Игорь Кон - Дружба — Этико-психологический очерк

• Название: Дружба — Этико-психологический очерк
• Автор: Игорь Кон
• Жанр: Психология

Во все времена дружба имела высокую моральную и социальную ценность.

От чего же зависит глубина и прочность человеческих привязанностей?

Что представляет собой дружба?

Как исторически менялись ее идеалы и критерии?

Об этих проблемах, актуальных с точки зрения формирования личности, ведет разговор в своей книге доктор философских наук И. С. Кон, опираясь на данные социологии, истории и психологии общения.

---

Главное психологическое приобретение ранней юности — открытие своего внутреннего мира. Для ребенка единственной осознаваемой реальностью является внешний мир, куда он проецирует и свою фантазию. Для юноши внешний, физический мир — только одна из возможностей субъективного опыта, средоточием которого является он сам. Это ощущение образно выразила 15-летняя девочка, которая на вопрос психолога: «Какая вещь кажется тебе наиболее реальной?» — ответила: «Я сама».

Обретая способность погружаться в себя, в свои переживания, подросток открывает целый мир новых эмоций, красоту природы, звуки музыки, ощущение собственного тела. Но вместе с осознанием своей уникальности, неповторимости, непохожести на других приходит чувство одиночества, ощущение внутренней пустоты, которую чем-то необходимо заполнить. Отсюда — рост потребности в общении и одновременно повышение его избирательности, стремление найти того, с кем не только можно поговорить, но и вместе помолчать, насладиться тишиной природы, услышать свой внутренний голос не заглушенным суетливой будничной повседневностью. «Теперь нет желания появляться во дворе, где всегда шум и гам, хочется помечтать или подумать о чем-либо, постоять у картины, побродить по городу, а потом опять вернуться к ребятам», пишет ленинградский восьмиклассник.

В переходном возрасте существенно меняются представления о содержании таких понятий, как «одиночество» и «уединение». Дети обычно трактуют их как некое физическое состояние («нет никого вокруг»). Подростки наполняют эти слова психологическим смыслом, приписывая им не только отрицательную, но и положительную ценность.

Английский психолог Д. Колмэн предлагал 11-13-, 15- и 17-летним мальчикам и девочкам дописать неоконченные фразы: «Когда нет никого вокруг» и «Если человек один». Их ответы затем классифицировались на положительные (например: «Когда нет никого вокруг, я счастлив, потому что могу делать, что хочу») и отрицательные (например: «Если человек один, он начинает нервничать»). Оказалось, что от подросткового возраста к юношескому число положительных суждений растет, а негативных — уменьшается. Если подросток боится остаться один, то юноша начинает ценить уединение, причем способность быть одному связана с большей целенаправленностью и самостоятельностью личности.

Но не все способны к этому. Как показывают данные массовых опросов и клинических исследований, подростки и юноши значительно чаще людей старшего возраста чувствуют себя одинокими и непонятыми. Но письма о трудностях общения получают и советские молодежные газеты: «У меня стоит телефон, но он постоянно молчит, а так хочется слышать знакомый голос, знать, что ты кому-то нужен…»

Рост потребности в интимном общении неизбежно психологизирует понятие дружбы.

Уже у пятиклассников наряду с развитием групповых товарищеских отношений начинается обособление более интимных группок (из двух-трех человек), связанных общими тайнами, сокровенными разговорами и т. д. Ребята не только стараются что-то делать вместе, но постоянно беседуют друг с другом, прекращая разговор, если подходит кто-то посторонний. Если секретов нет, их специально придумывают: общая тайна цементирует рождающуюся дружбу, выделяя друзей из всего остального мира. Умение хранить тайну и верность — важнейшие критерии оценки друга в этом возрасте. Эта дружба часто неустойчива. Тем не менее, а может быть, именно поэтому поиск друга и мечты о дружбе занимают все большее место в переживаниях подростка.

Очень непосредственно отражается это в дневниковых записях школьницы из Ленинградской области Лизы Н. Сначала ее дневник, начатый в 12 лет, просто перечень разных событий. Но скоро центральное место в нем начинает занимать поиск дружбы и любви. Первые проявления этого еще совсем детские:

«Как-то Женьке Федорову я говорила, что мне хочется друга. Это была не ложь, а правда, такого друга я найти не могу. Хотела дружить с Женькой, но он не хочет. Я у него не спрашивала, но вижу по нему. Со мной хочет сейчас дружить Танька, и мы с ней немного дружим. Но она плохой друг; со сбора ушла чуть ли не первая, а в голове у нее одни мальчишки да виконт де Бражелон. Больше с ней нельзя даже ни о чем поговорить».

Мальчики и девочки, с которыми Лиза пробует дружить, быстро меняются. Иногда это ее огорчает. «Вообще мне хочется дружить со всеми, плохими и хорошими, но настоящего друга я никак не могу найти». Накануне Лизиного 13-летия появляется запись: «Я нашла себе друга, веселого, верного, настойчивого» (это соседка по парте Галя В.). Но все-таки Лизу больше занимают мальчики. К 15 годам мысли усложняются, появляется стремление размышлять о жизни, о себе. Лиза — общительная и активная девочка, секретарь школьного комитета комсомола. У нее хорошие отношения с матерью. Тем не менее ее все чаще навещает одиночество: «Что-то странное стало твориться. Моя голова пухнет. Каждую свободную минуту я думаю, и все больше о жизни, о себе. Может, у меня наступает юность, я стала взрослой? Кончилось детство? Иногда из-за этих дум я не могу заснуть по ночам, лежу, ворочаюсь и думаю. У меня были и плохие мысли, но, возможно, правильные. Я стала чувствовать, что никому не нужна, даже своим лучшим, наверное, уже бывшим друзьям — Галке и Жене».

Чувство одиночества проистекает не от внешней изоляции, не от плохого окружения, а от невозможности выразить всю полноту чувств: «Как жаль, что сейчас мы стесняемся говорить друг другу все… Многое, очень нужное, скрываешь». Но в чем современные юноши и девушки, старшеклассники и студенты, усматривают сущность своих дружеских отношении? Считают ли они дружбу исключительным, интимным отношением или, как полагают некоторые ученые, дружба растворяется в поверхностном приятельстве?

Полагая, что одним из показателей уровня предъявляемых к дружбе требований может служить суждение о том, насколько часто встречается настоящая дружба среди сверстников, мы включили этот вопрос в анкету опроса, проведенного в рамках нашего с В. А. Лосенковым эмпирического исследования. Оказалось, что представления современных юношей и девушек в этом отношении мало отличаются от взглядов их предшественников. От 45 до 72 % опрошенных ленинградских старшеклассников и студентов считают, что настоящая дружба встречается редко. Резких возрастных отличий здесь не наблюдается. Более заметны половые различия: в 7-9-х классах девушки считают дружбу значительно более редкой, чем юноши, зато в старших возрастах разница не только уменьшается, но девушки настроены в этом отношении оптимистичнее, чем юноши (40 % положительных ответов школьниц 10-го класса и 41 % таких же ответов студенток).

Однако уровень запросов ничего не говорит об их содержательных критериях. Значительно информативнее в этом плане было задание дописать незаконченное предложение: «Друг и приятель — не совсем одно и то же, так как…» От 37 до 65 % опрошенных, в зависимости от возраста, подчеркивали близость и доверительность дружбы («друг знает о тебе все», «друг намного ближе», «с приятелем никогда не поделишься тем, что доверяешь другу»). Остальные отмечали большую прочность, устойчивость дружбы («друга выбирают на всю жизнь»), взаимопомощь и верность («приятель подведет, друг — никогда»).

Еще более рельефную картину дает распределение ответов по предложению: «Друг — это тот, кто…» В определениях, не связанных заданными рамками сравнения, преобладают два мотива — требование взаимопомощи и верности и ожидание сочувствующего понимания со стороны друга.

Характерно, что с возрастом мотив понимания заметно усиливается (у юношей-с 16 % в 7-м классе до 40 % в 10-м; у девушек-соответственно с 25 до 50 %), у девушек он вообще выражен сильнее. Эта частичная (поскольку оба мотива переплетаются и предполагают друг друга) переориентация с инструментальных ценностей (взаимопомощь) на экспрессивные (понимание), несомненно, связана с развитием самосознания.

Однако более тонкие и дифференцированные психологические запросы удовлетворить труднее. Не отсюда ли и рост сомнений в распространенности «настоящей дружбы»?

Из 162 крымских старшеклассников, охваченных нашей пробной анкетой, только восемь человек сказали, что у них нет близких друзей. Но когда потом ребята должны были указать, в какой мере их лично тревожат некоторые проблемы, типичные для их ровесников, выяснилось, что «отсутствие настоящего друга» тревожит 29 % мальчиков и 35 % девочек, от «непонимания со стороны друзей» страдает каждый седьмой мальчик и каждая четвертая девочка и т. д. Парадокс? Недостаток методики исследования? Нет, нормальное и типичное внутреннее противоречие юношеской психики. Да и только ли юношеской? Близость с теми, кого мы любим, очень редко кажется нам «достаточной».

Как реализуются эти установки в реальном поведении? Если дружба и приятельство разграничиваются более или менее строго, то число друзей не должно быть особенно велико. Эта гипотеза подтвердилась. Среднее число друзей своего пола у юношей от 7-го класса к 10-му несколько уменьшается (у девушек такой тенденции нет), а число приятелей, наоборот, растет. Это свидетельствует о растущей индивидуализации и избирательности дружбы. При этом у девушек во всех возрастах друзей своего пола меньше, а друзей противоположного пола больше, чем у юношей.