и Шиянова башмаки и оледенелые, твёрдые, как броня, костюмы. Цак приготовил ужин и чай.

Начавшаяся вечером вьюга перешла ночью в шторм. Шторм разогнал туман. Горы, одетые в сверкающий покров свежевыпавшего снега, снова раскрылись. На вершинных гребнях стояли «флажки» – полотнища снежной пыли, свидетельствовавшие о продолжающемся урагане.

Шторм бушевал и на ребре, грозя сорвать в пропасть всякого, кто рискнёт выйти из палатки. Цак с носильщиками снова вынуждены были отказаться от попытки подняться в верхние лагери. Впрочем, Ураим Керим и при хорошей погоде не смог бы идти вверх: накануне он поднимался без очков, не зная, что рассеянный туманом свет ещё опаснее солнечных лучей. Сегодня он ослеп и испытывал сильную резь в глазах.

Когда ветер немного стих, Шиянов, Гущин и Ураим Керим начали спуск в лагерь «5600». Цак я Нишан остались на «5900», чтобы при первой возможности идти наверх. Однако вскоре и Нишан спустился на «5600», говоря, что у него болит нога.

В лагере «5600» альпинистов встретил доктор Маслов. И здесь впервые, через девять дней после ранения. Гущину была оказана медицинская помощь. Доктор очистил рану, извлёк оттуда мелкие камни, расширил выход для гноя.

Затем Гущин, Шиянов и Ураим Керим с «Ураимом – голова болит» и Абдурахманом, находившимся в лагере «5600». начали спуск в ледниковый лагерь.

Мы выслушали рассказ наших товарищей. Положение было тяжёлое. Больше всего мы боялись, что штурмовики, ушедши(30 августа к вершине без спальных мешков, не учтут опасности тумана. Найти в тумане в фирновых полях две маленькие палатки было почти невозможно. Заночевать в снегу без спальных мешков значило замёрзнуть наверняка.

Но и в том случае, если они 30-го вернулись в лагерь, их судьба внушала серьёзную тревогу.

После подробного обсуждения мы установили следующие возможные варианты:

30/VIII – заброска станции и возвращение в лагерь.

31/VIII – 1/IX – отсиживание в палатках от непогоды.

2/IX – установка станции.

3/IX – спуск в лагерь «б 400».

Если 30/VIII станцию к месту установки забросить не удалось, то вариант несколько менялся: на 2/IX приходилась заброска станции, на 3/IX – установка и спуск на «б 400».

В эти варианты Гок Харлампиев внёс поправку: он предполагал, что 2/IX из-за сильного ветра штурмовики должны были оставаться в палатках. В этом случае они могли сегодня, 3/IX, устанавливать станцию и завтра, 4/IX, спускаться на «б 400».

Эта поправка была нами отвергнута. Мы сопоставили количество имевшегося у штурмовиков продовольствия с длинной вереницей дней непогоды и пришли к выводу, что сегодня, 3 сентября, последний день, когда можно надеяться увидеть штурмовиков на фирне, спускающимися вниз из лагеря «б 900». В про – тивном случае надо было считаться с возможностью гибели группы.

Впоследствии однако оказалось, что Гок был прав.

Не успели мы занести в протокол наше решение, как со скал спустился Абдурахман с запиской Маслаева. На записке был нарисован пик Сталина и наверху, там, где должен был находиться лагерь «6900», поставлен крестик. «Здесь сидит или стоит человек», – писал Маслаев.

Итак, по крайней мере один из штурмовиков благополучно пережил шторм. Надо было спешить с помощью, надо было как можно скорее доставить наверх продовольствие. Мы неотступно следили в бинокль за горой: несмотря на хорошую погоду, никто не поднимался по ребру от лагеря «5600». Очевидно, носильщики не пошли в верхние лагери. Поэтому Дудин и Гок Харлампиев с Абдурахманом после обеда начали подъем на «5600».

Вскоре после их ухода Маслаев сообщил со скал, что он видит. двух человек, поднимающихся от лагеря «6900» в направлении к вершине.

Мы были изумлены. Неужели наши товарищи, пережив дни страшного шторма, продолжали восхождение при полном отсутствии продуктов?

4 сентября с утра мы стали следить за горой. Мы видели, как Две маленькие чёрные фигурки стали подниматься по ребру от лагеря «5600». Нишан и Зекир шли наверх с продовольствием для штурмовиков. Мы видели, как они прошли второй «жандарм» и подошли к трещине, где находился лагерь «5900», как через десять минут уже не две, а три фигурки продолжали подъем: Цак присоединился к носильщикам. Они миновали третий «жандарм», показались на снежнике между третьим и четвёртым. Прошли четвёртый и стали подходить к пятому. Исчезли в скалах пятого «жандарма»…

Весь день мы следили в бинокль за ребром. Мы боялись увидеть на нем спускающихся вниз носильщиков. Это значило бы, что они не сумели подняться в лагерь «б 400».

До вечера ребро оставалось безлюдным. Носильщики дошли. Помощь была подана.

Не слишком ли поздно?

Ближайшие дни должны были дать на это ответ.

Гущин и Шиянов отлёживались в палатке. Шиянов спал день и ночь. Гущина мучила рука. Она распухла чудовищно. Из раны шёл жёлтый гной вперемежку с маленькими камешками. Ураим Керим с чайным отваром на глазах лежал в своём маленьком шустере. Зрение постепенно к нему возвращалось.

Приходилось удивляться здоровью и выносливости Гущина. Хотя больная рука не давала ему спать, он очень быстро оправлялся от пережитого. С каждым днём он все больше становился похожим на прежнего Гущина, весёлого, толстолицего, с блестящими глазами, с стройным, не по годам молодым телом легкоатлета.

Маслаев по-прежнему неутомимо возился со своей радиостанцией. И хотя ему ещё ни разу не удалось кого-нибудь «поймать», он несколько раз в день посылал в эфир мои сообщения о ходе штурма.

Вечером он провёл нам в палатки наушники. Лёжа в спальных мешках, мы «ловили» Москву. Сквозь свист, треск и визг в эфире прорывались иногда отрывки концерта и фразы из речей.

На другой день утром я послал Абдурахмана на «5600» за доктором, прося его спуститься в ледниковый. Гущину становилось все хуже, можно было опасаться осложнений.