Надежда Крупская - Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование

• Название: Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование
• Автор: Надежда Крупская
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК ИНСТИТУТ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ПЕДАГОГИКИ АПН РСФСР
• Жанр: Публицистика
• Год: 1960

ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ

СОЧИНЕНИЯ В ДЕСЯТИ ТОМАХ

Под редакцией

Н. К. ГОНЧАРОВА, И. А. КАИРОВА. И. В. ЧУВАШЕВА

Подготовка текста и примечания А. Г. КРАВЧЕНКО и Л. С. ФРИД

---

Но дальше я себе мыслю так, что в совпартшколе должны применяться не одни только книжные знания. В практику совпартшколы все шире и шире входит работа с населением. Мне представляется, что работа с населением, которую сейчас курсанты ведут от случая к случаю, обыкновенно непланомерно, должна войти точно также в дальтоновский план, также должна стать планомерной. Сообща должны обсуждаться цели, сообща должно обсуждаться распределение труда, учитываться время, необходимое для проведения этого плана, — вообще должен быть подход к умелой организации труда и ко всей той студенческой практике, которая получает все больше и больше прав гражданства во всех наших вузах и совпартшколах в том числе.

Мне кажется, что у нас должен выдвинуться новый тип клуба при совпартшколе. До сих пор у нас клубы в совпартшколе, как и клубы вообще, считались такой организацией, которая служит для развлечения, для времяпрепровождения, для заполнения некоторых пробелов. Клубы всегда связывались с представлением о том, что там должны быть спектакли, хоровое пение и т. д. Увлечение спортом у нас начинает переходить всякие границы — и это тоже связывается с клубной работой. Но важно с клубной работой связать основную работу курсанта, ради которой он находится в школе. Мне кажется, что этот клуб должен быть таким учреждением, в котором курсанты учатся правильно организовывать применение своих знаний к жизни. Владимир Ильич в своей речи к союзу молодежи говорил, что самое отвратительное — это оставшийся нам в наследие от капитализма разрыв между книгой и практикой, и советовал молодежи каждый шаг в своей практической деятельности связывать со знанием,' а знание использовать для практической деятельности. Я думаю, что во всех наших учебных заведениях, в совпартшколах в первую голову, мы должны учиться связывать действительно каждый шаг нашего знания, приобретение знаний с практической жизнью. Но нужна какая-то лаборатория, через которую это проходило бы, и мне кажется, что клуб при совпартшколе и может стать такой лабораторией, где курсанты обсуждали бы свою практическую деятельность, применение своих знаний к жизни, обсуждали бы, как провести ту или другую кампанию коллективом, общими усилиями, с разделением труда и т. д. Мне кажется, что навыки работ по дальтоновскому методу, по методу плановости, нужно перенести также в работу по перестройке окружающей жизни. Всякая практическая деятельность курсанта совпартшколы, которую он ведет, направлена к переорганизации окружающей жизни — к тому, чтобы в эту жизнь ввести как можно больше сознательности, культурности и т. д. И вот уменье прилагать знание к своей практической деятельности, по-моему, должно вырабатываться в клубах. В клуб должен также приходить совпартшколец со своими сомнениями. Каждый, кто ведет практическую работу, натыкается на массу вопросов, которые он не знает, как разрешить. Уложить это в рамки какой-нибудь определенной программы чрезвычайно трудно, ею где-то ему надо получить ответы на эти вопросы. Мне кажется, что клуб и должен быть таким сплоченным коллективом, где бы курсанты могли обсуждать все те вопросы, которые у них возникают, куда бы они могли приходить с этими вопросами и в том числе с одним большим вопросом — вопросом о том, как, каким образом приложить приобретенные ими знания к жизни, как поставить работу коллективно, как поставить ее плановым образом. Я думаю, что работа клуба заключается в применении к жизненной практике того дальтоновского плана, который дал бы навыки планомерной коллективной работы курсантов и который они в первую голову изучали бы на работе.

Из изложенных мною соображений я и делаю тот вывод, что чрезвычайно важно нам подумать хорошенько, как мы можем дальтоновский план применять в школе, как мы может взять из него самое существо и к нашим программам, к нашим целевым установкам применить метод культурной работы — тот метод, который выработан в Америке, который выработан в Европе ходом промышленного развития.

Нам необходимо овладеть этим умением для того, чтобы перестроить нашу жизнь, а то у нас будут очень большие цели, очень отдаленные цели и отсутствие практического умения осуществлять эти цели. Вот почему я считаю работу над тем, как осуществить дальтоновский план, как при помощи дальтоновского плана наладить коллективную работу, чрезвычайно важной.

_________________ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Товарищи! Конечно, приступать к лабораторному плану можно только тогда, когда есть общий план работы. Товарищ, который говорил здесь о том, что программа имеет большое значение, был совершенно, по-моему, прав. Одной из предпосылок успешного проведения в жизнь дальтоновского лабораторного плана является наличие хорошо проработанной схемы работы курса по крайней мере на целый год. Необходимо, чтобы не только один преподаватель, но и все преподаватели вместе имели перед собой картину того, что надо пройти. Это предпосылка, которая необходима для того, чтобы можно было наш план осуществить.

Необходимо, чтобы этот план, как схему той работы, которую надо провести, представлял себе не только преподаватель, но представляли себе и курсанты. Поэтому необходимо ввести не один какой-нибудь разговор, не беглый разговор, а провести целый вводный курс с мотивировкой той программы, которая будет проходиться: надо то-то и то-то изучить, по тому-то и тому-то, так-то и так-то. Надо всю картину занятий, которые лежат перед курсантом, сделать ему совершенно ясной. Тогда, конечно, пойдет совершенно иначе работа.

Вот мне кажется, что у многих товарищей имеется сильное сомнение в том смысле, возможно ли приложить лабораторный план к нашим, российским условиям и, в частности, к совпартшколам. Я думаю, что их вводит в заблуждение то, что, может быть, недостаточно в наших дискуссиях подчеркивалась эта сторона дела, — необходимость наличия такого плана. Но об этой необходимости проработки мотивированного плана, о необходимости распределения плана во времени мы говорили в другом разрезе: мы говорили тогда, когда говорили о наших программах, об их комплексности и т. д. Само собой разумеется, что лабораторный план предполагает вообще план работы. Этот план должен быть прежде всего осознан самим руководителем, между руководителями должна быть тесная спетость. Должна быть ясна увязка, которая существует между отдельными предметами и отдельными областями знаний. Вот это одна из необходимых предпосылок.

Следующая предпосылка — это определенная подготовка руководителя. Эта подготовка заключается в том, что он должен в той лаборатории, в которой он ведет работу, играть руководящую роль. Он должен уметь понимать, что именно он должен объяснить и когда нужно прийти на помощь курсанту. Если он сидит и занимается тем, что ведет свою работу — пишет что-то или сидит «окруженный столами», как здесь говорилось, — то он, конечно, не выполняет свою функцию и не получается уже того лабораторного плана, который имеет в виду такие занятия, при которых курсант в любую минуту, когда понадобится, может получить помощь от преподавателя.

Вот о том, какую преподаватель оказывает помощь курсантам, — об этом мало говорилось. Говорилось о необходимости руководителя. Особенно т. Брюнелли настаивал на том, чтобы преподаватель руководил непременно курсантами, но как он может прийти на помощь курсантам, — об этом Брюнелли говорил мало, а между тем это один из основных вопросов. В подготовку преподавателей должно входить уменье наблюдать курсанта, наблюдать процесс его работы. Тут важно, конечно, не то, чтобы преподаватель вел дневники и чтобы составлялись характеристики курсантов — отрицательные или положительные. Важно обострить наблюдательность преподавателя, чтобы он видел, в чем затруднение у курсанта, и чтобы индивидуально мог приходить к нему на помощь.

Это уменье наблюдать — чрезвычайно важная вещь в лабораторном плане. Одна из особенностей лабораторного плана — ориентировка на курсанта. Тов. Брюнелли говорил что-то об осуществлении «свободы», что это напоминает Руссо и ту «свободу развития», которую проповедовал Руссо. Я думаю, что общего с Руссо тут мало, потому что мы в своих совпартшколах даем определенную программу и в пределах этой программы, которая, конечно, определенным образом будет влиять на все мировоззрение курсанта, на весь характер работы, даем ему уже самой программой определенный план и определенный метод работы. О каком же тут «свободном воспитании» может быть речь?

Но другое дело, что необходимо каждому преподавателю вообще и преподавателю совпартшколы, — это понимать процессы психофизиологические, понимать, как курсант может наиболее плодотворно работать и какие нужны для этого предпосылки. Может ли он работать всегда одинаковым темпом и каким темпом наиболее успешно будет работать. В его развитии могут быть разные темпы. На известной ступени развития он может работать одним темпом, потом другим, — это зависит от индивидуальности курсанта. Ориентироваться на индивидуальность курсанта вовсе не значит воспитывать в нем индивидуализм. Это две вещи совершенно разные. Дать возможность курсанту работать с наибольшей производительностью — это вовсе не значит развивать в нем индивидуализм. Индивидуализм в работе противоположен коллективизму. Человек, умеющий самостоятельно работать, — не значит, что это человек, настроенный индивидуалистически. Индивидуалистически — это тогда, когда он не интересуется делом, которым заняты другие, общим размером работы и т. д. Мне кажется, что лабораторный план как раз является хорошей гарантией против этого, потому что обычный лекционный метод занятий — занятия по лекциям, подготовка к зачетам и т. д. — самым естественным образом развивает индивидуализм. А тут подход к коллективной работе.