Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

• Название: Колесо в заброшенном парке
• Автор: Борис Тараканов
• Жанр: Детективная фантастика

Венеция, XVIII век. Город полон слухов, что известный композитор Антонио Виральдини (1705–1741) зашифровал в своей опере-оратории «Ликующая Руфь» формулу вечной молодости. Адепты древнего культа «Двенадцать Голов» пытаются завладеть этой заманчивой тайной.

Борьба за Сокровенное Знание доходит до наших дней. Последователи культа охотятся за московским мальчишкой — согласно древнему пророчеству, именно он способен разгадать Тайну Виральдини. К счастью, на помощь приходят два историка — совершенно далекие от музыки люди.

В этой захватывающей детективно-фантастической истории сплетены воедино разные века, страны, судьбы, таинственные события и человеческие взаимоотношения. А мальчишке и его взрослым друзьям помогает… сам Антонио Виральдини.

Для широкого круга читателей.

---

Но ничего подобного не произошло — вместо божественных созвучий компьютер вдруг издал какой-то совсем уж похабный писк, а Светлана улыбнулась знаменитой улыбкой Джоконды.

— Прекрасно… — удовлетворенно произнесла она. Как раз то, что нам с вами нужно.

— А что нам с вами нужно? — спросил Вовка.

— Нам с вами нужен недорогой перелет непосредственно до Венеции. Чтобы не связывать вас с пересадками в Кишиневе и Вене, а потом еще и с итальянской железной дорогой. И такой перелет я вам нашла. Даже с «некурящими» местами рядом.

— Здорово… — сказал Стас.

— Да, здорово, — ответила Светлана. — Тем более что мест сейчас вообще-то нет — сами понимаете, разгар туристического сезона.

— Волшебница… — улыбнулся Вовка.

— Нет… — согласилась она. — Просто у нашей компании свои каналы бронирования билетов. Поэтому наши клиенты всегда в выигрыше. Так… теперь гостиница.

Вновь, уже в ритме тарантеллы, защелкали клавиши. Грядущая поездка собиралась под пальцами Светланы, словно пазл, заполнялась воздухом Венеции, криками чаек над Лагуной, видами дворцов в страстных и ревнивых объятиях темной воды и ни с чем не сравнимым ожиданием Чуда. Стас и Вовка переглянулись.

— Не обольщайся так, — сказал Стас, глядя, как вовкины губы расползаются в мечтательной улыбке. — Вкалывать нам придется от зари до зари.

— Ага. Учитывая то, что мы с тобой ни бум-бум в итальянском…

Рядом деловито вздыхал принтер — Светлана распечатывала полученные результаты.

— Не волнуйся… итальянская сторона предоставит нам помощь в лице самого профессора Сарачено.

— Да, генерал говорил…

— Готово, — деликатно перебила Светлана, протягивая распечатку. — Вылет послезавтра в девять утра, в аэропорту прилета вас встретит представитель итальянской турфирмы — нашего давнего партнера. Он организует трансфер в гостиницу «San Luca» и обеспечит размещение. Вот билет, вот паспорта…

— Уже с визами? — удивился Вовка.

Светлана взглянула на него удивленно.

— У нас свои люди в посольстве… — сказала она как о чем-то само собой разумеющемся.

— Нет, определенно волшебница!

Светлана согласно кивнула — таким небрежным кивком режиссер поощряет артиста самодеятельности, нашедшего интересную импровизацию.

Вскоре друзья прощались на платформе «Октябрьской»-радиальной, чтобы через несколько часов встретиться на Рижском вокзале. Стас поехал в спецхран какого-то архива с незнакомым Вовке названием, а Вовка отправился домой. Ему предстоял нелегкий разговор с добрыниной мамой.

— Татьяна Владимировна, здесь в холодильнике еды… — Вовка открыл дверцу, осмотрел запасы и, не найдя других слов для комментария, подвел итог: — Полно!

— Ага, завались! — восхитился из-под его локтя Добрыня, плотоядно оглядывая содержимое холодильника.

— Брысь! — сказала мать, оттаскивая сына за шиворот. — Вовочка, вы уж его простите. Да и меня заодно…

— Вовочка… — хихикнул стоящий за Добрыней Бурик.

— Будете издеваться — оставлю без йогурта! — Вовка достал из холодильника две белые коробочки и протянул их ребятам. — А ну, дуйте в мою комнату, нам с Татьяной Владимировной поговорить надо.

Добрыня по-хозяйски достал из кухонного шкафчика две чайные ложки. Сказав спасибо, мальчишки убежали отнюдь не в вовкину комнату, а в кабинет его отца.

— Володя, я, право… — заскулила Татьяна Владимировна.

— Тихо, тихо… Тсс… — Вовка приложил палец к губам. — Мы ведь с вами уже обо всем договорились. Правда?

— Да, конечно… Но… я так и не могу взять в толк, зачем вам все это нужно…

— Вся беда в том… — Вовка часто закивал и доверительно понизил голос, — что это больше не нужно никому. Только вам, мне и Стасу. У нас совершенно неожиданно появилась возможность помочь вам и Добрыне. А возможность помочь — это ведь награда, особая милость. Остальное не имеет значения.

— Да, но… Я ведь, наверное, должна вам за жилье и за… — она кивнула в сторону холодильника.

— Татьяна Владимировна! — произнес Вовка с интонацией провинциального трагика и на всякий случай вытаращил глаза. — Квартирный вопрос мы с вами даже обсуждать не будем — он еще при Булгакове москвичей испортил. А это, — вдохновенно продолжал он, ласково поглаживая бежевый бок холодильника, — все равно нас из Венеции не дождется. У йогуртов срок хранения ограничен даже в холодильнике. Да и всему остальному грех в морозильнике куковать… И вообще, не сидеть же детям голодными! Короче, это тоже не обсуждается. Ключи висят возле двери на носу индонезийской маски — очень комично получилось, пойдемте, покажу…

Последняя реплика донеслась уже из коридора. Татьяна Владимировна благодарно вздохнула и поплелась вслед за стремительно удалившимся в прихожую Вовкой.

Мальчишки тем временем забрались с ногами на большой кожаный диван и принялись уплетать йогурт, с восторгом поглядывая по сторонам. Кабинет профессора Шубова был настоящим царством истории, археологии и вечного их спутника антиквариата. В отличие от вовкиной клетушки, где из мебели размещались только жесткая кровать, небольшой журнальный столик, музыкальный центр, телефон, давно не работающий барометр (стучи, не стучи — стрелка показывает «В. Сушь!») и бездарная репродукция Моны Лизы в пастельных тонах, выполненная вовкиной однокурсницей.

— Холодный, — сказал Добрыня. — Как мороженое, правда?

— Угу, — ответил Бурик. — У тебя какой?

— У меня… — Добрыня посмотрел на этикетку. — Ананасовый. А у тебя?

— Манго с персиком. Вот только не пойму, где манго, а где персик — все на один вкус.

— На, попробуй мой.

— Давай… А ты — мой.

Бурик запустил ложку в стаканчик Добрыни и зачерпнул содержимого.

— Ого! Смотри, какая маска!

— Где? — спросил Добрыня, заглядывая в стаканчик.

— Да вон, на стене! С клыками.

— А… Подумаешь. У моего дяди такая же есть. Правда, без клыков. Но тоже дурацкая. Посмотри лучше, какой кортик!

— Это не кортик, а кинжал!

— Да лана, Сан Саныч! — ответил Добрыня. — А то я кортиков не видал…

В двери показались Вовка и бледная Татьяна Владимировна.

— Это не кинжал и не кортик, — сказал Вовка. — Это херсонский митрен. Его носили на поясе в виде украшения как знак доблести. Но можно и колбасу порезать. Одинаково годится и для хозяйственных нужд, и для выяснения… феодальных отношений.

— Я же говорил, кинжал! — обрадовался Добрыня.

— Это я говорил! — возразил Бурик. — А ты заладил: «кортик, кортик…» Кортик — это у моряков!

— А… а в этих… феодалистических отношениях тоже были моряки! Нам историчка рассказывала. Ой, она у нас дура такая!..

— Слава! — всплеснула руками Татьяна Владимировна.

— Не феодалистич… чес… — Вовка безуспешно пытался воспроизвести созданного Добрыней словесного монстра, — … литичес… тьфу! Феодальных! А первым мореплавателем на длинные дистанции вообще был Ной. Понял? Феодалист…

— Сам такой… — ответил Добрыня, расплывшись в своей неповторимой щербатой улыбке.

— Слава… — повторила мать уже совершенно упавшим голосом. — Извинись сейчас же!

— Щассс… — Добрыня улыбнулся еще шире. — Вовочка, ты уж меня прости, обормота… — Интонация была совсем как у Татьяны Владимировны, когда та смущалась, терялась или расстраивалась. Таланта пародиста Добрыне явно было не занимать.

Вовка и Татьяна Владимировна в праведном негодовании посмотрели друг на друга.

— А куда эту штуку деть? — помахал опустевшей йогуртной упаковкой Бурик.

— Сашка! — возмутился Вовка. — А то ты до сих пор не уяснил, где в этом доме параша! Ой… — он покосился на Татьяну Владимировну. — В смысле… я хотел сказать мусорное ведро…

Мальчишки на диване покатились со смеху.

— Да… — слегка смущенно продолжил Вовка, стараясь не глядеть на Татьяну Владимировну. — Я полагаю, оно на кухне… под раковиной. Если только не ускакало куда-нибудь за это время. Пойдемте, я вам покажу.

Он взял Татьяну Владимировну под руку. Та расхохоталась:

— Да, Володя… — сквозь смех сказала она. — Вы действительно способны обратить всю эту нелепую ситуацию в комфортные тона.

Вовка смотрел на нее, смеющуюся, и вдруг понял, что, в сущности, она очень красива. Вот только сменить бы эту идиотскую дешевую косметику и прическу… Ну хотя бы как у Любки сделать — «фантазийного направления». Стасу бы такую жену…

— Милый… милый Карлсон… — с интонацией Фрекен Бок — Фаины Раневской подхватил Добрыня.

Тут расхохотался Бурик.

— Так! — Вовка нехотя расстался с мыслями о Любе и о потенциальной стасовой жене. — А кто разрешил на диван с ногами?!! — Он деланно сверкнул глазами в сторону довольных пацанят. — Татьяна Владимировна, вы уж тут с ними построже. Не то на шею сядут. Ну… вроде все показал, могу с легким сердцем вас покинуть. У нас со Стасом сегодня местная командировка перед отъездом.