Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

• Название: Колесо в заброшенном парке
• Автор: Борис Тараканов
• Жанр: Детективная фантастика

Венеция, XVIII век. Город полон слухов, что известный композитор Антонио Виральдини (1705–1741) зашифровал в своей опере-оратории «Ликующая Руфь» формулу вечной молодости. Адепты древнего культа «Двенадцать Голов» пытаются завладеть этой заманчивой тайной.

Борьба за Сокровенное Знание доходит до наших дней. Последователи культа охотятся за московским мальчишкой — согласно древнему пророчеству, именно он способен разгадать Тайну Виральдини. К счастью, на помощь приходят два историка — совершенно далекие от музыки люди.

В этой захватывающей детективно-фантастической истории сплетены воедино разные века, страны, судьбы, таинственные события и человеческие взаимоотношения. А мальчишке и его взрослым друзьям помогает… сам Антонио Виральдини.

Для широкого круга читателей.

---

Наконец Вовка положил телефон на стол.

— Она меня обозвала.

— Как?

— Малоцензурно.

— И правильно сделала. А по существу что-нибудь сказала?

— Сказала, что моя идея настолько бредовая, что… может сработать.

— Беда с этими умными женщинами! — резюмировал Стас.

— Ага… Ну как ее после этого не любить? А ты говоришь…

— Да я ничего не говорю, — ответил Стас. — Сам знаешь, в вопросе сводничества я вторичен и банален. Ну, что она еще сказала? Есть надежда?

— Да. В общем, есть там у нее кто-то в гордуме. Занимается проблемами детства.

— Гхм!.. Боюсь, это как раз по адресу. Ибо у нас тут самая что ни на есть проблема детства. Свари-ка мне еще кофе. За чашкой лучше думается… Хотя погоди, теперь я позвоню.

Он взял у Вовки трубку и набрал номер.

— Мне выйти? — спросил Вовка, поднимаясь.

Стас помотал головой.

— Алло, Лика? Привет… Узнала? Да, можно сказать, что по делу. Ты у меня кое-что забыла. Где? Под кроватью… А ты угадай! Так и быть, с трех раз. Ну? Не угадала. Теплее… Что? Слушай, ну не до такой же степени! Уфф… — Стас утер лоб. — Нет, конечно не это! Ты неисправима… Эх, ладно, сдаюсь. Ты забыла свои напольные весы. Да. Мерзкий и лживый агрегат! Как ты жила без него весь этот год, — не представляю. И без меня… Ладно-ладно… Я перезвоню завтра. Тем более есть о чем поговорить. Что? Учи итальянский! Может пригодиться в ближайшее время. Нет, не издеваюсь, ибо серьезен, как никогда. Все, целую.

И уже Вовке:

— И нечего так глумливо улыбаться! Вари давай кофе…

Пока Стас и Вовка решали на кухне свои нелепые взрослые проблемы, мальчишки сидели в вовкиной комнате, смачно хрустели чипсами и с неподдельным интересом рассматривали большой иллюстрированный альбом «Виды Венеции», купленный Стасом на венецианском вокзале за баснословные деньги.

— А вот Арсенал, — сказал Антонио, — я помню. У Этторе там отец работал.

— А Этторе — это кто? — ревниво спросил Бурик.

— Мой друг… — грустно сказал Антонио. — А вот Старые Прокурации около Собора. Мы там играли… А это колокольня — она самая высокая в Венеции. С нее даже видно…

— Эй, переводите! — возмутился Добрыня.

— Учи итальянский, — парировал Бурик. — Я давно тебе говорил. Хочешь, учебник дам?

— Ну уж нет!

— Правильно, — поддержал Добрыню показавшийся в дверях Стас. — Извольте говорить по-русски! Раз уж оказались в нашей благословенной стране. Какие планы у честнóй компании?

— Cosa vuol dire «честнóй»?[35] — спросил Антонио у Добрыни.

— А шут его знает, — честно признался тот. За неделю пребывания Антонио в их компании он худо-бедно научился понимать некоторые вопросы, задаваемые на итальянском языке. Другое дело, он не всегда мог на них правильно ответить. Особенно по-итальянски…

— Значит так, мужики, — сказал Вовка, появляясь в дверях и бесцеремонно оттесняя Стаса в коридор. — По стакану сока каждому, и чтоб до десяти вечера я вас тут не видел. Вон погода какая стоит на дворе, а вы в квартире торчите!

Заявление было принято с ровным энтузиазмом.

Со стороны балкона вдруг раздалось приглушенное мяуканье.

— Это еще что такое? — удивленно спросил Стас.

— Маркелыч! — Вовка метнулся к балконной двери. — Вернулся, бродяга. Ты где пропадал, рыжая сволочь? Почему уши опять обкусаны? А?

— Мя-а-о-у-у!.. — хрипло ответил гость. Он был огромен и рыж.

— Голос-то до чего пропитый, — заметил Стас.

Антонио вдруг подбежал к Вовке, выхватил кота, неловко прижал к себе и запричитал:

— Marchelino! Mio piccolo, come mi mancavi… Bastardino…[36]

— Спятил… — вырвалось у Вовки.

— Ты что, знаешь этого кота? — удивился через Бурика Стас.

— Конечно! — с восторгом ответил Антонио. — Ведь это же мой Маркелино!! Ты нашел меня. Я знал, что ты найдешь меня!

Кот Маркелыч, несмотря на противоестественную позу «всеми лапами кверху», урчал, словно швейная машинка, пытаясь потереться мордой об Антонио.

— Маркелыч, Маркелыч! — взывал Вовка. — Кис-кис-кис… Вот скотина, а! Я ж тебя и рыбой, и «Вискасом»! Неблагодарное животное!

Маркелино глянул на Вовку одним глазом, широко зевнул и вновь заурчал.

— Дурдом какой-то… — сказал Стас, уходя на кухню.

Вовка махнул рукой и последовал за ним, закрыв за собой дверь. Из комнаты было слышно, как мальчишки шумно играют с котом.

— По-моему, они начали твоего Бегемота дрессировать, — сказал Стас, садясь на табуретку.

— Давно пора, — озадаченно ответил Вовка. — Распустился. И где его столько времени носило? Выкупать бы надо — так он же орать и царапаться начнет.

— Так что, теперь не мыть его? Он же блохастый!

— Сам ты блохастый!.. — ответил Вовка. — Вот ведь блудище, а? С марта месяца где-то шлялся, а приперся как ни в чем не бывало!

— А может, тебе его кастрировать? — неуверенно посоветовал Стас.

Вовка не отвечал, тупо разглядывая узор на линолеуме.

— Азазелло задумался, — прокомментировал его молчание Стас.

Дверь кухни распахнулась.

— Кого кастрировать? — деловито осведомился Добрыня, появляясь на пороге. Он только что допил сок и теперь неинтеллигентно вытирал губы подолом застиранной футболки.

— Э-э… Иди, мальчик, не мешай, — отреагировал на вторжение Вовка.

— Щассс… Не вздумайте — Антошка вам кастрирует!

— Скажи ему, что может спать спокойно, — сказал Вовка. — Никто его кота не тронет.

— Скажу. А как дела с Антошкиным оформлением?

— Не спрашивай… — мрачно ответил Стас. — С этой проблемой меня отовсюду гонят в три шеи.

— Значит, ты — Змей Горыныч! — с восторгом выдал Бурик, выглянув из-за Добрыни.

Позади стоял совершенно счастливый Антонио, прижимая к себе перевернутого вверх лапами кота.

— Так, а ну — брысь! — гаркнул Вовка. — Да-да, и ты тоже! — последнее относилось персонально к Антонио, который принялся выпытывать у Бурика cosa vuol dire «брысь». — Кота, кота оставьте! Никуда он не денется. Мы его сейчас мыть будем…

— Мы посмотрим! — хором завопила троица.

— Господи… — удрученно сказал Вовка.

— Чего ты их прогнал? — спросил Стас, когда входная дверь за мальчишками захлопнулась.

— Понимаешь, — сказал Вовка, почесывая урчащего Маркелыча за ухом. Кот благоухал на всю кухню гелем для душа. — Мне кажется, надо отпустить ребят в их мир.

— А что, мы их держим? — слегка обиделся Стас.

— Нет, ты не понял. Ведь мы… мы, как ни крути, наблюдаем за их детством со стороны — любуемся им, скучаем по нему. А они… они в нем ЖИВУТ! Как итальянцы в Италии… Ощущаешь разницу?

— Еще бы… — грустно ответил Стас. — Воистину, с детством нужно расстаться, чтобы его оценить.

— Кстати, я тут стихи интересные обнаружил… Александра Кушнера. Брысь!

Кот мягко соскочил на пол и с удовольствием потянулся. Вовка достал блокнот, перелистал его и, слегка смущаясь, прочел:

— «Два мальчика, два тихих обормотика…»

— Теперь уже три мальчика… — вырвалось у Стаса.

— Пух! Не мешай!

Два мальчика, два тихих обормотика,
ни свитера,
ни плащика,
ни зонтика,
под дождичком
на досточке
качаются,
а песенки у них уже кончаются.
Что завтра? Понедельник или пятница?
Им кажется, что долго детство тянется.
Поднимется один,
другой опустится.
К плечу прибилась бабочка —
капустница.
Качаются весь день с утра и до ночи.
Ни горя,
ни любви,
ни мелкой сволочи.
Все в будущем,
за морем одуванчиков…

Вовка поднял на Стаса глаза, и закончил:

Мне кажется, что я — один из мальчиков.

Оба молчали. Такие паузы — вечные спутники настоящей поэзии.

— Ты таким и остался, Вов, я хорошо помню тебя в детстве.

Люба позвонила через полчаса.

— Ну что, два мальчика, два старых алкоголика!

— Люба! — удивился Вовка. — Откуда ты знаешь Кушнера? Там дальше: «…ни свитера, ни плащика, ни зонтика…»

— Конечно! — перебила его Люба. — Какие еще плащики-зонтики? Вы же их наверняка пропили! В общем, подъезжайте завтра со Стасом ко мне на работу. Будем разговаривать об этом вашем «итальянце в России».

— Волшебница… — выдохнул Стас, интуитивно уловив суть разговора. — Добрая колдунья!

Электричка плыла по мосту над рекой, слегка покачиваясь и словно наслаждаясь ощущением полета. Добрыня всматривался в темно-зеленую громаду лесопарка, ожидая увидеть торчащий над лесом остов заброшенного Колеса.

— Вот здорово! — Бурик ткнул Добрыню в тощий бок.