Э Хайне - Ожерелье голубки

• Название: Ожерелье голубки
• Автор: Э Хайне
• Издательство: ООО "Издательство АСТ"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006

---

- С какого рынка?

- Согласно порядкам нашего общества, женщины не занимаются никакими делами, даже если у них нет мужской родни. Тогда они работают на базаре. На деньги, которые там зарабатывают, они могут прокормить себя. Но молодым женщинам нужно не только мясо для кухни, а нравственные указания шариата не учитывают нужды молодых вдов. Я предоставляю им своего рода убежище. За моими стенами они защищены от подозрений и сюрпризов. Под вуалью они остаются неузнанными. Здесь они выплескивают свои эмоции, а на своей улице ведут добропорядочную жизнь, которую им предписывает общество правоверных. Мои нубийские стражники выполняют эти акты практической любви к ближнему очень самоотверженно, а я возбуждаю себе аппетит для предстоящей ночи. Ничто не вызывает у нас такого голода, как зависть. Ничто в детстве не заставляло нас завидовать так сильно, как игрушка, которая принесла радость другому. Что ты думаешь об этом?

И поскольку Орландо молчал, аль-Мансур сказал ему:

- Мой гарем принадлежит тебе. Мои девушки и эликсир блаженства откроют тебе врата в рай.

И еще аль-Мансур добавил:

- Ни одному постороннему не позволено войти в женские покои. Если же ему оказано это редкое наслаждение, то отказ будет воспринят как оскорбление. Кодекс чести арабов не оставляет тебе выбора. Как я вижу, Кимийя ас-са ада и сладострастие женщины уже зажгли огонь в твоих чреслах. Даже твои свободно сшитые штаны не могут скрыть возбуждения твоего мужского начала. Три вещи нельзя вернуть: стрелу, выпущенную из лука, необдуманно сказанное слово и упущенную возможность.

Орландо уже давно не был прежним. Если бы он посмотрелся в зеркало, то увидел бы незнакомца. Как зритель, который издали следит за сменой действий на сцене, так же и он воспринимал себя с дистанции наблюдателя. Его разум, взволнованный увиденным, воздействие которого стократно усиливал гашиш с беленой, дрожал, точно струна на скрипке дьявола.

В ту ночь Орландо пережил еще раз все чудеса посвящения: воду и огонь, вознесение в небо и падение в ад, зачатие, рождение и смерть. Он был гусеницей, которая сбрасывает свою червеобразную личину, чтобы предстать в пестром образе мотылька, бесконечно легкого, пронизанного светом и жизнерадостностью. Так должно быть на душе у бабочек, когда теплыми летними вечерами они в упоении порхают с цветка на цветок, безвольные орудия любви. Да, его похоть была разбужена.

- Боже, прости меня, – молился он ночью, – я нарушил обет целомудрия. Но как могу выполнить я миссию Ордена, если не знаю, как они думают и что чувствуют? Non nobis, domine, non nobis, sed nimini tuo da groriam.

Две ночи и два дня провел Ораландо в гареме аль-Мансура. Когда в конце он пробудился сна, от подобного смерти, то подумал: «Так должен был себя чувствовать Адам, попробовав яблоко с древа познания».

Аль-Мансуру же он сказал:

- Это было самое длинное и увлекательное путешествие в моей жизни.

Мансур ответил:

- Ты прав. Путешествие по моему гарему – это путешествие по всему свету. Если бы у меня был выбор – разъезжать целый месяц по стране или целый месяц любить девушку из этой страны, то я бы без колебаний выбрал девушку.

Орландо на это проговорил:

- Вы знаете, что я принадлежу ордену, братья которого хвалятся целомудрием. Тамплиер, который с женщиной…

-Женщиной? – перебил его аль-Мансур. – Ты говоришь о женщинах? Ты хочешь меня оскорбить? Мой гарем хранит в себе мечты, неземные ангельские существа из сада Эдема. Аллах обещает их в награду достойному и праведнику. Женщины!!! Ты говоришь о произведениях искусства, бесценных и хрупких, как пуническое стекло и китайский фарфор. Сокровища из благородного материала, созданные рукой Творца! Эта берберская девушка, в чьих объятьях ты проснулся сегодня днем, – утонченная редкость, Идеальная возлюбленная, которая три года провела в Медине и четыре – в Мекке, чтобы в четырнадцать лет получить последний штрих своего образования в Ираке. Она обладает всеми достоинствами своей расы, у нее благородное появление мединки, грация мекканки и культурность иранки. Если она вдобавок гибкая как змея…

- Зачем? – спросил Орландо. Аль-Мансур засмеялся, довольный:

- Ты еще многому должен научиться. Гибкость возлюбленной – это все. Спина ее должна быть податливой, чтобы она могла предложить тебе для поцелуя сразу свои губы и срамные губы. Это познание исходит от Омара Хайяма, поэта и товарища молодого Хасана ибн Саббаха.

- Ни одному христианскому поэту не было бы позволено написать подобное. Ваша религия допускает такие вольные речи?

- В Коране написано: «Женщины – наши пашни. Ваше дело, как вы их возделываете». Впрочем, я согласен с нашим великим поэтом, который написал: «Если ты совершаешь грех, то делай это зло, по крайней мере, как можно лучше. Если ты пьешь вино, пусть оно будет изысканнейшим. Если ты разрушаешь брак, то прелюбодействуй с самой прекрасной женщиной, какую сможешь завоевать. Для неба ты будешь грешником, но на земле, по крайней мере, не будешь глупцом».

- Мысль нравится мне, – засмеялся Орландо, – но скажите, что говорит ваш пророк об… об…,

Он искал подходящее слово

- Аш-шахаваат, – помог ему аль-Мансур, – утехи любовного ложа Молодой Мухаммед держался так сдержанно, что один злоязычный мекканец назвал его мркчиной без члена. Но это изменилось очень скоро. Под руководством более взрослой, опытной Хадиджи он превратился в такого страстного любовника, что в кратчайший срок зачал восемь детей. Говорят, Аллах наделил Мухаммеда семенами тридцати мужей. Из поколения в поколение передаются его слова: «В этом мире нам милее всего женщины и благоухание».

Как подобает пророку, он впрочем добавил (возможно, это сделали его поздние биографы): «истинное утешения для моих очей – это молитва».

* * *

Целые дни Орландо проводил на базарах. На рыбном рынке торговали дарами моря: здесь были летучие рыбы с плавниками, переливающимися как крылья бабочки, золотые лещи, скользкие морские змеи с острыми зубами, огромные крабы и раковины, вырезанные будто из мрамора, связанные черепахи с панцирем величиной с кельтский боевой щит.

Рынок красильщиков шерсти был разноцветным, точно сад, полный цветущих клумб. Орландо остановился перед одним прилавком, который принадлежал женщине в парандже. Необычно было увидеть женщину, торгующую в суке. В узкой щели покрывала ее глаза сверкали, как драгоценные камни, – болотно-зеленые глаза, огненные, возбуждающе-живые. Полоска кожи под ними была молочно-белой. Эти глаза надолго задержались на нем. Затем женщина развернулась и бросилась бежать, как испуганный ребенок. Орландо оглянулся, но за его спиной никого не было. Он подумал: «Может, это я испугал ее?». Но почему она испугалась? Разве он сделал что-то неправильно? Кто поймет этих женщин? Какие тайны скрывают их лица, эти лабиринты, полные страсти? Потаенный мир иллюзий, сказок и мечтаний. Сколько чувственности пряталось за ее покровом? Мистерия соблазна, сладострастия – эти паранджи.

Двое мужчин нарушили ход его мыслей.

- У нас несколько вопросов к тебе. Следуй за нами.

- Кто вы?

- Блюстители порядка.

Они заняли место по бокам от него и повели в дом начальника тюрьмы. Не успел он и оглянуться, как был уже брошен в камеру и прикован к кольцу на стене.

После полуденной молитвы Орландо предстал перед судебным следователем. Рядом с ним находились писарь, та женщина с рынка красильщиков шерсти и еще одна женщина. Они смотрели на него, не говоря ни слова

Судебный следователь спросил женщин:

- Это он? Посмотрите на него хорошенько. Если существует хоть малейшее сомнение, то на вас ложится тяжелое бремя вины. Поэтому я спрашиваю вас второй раз, как это требует закон. Это он?

- Ох! Клянусь Аллахом, это так.

Позже начальник тюрьмы пришел в камеру Орландо и спросил:

-Утебя есть друзья в городе, которые могут позаботиться о твоем пропитании? До вынесения приговора пройдет несколько дней.

- В чем меня обвиняют?

- Убийство,двойное убийство.

- Кого?

- Вплоть до судебного заседания запрещено обсуждать дело. Кого ты знаешь в Аль-Искандрерии?

- Аль-Мансура, главнокомандующего войском.

- Брата султана? Ты шутишь?

- Мне сейчас не до шуток.

- Что ты за ангел смерти? – спросил аль-Мансур. – Ты пугаешь до смерти ассасина и совершаешь двойное убийство.

- Я – не убийца.

- Две свидетельницы клянутся именем Всемогущего, что ты совершил кровавое преступление. Без моего вмешательства тебе бы отрубили голову в пятницу перед большой мечетью.

- Я обязан вам жизнью.

- А я обязан тебе своей, – сказал аль-Мансур. – Мы бы не жили друг без друга. Теперь мы кровные братья. Я делил с тобой наложниц своего гарема. Разве мыслима более тесная дружба между мужчинами?